Друзья и коллеги начали собираться на Петровке в полдень. Одним из первых появился Михаил Швыдкой, специальный представитель президента по международному культурному сотрудничеству, — на нем лица не было. Кажется, он пришел с еще одного прощания, которое в тот же день проходило в Москве, с актрисой Евгенией Добровольской.
На втором этаже в актовом зале не протолкнуться: художники, кураторы, директора музеев молчаливо обнимали друг друга или просто кивали. Фоном негромко звучал любимый джаз Бажанова. Все важные слова говорили в микрофон, установленный справа от гроба, который утопал в белых и красных цветах. Много эпизодов из профессиональной и личной жизни вспоминали близкие друзья и те, кто почти не знал Леню. Одну из самых точных, трогательных и пронзительных речей произнесла Марина Лошак, ныне главный куратор петербургского музея «Полторы комнаты Иосифа Бродского»: «Наверное, самое важное — это то, что Леня Бажанов был одним из самых достойных и благородных людей, которых я знаю. Есть у каждого такие люди-маяки, на которых хочется ориентироваться, с чьим мнением хочется сверять свое. И Леня был именно таким», — сказала Марина Дэвовна.
Наталия Сиповская, директор Государственного института искусствознания, добавила: «У него был невероятный интерес ко всему живому. Он вдыхал жизнь и энергию в арт-процесс одним своим присутствием и словом».
Леня всего несколько месяцев не дожил до своего 80-летия, которое отметил бы в конце марта. Новый год он встретил в реанимации, врачам не удалось его спасти. Многие не знали о последних месяцах его жизни, потому что Бажанов регулярно появлялся на открытиях и фестивалях, придавая тем самым им еще большее значение. В последние годы он работал в Школе дизайна НИУ ВШЭ профессором факультета креативных индустрий и руководил научной программой «Современное искусство», которую сам же инициировал. С приходом в 2017 году Леонида Бажанова во ВШЭ там началась новая эра: образование в области современного искусства вышло на новый уровень.
Любопытно, что путь самого Бажанова в искусстве был тернист. Прежде чем поступить в МГУ на отделение истории и теории искусства, он успел поучиться в шести разных вузах: сначала в авиационном (МАИ), потом в Политехническом в Нижнем Новгороде, куда на время уехал к отцу. В итоге судьба сама его вывела в искусство. Кстати, Бажанов рассказывал, что написал первый в истории искусствоведческого отделения университета диплом по современному искусству. После окончания вуза писал искусствоведческие статьи и постепенно входил в нон-конформистскую среду. В 1986 году он основал объединение «Эрмитаж». Оно стало первой независимой институцией современного искусства в Советском Союзе. Юный искусствовед мечтал о создании своего Центра Помпиду на родине. И у него почти получилось.
После «Эрмитажа» в 1988-м создал Центр современной художественной культуры на Якиманке, где работали первые галереи современного искусства. Это уже был небольшой Центр Помпиду. А после распада СССР появился Государственный центр современного искусства, который стал флагманом для российской арт-сцены. Со временем, в 2004-м, ГЦСИ получил собственное здание на Зоологической и открыл филиалы по всей стране, которые ныне входят в состав Пушкинского музея, и почти удалось построить свой Центр Помпиду на Ходынском поле. Проект по своему масштабу и архитектурному решению не уступал тому же Центру Помпиду, Tate Modern, музею Гуггенхайма. Однако в 2018 году проект свернули, так что чуда не случилось. Но то, что удалось создать силой и волей Леонида Бажанова, — фундаментально. Он стал своего рода крестным отцом для многих художников, кураторов, искусствоведов и — что важно — развенчал шаблонный образ чиновника: Бажанов был красив, как античный Аполлон, всегда максимально сдержан, интеллигентен и честен. Спокойный, уравновешенный, благородный человек совершил переворот в культурной среде, поменяв ее систему координат. И оставил о себе долгую память, вписав свое имя в историю отечественного искусства.
