Вот только если бы премьера «Иронии…» состоялась прямо сейчас, уверен, никогда это не дало бы такого умопомрачительного рейтинга, как тогда, 1 января 1976 года. Потому что тот зритель середины 70-х был гораздо сложнее, считывал контекст, подтекст, все эти намеки и вообще с большим удовольствием пользовался эзоповым языком — так ведь другого, по большому счету, и не было. 30 лет постсоветской «свободы» упростили народ донельзя. Сложность уже никому не нужна. Да, развратили, уж как могли, своего зрителя (по-научному — электорат). Самая читающая в мире страна, где ты, ау! Ведь раньше, когда-то, в СССР в метро все читали. А сейчас… Когда я был в Америке, ездил в американском сабвее, то даже там видел людей, упершихся в книги. В России этого больше нет.
На самом деле «Ирония судьбы» — сложный фильм Рязанова. Там есть много смыслов, подкладок. Понятно, каждый считывает свой, то, что ему близко, по силам. Но посмотрите, как там меняется психология отношений Жени и Нади. Это просто американские горки! И зависят они от третьих лиц, будь то Ипполит, подруги, случайные соседи, замечательная мама Надежды, которую играет великолепная Любовь Соколова («Эх, обидели такого хорошего человека»). Вот эти переливы отношений двух влюбленных можно преподавать на психфаке любого института.
Следующая сложность, слой, — это песни. Что такое Таривердиев для фильма? Практически всё. На стихи Пастернака, Цветаевой, Евтушенко, Аронова… Это фильм о советской интеллигенции, интеллигентское кино. Причем для примера взяты две основополагающие профессии — учительница и врач, такие вот интеллектуалы из народа. Они лояльны советской власти, лишь иронизируют над ней, над всеми этими штампами, символами: «Москва-столица, моя Москва», «Этот город на Неве», «Когда люди поют? Когда выпьют, поют, на демонстрациях…» Они — и Лукашин, и Надя, и все эти друзья Жени по банному застолью («Иди в баню!») — принимают правила игры, но все равно очень ироничны и порой часто уходят в потусторонний мир полузапрещенной поэзии. Там еще есть церковь, обязательно, что тогда, в 70-е, уже было каким-то диссидентством. Женя и Надя, так странно встретившиеся в городе Ленинграде, завязавшие веселый роман, — очень сложные люди, с тем самым подтекстом. Рязанов снимал это кино как бы про себя, не меньше. Они с Брагинским разложили на части через ту самую странную влюбленность очень непростые взаимоотношения в СССР.
Нынешние, возможно, о такой связи даже не подозревают. Ведь там нет экшена, никакого криминала (если не считать то, что два человека вдруг остаются обделенными этой самой любовью, — Галя и Ипполит, но это же не криминал, а жизнь).
Таких фильмов с намеками в той исчезнувшей империи было немало, и советские люди эту сложность считывали на раз. Теперь лозунг поменялся, тема другая: будь проще, и люди к тебе потянутся. Вот поэтому сегодня такой юмор, такое детское кино, такая пропаганда. Сложность уже не в моде, не к лицу. Это диагноз.
ТУСКЛЫЙ «ОГОНЕК»
«Голубой огонек» это, конечно, традиция, поэтому на «России» ему преданы всей душой. Но что мы увидели сейчас, в новогоднюю ночь? Они все по-прежнему улыбаются, изображают радость. По-прежнему создают хорошее настроение. Но лица, герои во многом уже не те. Новые герои.
А песни… «Вам хочется песен? Их есть у меня!» Раньше в СССР в «Огоньках» все время были сюрпризы, премьеры, которые ждала вся страна. Там были Райкин, Хазанов, Жванецкий (это когда его уже разрешили), Юрий Гагарин был! А теперь установка простая. Нет, не весело встретить Новый год, как приказали Огурцову-Ильинскому в «Карнавальной ночи». Решили создать советскую иллюзию, чтобы зритель краем глаза, оторвавшись от оливье, селедки под шубой и шампанского, вдруг ощутил, что мы по-прежнему живем в Советском Союзе. Но это оказался какой-то не тот Советский Союз, не талантливый, не интересный. Певцы, солисты исполняли песни 40-летней давности, но так блекло, искусственно, что стало понятно: такой тренд им, конечно, навязали. Но можно же это делать по-разному! Вот 30 лет назад случились «Старые песни о главном», и как же это было здорово.
А в нынешнем «Огоньке» артисты еще и поют под фонограмму советские гениальные военные песни, а народ должен думать, что это про здесь и сейчас. Вот одна дива перепела Анну Герман, «Мне говорят, он маленького роста», так ужасно, дико, что тут же захотелось выключить.
В итоге получился какой-то недо-Советский Союз, гибридный, убогий. И хочешь не хочешь — приходится сравнивать. «Песню года», например, сегодня и тогда, в СССР. Нет, поначалу это было довольно интересно, душевно даже, когда выступил Лев Лещенко и спел «Прощай» памяти Вячеслава Добрынина, когда Агутин, Пресняков… Да и молодые, то бишь модные сейчас, оказались в тренде, в русле самой продвинутой поп-музыки. Но на следующий день дали второе отделение, и это уже было too much, чересчур. Да, во всем нужна мера, это понятно.
Напомню, как это было в Советском Союзе. Сначала в «Голубых огоньках» все ждали новейшие песни от наших прим — Пугачевой, Ротару, Аллегровой и многих других. Потом это исполнялось на региональных «Песнях года», и все замирали в ожидании финала. Причем песни эти имели самый честный и понятный рейтинг — письма, которыми заваливали «Останкино». Да, то были песни на все времена, и по «Культуре» на днях это дали, повторили. Мы опять увидели Толкунову, Магомаева, Кобзона, «Песняров», Пьеху, Лещенко, Игоря Скляра. Это просто до слез. А сегодня… Вот говорили: есть песни-однодневки, которые живут один день. Но нынче их можно назвать песни-одноминутки, то есть через минуту после прослушивания ты сразу забываешь: было — и прошло.
Мы до сих пор держимся на старых советских фильмах, комедиях, песнях, детском кино. Какие там «Богатыри», когда включаешь «Про Красную Шапочку» или «Морозко», или «Старик Хоттабыч» — не оторвешься. Какой там «Чебурашка»… Ребята, вы забыли, что такое настоящее качество, настоящее кино, настоящие песни. Вы питаетесь суррогатом, абсолютным упрощением. Простенько, но со вкусом, — так ведь? Но здесь уже без всякого вкуса, понимаете ли. Грустно, девушки. И разве это не деградация того самого зрителя? По-моему, да, именно так.
Но, знаете, было и хорошее! Переключил на НТВ, а там «Квартирник с Маргулисом». Боже, это был настоящий угар, настоящий рок-н-ролл. «Квартирник» в огне, и это здорово. И даже неважно уже стало, что раньше говорили эти рокеры про политику, про нашу жизнь. Ох, они оттянулись на славу, а когда группа «Ария» спела хит 70-х от «Машины времени» «Ты можешь ходить, как запущенный сад»… Ну, ребята, это точно про нашу жизнь, и я даже не поверил, что слышу это прямо сейчас. А значит, «Квартирник» forever, и рок-н-ролл жив!
ЭТА «РУКА» — НЕ ТА, КАКАЯ НАДО, РУКА
Я ждал новогодней «Небриллиантовой руки» на ТНТ как никогда. Потому что в прошлом году супершоу «Иван Васильевич меняет всё» оказалось на уровне. Там были проявлены и любовь, даже нежность к Гайдаю, и классные вставки-шутки про нашу сугубую современность, и тот самый второй смысл, так необходимый.
А здесь… Ну, может быть, что-то проявлялось порой в игре Тимура Батрутдинова, игравшего Никулина. Но дальше… тишина. Потому что просто сляпали, состряпали, вставили музыкальные номера, про сегодня почти не говорили, а если что-то и было, то совсем не талантливо, не органично. И никакой даже смелости, как это все-таки случилось в «Иване Васильевиче». Ну, просто струсили, накропали — а… и так сойдет. Зритель-то совсем непритязательный, съест с потрохами и не подавится.
Конечно, песню «А нам все равно» должен был исполнить именно Шнур, он и исполнил. Это его лозунг по жизни: ничто не важно, кроме денег. Ну да, его поставили, он этот хит Зацепина прокричал, прорычал — и был таков. А в остальном получилась одна сплошная реклама и небольшие вставки по мотивам «Бриллиантовой…». Рекламные ролики были такими длинными, бесконечными, что уже забывалось, о чем там в фильме идет речь. Реклама открытая и скрытая, как одно большое кино. У них что, деньги кончились, и ребята должны были сильно подзаработать? Или просто срубить бабла на раскрученном тренде?
Если вы вкладываете в фильм, мюзикл, песню душу, ум, смыслы — только тогда это по-настоящему прокатит. А вот так, по коммерческим ценам, совсем не затрачиваясь, — ну, нет, это никак не останется в истории. Или останется? Ибо зритель, на их взгляд, до того прост — что ему ни сунешь, то и схавает?
Не знаю как вам, а мне такой «хоккей» точно не нужен!
