Выставка, посвященная творчеству скульптора, в стенах музея Есенина — довольно неожиданное событие на первый взгляд. Но именно тут вам расскажут о близкой дружбе двух Сергеев - Есенина и Коненкова. Они познакомились на выставке Коненкова в Москве, после чего скульптор пригласил поэта к себе в мастерскую. Вместе они философствовали, занимались творчеством, музицировали — Есенин пел, Коненков — играл на домре (он умел играть на нескольких музыкальных инструментах, которые, кстати, делал сам!). Так что соединить Есенина и Коненкова в одном выставочном пространстве — идея вполне логичная.
Два зала, два человека, две выставки, объединённые одной идеей. Синий зал — «мастерская Сергея Тимофеевича», как сказал о ней директор «Есенин-центра» Олег Робинов. Неслучайно выбран и цвет зала. Синие стены предпочитал сам Коненков для своей мастерской и в Нью-Йорке, и на Тверском бульваре. Пространство организовано не только для того, чтобы узнать о творчестве скульптора, но и чтобы каждый посетитель смог открыть в себе внутреннего Коненкова: в центре есть интерактивная зона, где можно попробовать сконструировать собственную деревянную скульптуру. Да и антураж «мастерской» выполнен из дерева — таблички, описание зала. Второй зал — красный, «кабинет поэта», где рассказывают о дружбе творцов и об общих темах в их творчестве.
В «мастерской скульптора» нас ждут необычные экспонаты. Часть из них приехали в музей из семейной коллекции потомков Коненкова и представлены публике впервые за всю историю. Например, графика — много ли Коненковской графики мы вообще знаем? С этой частью творчества скульптора зритель мало знаком: часть его графического наследия хранится в собрании Третьяковки и Академии художеств, еще часть берегут потомки Коненкова. Так что перед нами большая редкость — графика Сергея Коненкова.
Первый раз вышел в свет портрет Айседоры Дункан (скульптурный портрет хранится в музее Коненкова в Смоленске, а графический — у семьи), как и часть графики из библейского цикла, над которым Коненков работал в 1930-1940 годы в США, где он дружил с Эйнштейном, Оппенгеймером. Вместе с учеными размышлял над тем, как устроен мир. Так и родился этот графический цикл.
Кстати, Эйнштейн помогал ему собирать материал для будущей скульптуры. Дело в том, что Коненков был во многом новатором.
«Он первый из художников, кто стал использовать пластилин в скульптуре. Он же вернул и дерево в скульптуру, - комментирует Олег Робинов. - Мы знаем древнерусскую деревянную скульптуру, которую можно увидеть, если путешествовать по России. В петровское время деревянная резьба возродилась, появилась корабельная резьба и перешла в церкви. Но этим деревянная скульптура в искусстве ограничивается. А Коненков возвращает дерево в скульптуру. Причем ему часто предлагали хорошие живые деревья для выполнения заказа — спилить и привезти дерево проще. Но он считал, что не имеет права пилить живые деревья, и собирал только упавшие после урагана или сухие деревья, коряги. Иногда они с Эйнштейном прогуливались после урагана по лесу и собирали коряги. Это большой труд — выбрать и привезти такой материал в мастерскую».
Коненкова часто называли русским Роденом, чего он страшно не любил и отвечал на это: «Я не Роден, я Коненков». В Америке он быстро стал одним из самых популярных скульпторов. Ему заказывал работы Принстонский университет, для которого он сделал галерею профессоров, по их же заказу он выполнил скульптурный портрет Эйнштейна, его скульптурами оформлено здание Верховного суда в Вашингтоне. За рубежом он был востребован, но, когда началась Великая Отечественная война, Коненков не остался безразличным к судьбе Родины. Все свои деньги он отдал в фонд помощи Красной армии. А в 1945-м Сталин прислал в США пароход «Смольный», на который погрузились два пассажира — Коненков и его вторая супруга Маргарита Воронцова. Коненков вернулся домой.
Но все же включим машину времени, перейдем во второй зал, посвященный дружбе Есенина и Коненкова, где ищут общие мотивы в творчестве двух Сергеев. Здесь портрет Льва Толстого, который был важен для обоих. Не секрет, что третьей и последней женой поэта стала Софья Андреевна Толстая, внучка Льва Николаевича. Друзья спрашивали Есенина, зачем он женился на ней, на что поэт отвечал: «Быть может, я не хочу, но я должен!» — такая вот дань уважения величине Толстого!
Еще один писатель, объединявший двух Сергеев — Гоголь. Как раз когда Есенин и Коненков познакомились, скульптор разрабатывал тему нищих братьев, странников, каликов перехожих. В Смоленскую губернию, откуда скульптор родом, часто приходили бандуристы и исполняли народные песнопения, поэтому и творчество Гоголя (а еще Тараса Шевченко) было близко Коненкову. Кто был одним из любимых писателей Есенина, тоже несложно догадаться. И Гоголь, и «последний поэт деревни» осваивали в своем творчестве русское пространство.
В красном поэтическом зале тоже есть творческий уголок, где гости могут почувствовать себя сочинителями. Им предложено собрать из деревянных букв четверостишие. Естественно, неслучайное и малознакомое широкой публике, но тесно связанное и дружбой двух Сергеев. Олег Робинов делится:
«Как-то раз ночью Есенин пришел на Пресню, в мастерскую Коненкова в гости без предупреждения. У Сергея Тимофеевича характер был довольно суровый. Поэтому, когда Есенин постучался в дверь, Коненков не сразу открыл дверь, а спрашивал:
— Кто?!
— Сергей Есенин!
— Докажи, что Есенин!
А за дверью дождь идет, середина ночи. И из-за двери слышен хриплый голос поэта, который выдает экспромт:
Пусть хлябь разверзнулась!
Гром — пусть!
В душе звенит святая Русь,
И небом лающий Коненков
Сквозь звезды пролагает путь.
Здесь поэт намекает на космогонии Коненкова (наука, изучающая происхождение космических тел, но в данном случае — философские размышления о космосе — М.Ч.), где он размышляет над судьбами мира. Коненков даже некоторые даты предсказал, например, когда закончится Великая Отечественная война — угадал! Шестое чувство?»
Центром этого зала по праву можно считать деревянный скульптурный портрет Есенина. Увидеть его здесь — большое счастье. Многие искусствоведы считали, что эта работа уничтожена, но это неправда. Долгие годы он хранился в закрытом хранилище Института мировой литературы Академии наук. Публике скульптуру представили впервые за долгие годы. А она крайне любопытная! Ее нужно обойти со всех сторон — везде Есенин будет разный, необычный.
Коненков должен был сделать и другую скульптуру Есенина — памятник, о котором его просила лично Софья Толстая, жена Есенина. Но выполнить просьбу внучки Толстого Коненков не смог. Память о дружбе с поэтом он пронес сквозь всю свою долгую жизнь, Есенин для него был живым, поэтому работа, связанная с мертвым Есениным, не шла. Так мы и не получили памятник Есенину, сделанный Коненковым. А могли бы!
