Михаил Лукачевский тоже родился в якутском селе — Борогонцы. Пока его имя не вошло в список знаменитых уроженцев тех мест, которыми можно гордиться, но это вопрос времени. Его фильмы «Белый день», «Вертолет», «Спасатель» — всего их 13 — получили награды на различных кинофестивалях.
«Там, где танцуют стерхи» снят по автобиографической повести «Бег за радугой» Ивана Дьячковского, известного в Якутии как Кыталык Уйбаан. События в книге и фильме происходят в 1960-х, но, глядя на экран, не сразу это понимаешь. Только пионерские галстуки напоминают о советском времени.
В полтора года деревенский мальчик Ваня упал в подпол и получил травму позвоночника. Его отправили в городскую больницу. Спустя семь лет он возвращается домой, заново знакомится с родителями и старшими братьями. Поставить ребенка на ноги врачам не удалось. Ходить Ваня научится сам после смерти матери, с которой ему так недолго довелось быть рядом. Она умрет при родах четвертого ребенка.
Увидев ее в гробу, мальчик спросит, почему она лежит в коробке, потом поверит, что мама превратилась в стерха. Так называют белых журавлей, занесенных в Красную книгу. Согласно якутским поверьям, тот, кто увидел танец стерхов, будет счастливым. Маленький Ваня рисует их в тетрадке. Они оживают и улетают с бумажных страниц.
Все это происходило с автором повести Иваном Дьячковским, только в его семье было семеро братьев. Он вырос, стал учителем физики, путешественником, писателем и поэтом, защитником и исследователем природы.
В Якутии все лучшее связано со школьными учителями. Они занимаются просветительской деятельностью не только в классе, но и с ранних лет приучают учеников к походам, во время которых изучают историю и природные богатства своей земли. Дьячковский водил своих ребят тропами Гражданской войны. Ему самому было девять лет, когда он самостоятельно отправился на поиски стерхов, дошел до Хабаровского края… Став старше, в 13–15 лет, добрался до Иркутска, Читы, Советской Гавани, оттуда на катере до Японии. И все это при проблемах с позвоночником.
Некоторые якутские учителя активно работают в кино, как Дмитрий Давыдов — ныне знаменитый кинорежиссер, награжденный по всему миру множеством наград. Еще недавно он учил детей, был директором школы в Амге, вовлекал ребят в кинематографическую жизнь.
Кыталык до сих пор встречается со школьниками и студентами, рассказывает им о редких видах птиц. На одной из них он сравнил Якутию с роддомом 315 видов птиц. Так можно ли по роддому ходить с ружьем? Сам он ходит с фотокамерой. Себя он назвал человеком, спасающим природу на зарплату учителя физики. Много лет Кыталык состоит в Королевском обществе Великобритании по защите птиц и в клубах орнитологии Японии и Китая. Кому-то наверняка он кажется чудаком.
Михаил Лукачевский познакомился с ним на пароме, переправляясь из Якутска в Нижний Бестях. Пожилой человек предложил ему купить картины со стерхами. Михаил узнал Ивана Дьячковского, когда-то приходившего к ним в школу, и купил все его картины. Съемки фильма проходили в Амгинском районе в селе Покровка в 2021 году. Там когда-то жил Кыталык. Таких березовых рощ, как на экране, жителям средней полосы наверняка не доводилось видеть. Березы в них мощные, коренастые, какими бывают люди. На привычные мало похожи. В августе деревья пожелтели. Золотая осень наступила в Якутии рано.
Конечно, кинематографисты мечтали снять танцующих стерхов, но ученые им объяснили, что это практически невозможно. Продюсер Валерия Моторуева вспоминает: «Михаил до последнего не оставлял надежды, предлагал поехать и найти стерхов. Оказалось, что нет даже приличных изображений стерхов в фотобанке ни в Китае, ни в России. Пришлось их воссоздавать с нуля при помощи компьютерной графики, которая пока не очень развита в Якутии. Есть несколько специалистов, и все они были у нас задействованы. Это была самая сложная часть производства».
«Кыталык Уйбаан посвятил жизнь изучению стерхов, — рассказывает Михаил Лукачевский. — Он ездил по Якутии, рассказывал людям про свою жизнь. Когда я учился в школе, то тоже слушал его рассказы. Человек он своеобразный. Его книга издана на якутском и русском языках и стала очень популярна после выхода нашего фильма. Кыталык вдохновился и начал писать продолжение.
Мы сняли начало книги. Я давно мечтал о такой истории. Стерхи — редкие белые журавли, обитающие у нас на Севере и на юге Китая. Они там зимуют, а весной прилетают в Якутию и танцуют брачный танец. Согласно поверью, увидеть танец стерхов может только по-настоящему счастливый человек. Это сакральные птицы. Я разговаривал с ученым, занимающимся ими 25 лет, уговаривал поехать на Север и снять их танец. В ответ услышал: «Да, они вас там ждут». Даже такому специалисту лишь однажды довелось увидеть танец стерхов издалека.
Мы снимали в деревне Покровка, где в XVIII–XIX веках впервые высадили пшеницу. Там особая атмосфера, и люди выглядят иначе. Все лето мы готовили декорации, искали артистов, детей. Мы приезжали в соседние деревни, собирали ребят, давали им задания, выбирали самых органичных и талантливых. Открыли детский лагерь, где в течение двух месяцев занимались с ребятами актерским мастерством. В конце обучения распределили роли. Те, кто их не получил, пошли домой. Бедные! Но опыт они получили. Осенью приехала съемочная команда».
Миша Слепцов, сыгравший главную роль, на момент съемок только окончил первый класс. Он уставал на съемках, в некоторых кадрах, как вспоминает режиссер, зевал. Какие-то сцены не успевали снять, переносили, переснимали. С детьми сложно работать, поэтому результат удивляет. Помимо актеров надо было еще как-то справляться с курами, лошадьми и другими домашними животными. На экране появляется даже жираф.
«Все это было в книге. Жирафа мы добавили, — поясняет режиссер. — Он появляется в воображении мальчика. Я и сам был таким в детстве. С курами и собакой проблем не было. Они жили сами по себе. А кошка от нас убежала, когда надо было крупный план снять. Всей деревней ее искали. Наверное, у нее был стресс, но когда успокоилась — вернулась».
Художник-постановщик Саргылана Скрябина (работала на «Царь-птице», получившей «Золотого Святого Георгия» на ММКФ, «Вертолете», «Не хороните меня без Ивана») организовала в деревне что-то вроде амбар-пати, куда местные жители принесли то, что многие годы хранили в амбарах: старые вещи, одежду, посуду, инструменты. «Местные жители внесли большой вклад в создание фильма, — вспоминает Саргылана Скрябина. — В чем феномен якутского кино? В том, что люди у нас очень активные. Они не только любят ходить в кино, но откликаются на наши объявления, приносят нужные для съемок вещи, костюмы, участвуют в массовых сценах. (Сцена, где пожилые люди танцуют на улице, одна из лучших в фильме. — С.Х.) Покровка — уникальное своей историей место. В советское время оно славилось не только алмазами, но и развитым сельским хозяйством. Сама удивляюсь, что у нас в разных регионах так много деревень с разнообразной историей».
Оператор многих якутских фильмов — «Не хороните меня без Ивана», «24 снега», «Надо мною солнце не садится», «Вертолет», «Черный снег», «Царь-птица» — Семен Аманатов стал сопродюсером «Стерхов». Изначально предполагалось, что он будет снимать фильм. Но, вернувшись со съемок фильма Любови Борисовой, почувствовал усталость и решил взять паузу. А Михаилу Лукачевскому посоветовал найти другого оператора. И он пригласил молодого Серафима Федорова.
«Мы с ним раньше работали на документальных картинах, — рассказывает Михаил. — У него была мечта снять игровой фильм. Человек он ответственный, порядочный, думающий, талантливый. Он очень волновался. Все-таки первая работа. В кино для художника и оператора важен не только талант, но и организаторские способности. В операторской группе работает целая команда. Надо все правильно организовать, чтобы работа была эффективной. Кино — все-таки искусство больше производственное.
Все ругались, конечно, но без этого никак. Мы быстро и хорошо поработали. Сама природа нам помогала. По прогнозу облачно, а по сценарию — солнечные дни. Мы просим, чтобы завтра было солнце, и оно появляется. Нужен туман, и он будет. Есть видео, где мы снимаем сцену, и над нами пролетает стерх. Даже птицы нас благословили, и мы продолжили окрыленно работать. Когда дело хорошее, все делается с душой. Про доброту же фильм, про детей».
Музыку написал якутский композитор Моисей Кобяков. «Музыка в кино — это тяжелая работа, пытка. Не знаю, как Моисей все это осилил. Мучился, наверное, пропадал, голодал, сходил с ума. — Теперь об этом уже можно говорить с шутками, что и делает Михаил. — Он предложил несколько вариантов, но мы — плохие люди. Режиссер и продюсер вечно недовольны».
Среди персонажей есть один удивительный человек — реальный певец и музыкант Валерий Ноев. Он появляется во время праздника урожая и исполняет песню. Его давно уже нет на свете. Детство Валерия Ноева тоже прошло в Амгинском районе. Он самостоятельно научился игре на гармошке и баяне, окончив институт культуры, он работал учителем музыки. Первую песню написал в 1961 году, а позднее на фирме «Мелодия» выпустили четыре его пластинки.
«Валерий Ноев для меня мелодист номер один на якутской эстраде, — говорит Михаил Лукачевский. — В советское время он был суперзвездой для старшего поколения. Каждая его песня становилась хитом. До сих пор люди его слушают. Само его появление на экране характеризует время. Можно сказать, что было и есть целое «ноево поколение». В книге эта сцена тоже есть, но Валерий Ноев там немного идеальный. А мы решили сделать его приземленным. Он прихрамывает. Все его боготворят, а он оказывается таким же простым человеком, как и те, кто приходит его послушать. Некоторым зрителям эта приземленность не понравилась. Старшее поколение хотело увидеть его суперзвездой».
Взрослые роли сыграли профессиональные артисты, за исключением Анатолия Стручкова. Он стал талисманом якутского кино, но при этом не имеет актерского образования, работал приставом. Актриса Театра им. Ойунского, выпускница Театрального училища им. Щепкина Зоя Попова сыграла старуху по прозвищу Неругай, которую дети воспринимают как колдунью. Многие ее знают по «Царь-птице» Эдуарда Новикова.
«Сам я плохой актер, — признается Михаил Лукачевский. — Мало в этом деле разбираюсь. Я ставлю задачу и обсуждаю с актерами каждый образ, прошу их написать биографию героя. Речь же о послевоенном поколении. Тогда многие мужчины остались одни с детьми. Труд тяжелый. Медицина слабая. Много случаев, когда матери умирали. Мой отец был девятым сыном в семье. Его мама умерла, рожая его. Мой дедушка остался один с девятью пацанами, вырастил их. Когда мы обсуждали образ отца, то говорили о том, что, может быть, он и сам был ребенком для своей жены».
Михаил Лукачевский достиг того, что сегодня кажется невозможным. Деревенскому человеку, живущему далеко от центра, сложно добраться до условного ВГИКа. Даже там не скрывают, что в наши дни Шукшин в киновуз бы не поступил, просто бы не доехал.
— Михаил, вы поступили в Санкт-Петербургский университет кино и телевидения сразу после школы? Как вам это удалось?
— Я родом из Усть-Алданского улуса Якутии. Мой двоюродный брат Иван Алексеев учился в Петербурге у Эдуарда Розовского (легендарный оператор, снявший фильмы «Человек-амфибия», «Начальник Чукотки», «Белое солнце пустыни», «Старые стены». — С.Х.). Вместе с ним училась целая группа якутских операторов. Они приезжали летом на каникулы, снимали, и я стал свидетелем киношной жизни.
В моей комнате сделали лабораторию, проявляли пленку. Я им помогал, носил штативы и хотел быть как они. Окончив в 16 лет 11-й класс, поехал поступать в Петербург в университет кино и телевидения. Я тогда почти не умел говорить по-русски. Проректором была женщина по фамилии Тихомирова. Я готовился к поступлению, читал, но когда она спросила, каких режиссеров я знаю, у меня все вылетело из головы. Не мог никого вспомнить. Но вдруг появился синий экран телевизора с эмблемой студии Горького, и я сказал: «Горький». Она переспросила: «Есть такой режиссер? Как его зовут?» Я ответил: «Максим». «И что он снимал?» — «Ералаш». Конечно, меня не взяли.
— И что вы решили делать?
— Я вернулся домой, поступил в колледж культуры и искусства в Якутске. Мне повезло, что я туда попал. Там были хорошие мастера еще с советских времен. Три года там учился, стал совсем другим человеком. После колледжа опять поступал в университет в Питере, но уже более осознанно. Наш мастер Михайлов всегда говорил, что можно по всему миру искать учебник по режиссуре кино и не найти. Все, что происходит вокруг нас, — это и есть учебник. Он заставлял нас записывать свои наблюдения. Но я не закончил учебу.
— Почему?
— Влюбился в девушку и не смог дальше учиться. Но я поступил уже с полным метром. Мне было 20 лет. Я его показал, и меня взяли. Все меня знали. Я уже снимал, быстро стал звездой университета и так же быстро ушел. Вернулся домой и сразу поступил на «Сахафильм». С тех времен снимаю, снимаю, снимаю. Осенью выпущу новый фильм, совсем другой, спортивную драму. Я до сих пор в поисках себя.
— То есть диплом вы не получили?
— Я без диплома. Как Тарантино.
— Но вы здорово рванули вперед в профессиональном плане после «Вертолета».
— Когда якутский бум начался, наши ребята снимали комедии, фильмы ужасов. А сейчас делают разные фильмы. Я для себя выбрал артхаус, фестивальное кино, хотел, чтобы про якутский кинематограф узнали. Тогда снимали мало, пока не начался якутский кинобум. Я приезжал на фестивали, и там никто не знал, где Якутия находится. Помню, как прилетел на «Киношок» в Анапу с короткометражкой. Я думал, что у меня самое лучшее кино, но мне ничего не дали. Я пришел на закрытие в белой рубашке и черных брюках, скромный молодой парень, и какая-то актриса сказала мне: «Официант, принеси шампанское». Мне стало еще хуже. Я вернулся в гостиницу. Спустя двенадцать лет на «Киношоке» показали «Вертолет», и там уже нас встречали по-другому: «А, якуты приехали». (На «Киношоке» «Вертолет» отметили за режиссерскую и операторскую работу и призом прессы. — С.Х.) То есть не зря работали и страдали. После «Вертолета» пытаюсь делать более зрительские фильмы и надеюсь, что в будущем якутское кино будет смотреть вся Россия. Мы же все раньше смотрели индийские фильмы, а потом привыкли к Голливуду. Резко переключиться сложно.
