«Пушкинская-10» – особая часть независимой культуры Петербурга, место творческой силы и большая глава истории искусства России. Свободный дух, бунтарство, эксперимент – синонимы андеграундного места, появившегося на карте северной столицы близ памятника Пушкину в 1989 году. Согласно легенде, основатели сквота Сергей Ковальский, Юлий Рыбаков и Евгений Орлов однажды сидели в Пушкинском сквере у памятника работы скульптора Опекушина слегка подшофе и им почудилось, что великий поэт подмигивает и взглядом указывает в сторону дворика. Оказалось, что там под капремонт расселили дом, и художники заняли его, превратив в экспериментальную площадку. Со временем «Пушкинская-10» разрослась: сейчас там есть Музей нонконформистского искусства, Музей Звука, Национальный музей рок-музыки, Музей Битлз Коли Васина и масса галерей. Накопился богатый фонд выставлявшихся там за 35 лет бунтарской жизни работ, которые недавно передали в «Манеж».
Из них выбрали около 400 и распределили по контейнерам, раскрашенным в яркий красный с белыми кругами – цвета официального флага «Пушкинской-10». В основу архитектурного решения Сергея Падалко легла идея основателей сквота – объединить людей искусства на одном «корабле» свободы. Теперь этот ноев ковчег будто бы ведет разношерстную компанию бунтарей в будущее, сохраняя их наследие для потомков.
Яркая архитектура концептуально перекликается и с «Красным вагоном» Ильи Кабакова (один из которых ныне выставлен в Эрмитаже, другой находится в Музее Висбадена). Именно эта тотальная инсталляция с вагоном без колес, декорированным утопическими сценами советской жизни, завершала важную выставку мэтра «В будущее возьмут не всех» (2017-2018). Цитата еще более ранняя – из эссе Кабакова 1983 года, которое стало манифестом нонконформизма и не раз цитировалось.
Образ вагона с ностальгической музыкой и картиной «светлого будущего» старались создать и тут. Только таких вагончиков много. Музыку для них придумал арт-директор Музея звука, что на «Пушкинской-10», Дмитрий Шубин. Авангардные звуки встречают уже на входе в выставочный зал и сопровождают в каждом зале-контейнере. «Манеж» превратился в метафорический дебаркадер.
На его «палубе» есть и Пушкинский сквер: памятник поэту сделан в тех же цветах официального знамени арт-сквота – красном в белый «горох». Над «солнцем русской поэзии» нависают шары, вокруг стоят узнаваемые лавочки в той же фирменной раскраске. А видео на экране, которое окружает инсталляцию-сквер, транслирует повседневную жизнь места. Кажется, словно мы прямо сейчас сидим у Пушкина, вокруг гуляют люди, а мы с основателями сквота задумываем объединить всю неформальную культуру в одном месте. Внутри вагончиков в противовес броской «упаковке» нейтральный фон – светло- или темно-серый, так что внимание сфокусировано тут уже на работах.
На первом этаже контейнеры идут рядами. В них заключены работы художников, из которых выросла неформальная культура Петербурга. По бокам две фотогалереи: одна документальная, вторая – художественная. Эти снимки передают атмосферу места, где возможно все и даже больше. На втором этаже – еще больше контейнеров, которые образуют своеобразный лабиринт. В них – работы с проектов «Пушкинской-10» разных лет. Важные вехи истории – в центральных отсеках на первом этаже, остановимся на них.
Один посвящен арефьевскому кругу – сообществу художников вокруг Александра Арефьева, образовавшегося еще в конце 1940-1950-х годов в основном из учеников средней художественной школы при Академии художеств. «Орден нищенствующих живописцев», как тогда называли себя ребята 16-17-ти лет, к 1960-70-м стал ядром неофициальной культуры Ленинграда. Они работали, где придется (кочегарами, малярами, лесорубами), а вечерами устраивали квартирные выставки и поэтические чтения. Их стиль отличается гротескной пластикой, живописными контрастами, импровизацией исполнения.
В другом контейнере – стерлиговцы, лидером которых стал ученик Казимира Малевича Владимир Стерлигов. Из идей учителя он развил свои. Если создатель «Черного квадрата» стремился выйти за пределы холста, то Стерлигов направил энергию внутрь полотна. Прямой линии Малевича он противопоставил кривую, квадрату – купол и чашу. Стерлигов начинал как писатель, учился в ГИНХУКе, а за год до смерти Малевича был арестован и сослан на каторгу за «антисоветскую деятельность» (по факту так боролись с «формализмом», которым заклеймили авангардистов).
После освобождения он жил в Караганде, прошел войну и обосновался к Ленинграде, где женился на ученице Павла Филонова Татьяне Глебовой. Только после 50-ти его идеи оформились в школу и вокруг Стерлигова образовался круг единомышленников: Геннадий Зубков, Александр Батурин, Сергей Спицын, Михай Цэруш, Елена Гриценко, Александр Кожин и др. Они восприняли от Стерлигова идею соединения множества миров-пространств на холсте. Стерлиговцы были в глубоком подполье и только спустя годы после смерти учителя их работы увидели свет.
Еще одна история в контейнере посвящена газаневской культуре. Речь про две знаковые выставки 1970-х годов. Одна длилась всего четыре дня в ДК им. И.И. Газа. Это была первая разрешенная властями выставка неофициальных художников, среди которых - Александр Арефьев, Владимир Шагин, Анатолий Басин, Евгений Рухин и др. Она проходила под строгим контролем милиции, а на осмотр экспозиции отводилось 20 минут. На нее стояли многочасовые очереди. Вторая открылась в ДК «Невский» в 1975 году при меньшем ажиотаже, время на осмотр не ограничивалось, в ней участвовало 88 авторов. На этих вернисажах неофициальное искусство впервые заявило о себе в публичном поле. Они стали веховыми, поскольку показали, что не обязательно вступать в официальный союз художников, чтобы выставляться, и привели к расширению круга художников андеграунда.
Участники газаневских выставок в 1975 году организовали первое в СССР объединение неофициальных художников – Товарищество экспериментальных выставок (ТЭВ). Его лидером был художник Юрий Жарких. ТЭВ не получило официального статуса: Ленинградское управление культуры отказало в регистрации. Тогда же в своей мастерской сгорел художник Евгений Рухин: дверь была подперта снаружи, в комнату бросили шашку. На волне запрета и гибели Рухина художники устроили несанкционированную выставку-демонстрацию, которая закончилась арестами участников. Но потом им удалось добиться разрешения двух выставок.
Преемником ТЭВ стало Товарищество экспериментального изобразительного искусства (ТЭИИ), которое объединило независимых художников в 1981-м и тогда устроило большую выставку андеграундной культуры в расселенном доме на Бронницкой улице. Она длилась четыре дня и закончилась тем, что во всем доме отключили свет, чтобы сорвать выставку. Несмотря на это Товарищество продолжило организовывать вернисажи и в итоге нашло место, которое теперь известно всем как «Пушкинская-10». Как раз тогда, в 1981-м, Сергей Ковальский с друзьями сформулировал устав Товарищества, которое должно объединять независимых авторов разных направлений и отстаивать их право собственного взгляда на мир. Среди основателей Товарищества были и будущие «митьки» Дмитрий Шагин и Александр Горяев, которые участвовали в выставке на Бронницкой.
«Митьки» стали продолжателями арефьевского круга – им тоже посвящен один из контейнеров на первом этаже. Только вот почему-то в нем не оказалось ни одной работы Дмитрия Шагина– лидера многочисленного арт-движения, которое сложилось к середине 1980-х. «Митьки» – создатели «городского фольклора», с искренним, простодушным взглядом на жизнь, в котором раскрывается поэзия и красота повседневности. На «Пушкинской-10» они выставлялись много раз, о чем свидетельствуют фото в документальном разделе. Но почему-то главного героя движения в «Ковчег ХХI века» не взяли. Что случилось?
По официальной версии, озвученной нашему изданию, директором «Манежа» Анной Яловой, на картине 1991 года Мити Шагина обнаружилась дырка, поэтому ее отправили на реставрацию. По неофициальной, известной от источников, знакомых с ситуацией изнутри, за три дня до открытия выставки в «Манеже», там побывала некая комиссия и сделала отсев. Возможно, потому что полтора года назад другую работу Шагина с лозунгом арт-движения «Митьки никого не хотят победить!» руководство Музея декоративного искусства сняло с выставки «Открытика», объяснив это тем, что кто-то может «не так понять».
Случаи вымарывания ныне встречаются на разных выставках. Вряд ли куратор проекта Марина Джигарханян или директор «Манежа» Анна Ялова могли что-то противопоставить решению свыше. Хотя в работе Шагина понимать нечего: на ней изображен классический бородатый «митек» в тельняшке с доброй улыбкой, рядом с ним российский флаг. Придраться не к чему. К тому же в собрании «Пушкинской-10» есть и другие работы Шагина, которыми можно было бы закрыть пробел. Однако «дырка» обнаружилась. И, похоже, она не столько на полотне, сколько в корабле-ковчеге, который плывет в будущее, не двигаясь с места, как «Красный вагон» Кабакова. Неужели история ленинградского андеграунда повторяется, выходя на новый виток?
Впрочем, сколько андеграунд не запрещали, он все равно пустил корни на «Пушкинской-10», стал явлением. В «Манеже» этот феномен попытались образно описать – получилось эффектно. Архитектура вышла очень выразительной, хотя не хватает акцента на важных героях, таких как Тимур Новиков, Сергей Курехин и Дмитрий Шагин. Если первые два героя растворились в массе, то от Шагина оставили «дырку» в экспозиции, которая оказалась слишком заметной. И все же выставка знаковая, этапная. Никогда прежде ленинградский и петербургский андеграунд не был представлен в такой объеме в одном месте. Такое событие нельзя пропустить.
