Премьера балета «Спартак» на музыку Арама Хачатуряна в Михайловском состоялась 29 апреля 2008 года. На постановку тогда пригласили Георгия Ковтуна, хореографа масштабно мыслящего и не терпящего никакого эрзаца. Во всяком случае, на сцене у него было занято 90 артистов балета, хор в 60 певцов, 30 монтировщиков ворочали монументальные декорации. Не говоря уже про оркестр, где сидело порядка 80 музыкантов. Рабы рубились с угнетающим их классом не на бутафорских, а на самых настоящих мечах из закаленной стали. Нет ничего удивительного, что эпичность масштабного полотна должна была, по замыслу режиссера, завершить неожиданная и яркая точка. И такая точка была найдена — царь природы, то есть тигр. Да-да, в балете «Спартак» появился живой тигр. Точнее, тигрица, но гендерная принадлежность для публики не имела значения — зверь он и в Африке зверь!
— Ковтун хотел, чтобы Спартак свою власть, даже не над людьми, а над самим собой, ассоциировал с царем природы — тигром. Они встречались, и контакт с мощным хищником давал понять вождю гладиаторов, что он может вести за собой людей, как тигр — прайд, — рассказывает мне директор балета Михайловского театра Андрей Кулигин. Это перед ним, собственно, руководством была поставлена задача найти тигра. И не просто тигра, который смирно посидит в клетке, а такого, который во время действия будет ходить по сцене среди артистов в самой массовой сцене. Задача оказалась не из простых, и на поиски правильного хищника ушло у Кулигина несколько месяцев.
— Братья Запашные, с которыми я с первыми встретился, сразу сказали, что они категорически против такого решения, и предупредили, что перво-наперво клетка должна быть с двойной сеткой. Ведь у тигра когти по шесть сантиметров, и он выпускает их как ножи. А, по замыслу режиссера, Спартак подходил вплотную к клетке, вставал напротив тигра — смотреть страшно. А во-вторых, Запашные объяснили, что тигр становится неуправляемым, когда работают вспышки, когда дым пускают, и на звуки типа шипения у него тут же идет агрессия. Ну а если луч от фонаря попадает ему в зрачок, он вообще теряет ориентацию и может взбеситься. Так что это очень опасная история — тигр на сцене.
Получив отказ от профессиональных дрессировщиков, Андрей обратился к владельцам домашнего зоопарка — такие нашлись только в Москве: их услугами уже пользовались организаторы показов в российской столице шоу Майкла Джексона и Мадонны. Так была найдена тигрица Шакира. На тот момент ей было всего три годика. Ее взяли из помета очень маленькой, все родственники ее умерли, и она не успела одичать. Уже не ребенок, но еще молодая тигрица, которая, впрочем, не грезила артистической карьерой. В Северную столицу полосатую артистку хозяева доставили на собственном авто и начали с ней репетировать.
— Андрей, давайте по порядку. Артисты не испугались появление такого опасного партнера?
— Нет, и у этого есть свое объяснение: мы, артисты балета, все одержимые. Я, например, когда танцевал в «Маугли», без страховки забирался на восьмиметровый турник и несколько раз пролетал через всю сцену. Только через четыре качка (маятника) меня опускали.
— А почему без страховки? Что за подозрительное геройство?
— Потому что в этот момент лонжа сломала бы весь эффект от полета, плюс после спуска я сразу начинал танцевать, и времени на то, чтобы отстегнуть лонжу, не было. Так было и с тигром в «Спартаке» — никто не думал его бояться. Тем более что Шакира оказалась просто ручной кошкой, и за все эти годы, что она выходила в «Спартаке», у нее ни разу не было агрессии. Ни разу ни на кого не рыкнула, не показала зубы, я спокойно фотографировался с ней. Самым страшным для нас оказались зеваки, приходившие за кулисы поглазеть на Шакиру в клетке, — вот это ей не нравилось.
— Надеюсь, что на всякий пожарный вы выставляли охранника с огнетушителем, чтобы остановить агрессию животного, если бы она началась?
— Мне еще Запашные объяснили, что если тигр в агрессии, его ни брандспойтом, ни пистолетом не остановить. «Вы просто ничего не успеете, — говорили дрессировщики. — Реакция тигра настолько превышает человеческую, что если на сцене начнется кипиш, ничего уже нельзя сделать. Только решетка и сетка, которые стоят постоянно», — строго сказали они мне тогда. А наша Шакирочка начинала спектакль в клетке, в которой проводила весь первый акт. Спартак ходил по сцене, а она за ним из клетки следила, как охотник за добычей, и в какой-то момент бросалась на клетку. И вот в этот момент у нее отлетали когти, мы их собирали по сцене после спектакля. Хозяева сердились, что мы их зверя оставили без когтей, но когти отрастали.
Задолго до того, как собирались артисты, мы начинали ее «заряжать». Кстати, клетка была на колесиках, и всем монтировщикам было категорически запрещено прикасаться к решетке. И брать клетку нужно было только за специальные ремни, которые крепились к прутьям. Клетка находилась на сцене, но в арьере, и если Шакира выла, то все это слышали, и за кулисами, и в зрительном зале, но это только добавляло атмосфере натуральности.
А во втором акте шла сцена бала. Клетка к этому времени находилась внизу. Оттуда Шакиру мы забирали. В ожидании выхода она спокойно себе лежала в предбаннике. Артисты мимо ходят, а она лежит так индифферентно. «Пошли», — тихо говорили мы, и дрессировщица поднимала Шакиру, за кулисами проходила с ней до рампы. Они выходили на рампу, Шакира грациозно проходила между артистами на другую сторону, за кулисы, чтобы потом спуститься под сцену. И все это во время спектакля, где по сцене почти сто человек носятся. А нам нужно среди них дать ей дорогу, чтобы никто под ноги ей не попался.
— Кстати, а где жила ваша гастролерша, когда приезжала в Михайловский на «Спартак»?
— Не поверите, в нашем общежитии, в отдельной комнате, там ее привязывали к батарее. Но что ей какая-то батарея? Никакая батарея, никакая оркестровая яма не остановят тигра, если он захочет прыгнуть. У него же прыжок на пятнадцать метров. А Шакира у нас в каждом спектакле просто проходила по рампе с дрессировщицей, которая держала ее на тонком поводке. Сама дрессировщица, кстати, весила килограммов пятьдесят, не больше. Позже мы под сценой для Шакиры сделали клетку, и она, приезжая из Москвы, уже останавливалась там, а не в общаге. Туда войти можно было только с ключом.
— Еще пара не творческих вопросов: кормили мясом? И как насчет запаха?
— Кормили только мясом, хозяйка сама покупала его на базаре — мы только платили. А запах — да, стоял жуткий, и все понимали, что в театре находится какое-то животное. Шакира летала с нами на гастроли в Новосибирск — специальным рейсом в клетке везли.
— Вернемся к балету и сценической жизни Шакиры. Вы говорите, что тигр не любит резких звуков, движений, а балет — это движения, сплошные вращения. Разве она не реагировала?
— Реагировала, конечно. Но у нее самой, и это удивительно, на резкие движения был ступор, она просто впадала в оцепенение. А у нас в балете к тому же все связано с музыкой: нельзя опаздывать с выходом на сцену, поэтому тигрица должна была выходить минута в минуту. Пару раз бывало так, что она запаздывала, и нам приходилось выходить позже. А запаздывала она именно потому, что по дороге на сцену ее, бывало, что-то смутит, и она уходила в ступор.
Однажды был случай: она дошла до середины сцены, а Спартак — Фарух Рузиматов — сделал резкое движение, так мы все оцепенели. Хозяйка сразу потянула ее за холку, что было совершенно бессмысленно: если бы тигрица захотела прыгнуть, то она бы вместе с хозяйкой прыгнула. Но Шакира не двинулась с места, пока Фарух не поднялся по декорации наверх.
— Но вы понимали, отдавали себе отчет в том, что если не дай бог что, то отвечать придется вам?
— Мы не хотели понимать, хотя… всё понимали. Я даже приучил себя ходить рядом с животным на тот случай, если вдруг неожиданно что-то произойдет, я бы бросился и держал. Сейчас понимаю, что был бы крайним. А тогда для меня главным было сохранить здоровье других и животного.
— Хочу спросить: куда смотрела охрана труда?
— Охрана труда в день приемки спектакля просто… вся уволилась, поняв, что тигр на сцене окажется среди людей (а там у нас еще и дети играли), неизвестно, каких последствий можно было ждать. Они же понимали: если что случится, сидеть им. Поэтому они, чтобы не подписывать акт, уволились. И дальше, в те дни, когда шел «Спартак», инженеры по технике безопасности брали отпуск. Так мы и работали на свой страх и риск.
— Риск колоссальный. Еще вопрос об артистах: одержимость одержимостью, но инстинкт самосохранения должен быть? Никто не отказался участвовать в спектакле?
— Никто не отказался и никто никогда не был испуган. У артистов есть доверие, что если на сцене что-то происходит, значит, это проверено и безопасно. Охрану мы выставляли только от зевак, которые хотели сфотографироваться на фоне клетки. И все равно они лезли к тигрице.
— Еще один немаловажный вопрос: дорого ли эта звезда балета обходилась театру?
— Шакира получала за спектакль 150 тысяч рублей. А у нее было три-четыре спектакля в месяц, вот и считайте. Для содержания такого животного, конечно, шикарно, поэтому хозяева соглашались везти ее к нам из Москвы.
— Да это по сравнению с собачьим заработком в театре космический гонорар. Что говорить про артистов, приглашенных знаменитостей?
— Ну что вы, звезды балета в разы дороже тигра — 500–800 тысяч за выход. Но здесь тигрица у нас была не звезда, а скорее трюк, который использовался в спектакле. Публика ревела от восторга: когда Шакира в клетке металась, публика шалела. А уж когда царицей проходила по рампе, никто не понимал, хлопать или не дышать. От восторга, разумеется. Даже в цирке такого не делали. Зрители, наверное, думали, что оркестровая яма защитит их от хищника. Но, как ни странно, зрители при виде хищника умилялись, а не пугались или протестовали. Никто не поставил нам в вину, что мы подвергаем людей опасности. Мы всё понимали и брали все риски на себя.
— Неужели ни разу к вам не пришла с проверкой инспекция?
— Не поверите, один раз пришла, но совершенно по другой причине — проверяли чипирование тигра, участвовавшего в постановке. То есть амурский он или не амурский — тогда вокруг амурского тигра поднялся шум. Но у нас-то был не белый, а классический рыжий в черную полоску тигр.
— «Спартак» до сих пор в репертуаре Михайловского театра, но уже идет без тигра. Почему?
— Дело в преемнице. Последние годы Шакира болела, ее мучили камни в почках, без боли бедняжка не могла сходить в туалет — выла. И от ее воя все в театре цепенели, хотя знали, кто и отчего воет. Поэтому сначала ей нашли преемницу: эти же хозяева привезли нам вместо Шакиры парочку других тигров, которых в годовалом возрасте забрали из питомника. Преемницу назвали дочерью Шакиры, но они ни в каком родстве не состояли, это был коммерческий ход. Но я тут же почувствовал разницу. Та, что мы выбрали, выросла дикой, жила уже своей жизнью. Когда к ней заходили в клетку, она так рычала и огрызалась, так поднимала лапу, что все понимали: когда она будет весить за сто килограммов, ее уже будет не остановить. Это уже опасно, перед нами зверь, который зверь.
Когда я это понял, то отказался от участия тигра в спектакле, и коммерческий ход не состоялся. Два года у нас «Спартак» идет без тигра, и я понимаю, что такого второго животного никто себе не позволит. Шакира была кошка от рождения, и ее никто не смог заменить.
— Сейчас, когда искусственный интеллект творит чудеса, можно заказать тигра-робота. Не было такого желания?
— Геннадий Галицкий, отвечающий в театре за производство декораций и костюмов, предлагал сделать костюм тигра один в один. Кстати, мы в Японии видели тигра-робота: там их делают с повадками, мягкой походкой. Но дело в том, что эти «животные» хотя и управляемые, но запрограммированные, что ли. А здесь весь интерес в непредсказуемости эмоций. Но справедливости ради скажу, что спектакль, как показало время, живет и без эффектных трюков в виде натурального тигра. Люди на балет ходят все-таки на хореографию, а не на хищного зверя.
