Впервые любители кино узнали Асхата Кучинчерекова благодаря картине «Тюльпан» Сергея Дворцевого о жизни чабанов в степи. В 2008 году фильм получил Гран-при конкурса «Особый взгляд» на Каннском кинофестивале. Спустя десять лет Асхат снялся в «Айке» Дворцевого о жизни киргизских мигрантов в Москве. Премьера тоже состоялась в Каннах в 2018-м, но уже в основном конкурсе, и исполнительницу главной роли Самал Еслямову наградили «Серебряной пальмовой ветвью» за лучшую женскую роль. Асхат работал на «Айке» не только как актер, но и как ассистент режиссера.
За свой полнометражный фильм «Бауырына салу» Асхат Кучинчереков получил в австралийском Брисбене так называемый азиатский «Оскар», который вручает киноакадемия стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Уроки Сергея Дворцевого не прошли даром. «Тюльпан» снимали в степях Южного Казахстана целых четыре года, и актеры жили в юрте, снимались вместе с местными жителями. В картине Асхата многое происходило именно так.
Кинематографисты из Китая, Бразилии, Ирана и других стран, приехавшие на «Дух огня», впервые узнали о существовании в Казахстане традиции «Бауырына салу», согласно которой старший ребенок в семье сразу после рождения передается на воспитание в другую семью, к родственникам, чтобы сохранить чистоту своего рода, избежать кровосмешения.
Герой фильма — 12-летний Ерсултан — живет у бабушки в деревне, помогает ей по хозяйству, моет ее (эта сцена особенно впечатляет — ребенок трет спину старой женщины мочалкой). Родители далеко, и мальчик постоянно разглядывает их фотографию перед сном. Когда бабушка умирает, Ерсултан возвращается в свою семью, которая ему как чужая. Финальный титр сообщает, что режиссер рассказал о собственной жизни. Картина великолепно снята оператором Жанарбеком Елеубеком, а среду живописно воспроизвел художник-постановщик Азамат Исраилов.
Асхату Кучинчерекову — 41 год. Мы познакомились пятнадцать лет назад в подмосковных Белых Столбах на международной киношколе, которую проводил для начинающих кинематографистов постсоветского пространства Рустам Ибрагимбеков. Вместе с ним там учились режиссер из Казахстана Адильхан Ержанов, без которого теперь не обходятся главные фестивали мира от Канна до Венеции, а также Марина Врода из Киева, получившая «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля за короткометражный фильм «Кросс» и награду за режиссуру в Локарно за фильм «Степное». Асхата уже тогда знали как актера из фильма «Тюльпан».
— Это было мое самое прекрасное время, — говорит Асхат. — Ребята из всех постсоветских республик приехали в Белые Столбы. Мы смотрели и обсуждали фильмы друг друга, разговаривали до утра в фойе, вместе ели и пили, танцевали. Все же молодые были, по 25 лет. Столько девушек было, и все красивые. К нам присоединился какой-то парень, рассуждал до шести утра о кино, а потом куда-то уезжал. Мы думали, что он из Москвы, спросили: «Ты кто?» А он ответил: «Я здесь таксую». А какой плов приготовил нам Али Хамраев, объясняя, как надо снимать кино. Золотое время!
— Что с вами произошло с тех пор?
— Я снял короткометражный фильм «Закончился бензин» в 2013 году. Он участвовал в кинофестивале в Тампере, получил приз в Дубае. Потом Сергей Дворцевой пригласил меня в «Айку». В 2018 году я начал уже своим фильмом заниматься. И все. Мне очень важен был показ в России на «Духе огня», который организовал когда-то Сергей Соловьев. Он в Казахстане важный человек, воспитал талантливую плеяду наших режиссеров.
— Традиция, о которой снят ваш фильм, существует в каком-то определенном кочевом регионе? Не раз бывала в Казахстане, но никогда о ней не слышала.
— Вы с казахами общались? Эта традиция во всей стране существует. Знаете кинорежиссера Рустема Абдрашева и актера Асанали Ашимова. Они выросли в этой традиции. А нашего певца Димаша знаете? Он так же воспитывался.
— Если все, что мы увидели, происходило в вашей жизни, то как же вы позднее общались со своими родителями?
— Мы с ними нормально общаемся. Это не то, что навсегда разорваны все связи. Просто осталась пустота внутри.
— Кто вас вырастил?
— Бабушка. Мамина мать. Как в фильме.
— Мне даже показалось, что ваш юный герой вернулся не в свою семью, а к дальним родственникам. Чувствуется отчуждение, холод.
— Это вы воспринимаете именно так. Нынешние родители — они же другие. Ваши родители какие были? Прямо такие, как современная молодежь? Нет же. Просто мы на все накладываем свои представления. Сейчас в семье, как правило, один-два ребенка. Представьте свое детство, когда в семье четверо-шестеро детей. Неужели ко всем будет такое теплое отношение?
— У вас сколько братьев и сестер?
— Нас двое. У меня есть сестра. Она осталась с родителями, а меня отдали на воспитание бабушке. Живя в суровых природных условиях, в деревне, люди по-другому выражают свои эмоции. А мы в городе думаем, что все должны быть такими же чувствительными и постоянно говорить: «Ой, извини», «Не обижайтесь». Везде есть жесткие люди и мягкие. Наш олимпийский чемпион Бувайсар Сайтиев рассказывал, как его отец держал в строгости детей, чтобы закалить их. Люди в деревне должны быть физически и духовно мощными, иначе и дерева не срубить. Так у нас воспитывают.
— Как вы нашли актера Ерсултана Ермана?
— Я его сразу выбрал, как только увидел глаза. Он участвовал вместе с родителями в телепрограмме.
— Увидели свои глаза в его?
— Нет. Увидел в них грусть и понял, что он все сделает классно.
— Актерского опыта у мальчика не было? Он городской ребенок или из деревни?
— Его семья живет недалеко от Алма-Аты. Сейчас Ерсултану 14 лет, а на съемках было 11. Он дебютант. Мы его держали в деревне полтора года, пока шли съемки. Ерсултану пришлось жить в декорациях. Мы и репетировали в локациях, и жили в них. Я сам на такой же постели спал, как наши герои.
— А как же школа? Ерсултан не учился во время съемок?
— Он учился на месте в трех школах за год.
— Как его родители все это восприняли?
— Нормально. Они же хотят, чтобы их сын стал хорошим актером. У них есть мотивация. Иначе это все равно что балерину отдать в хореографическое училище, а потом сказать: «Не растягивайте ее». Так же не бывает.
— А бабушки и дети — обычные люди?
— Все местные. Это жители деревни. Школьники тоже реальные. Это класс из моего детства. Важно было, чтобы между ребятами были определенные взаимоотношения. Я пробовал работать и с другими классами, но когда он один, то это вообще ураган. Но это не документальные кадры, а постановочные. Роль отца сыграл профессиональный актер. Я поклонник Алексея Германа-старшего, и в моем фильме это чувствуется.
— Трудно работать с детьми? Как в целом шла работа над фильмом?
— Главное, чтобы дети вас приняли. Для этого надо быть с ними рядом. И все. Ерсултана я психологически держал в нужном состоянии. Он возле меня жил, спал рядом. Нужен постоянный контроль. Работа растянулась на три года. В какой-то момент деньги закончились. Все как у всех. Я же в пандемию начал, в 2020 году, когда все запрещалось. К нам постоянно приходили полицейские. Из деревни нельзя было никуда выезжать. Все боялись, что эпидемия просочится туда из города. Тогда же никто толком не знал, что это за болезнь. Мы все делали сами. У нас был голый дом, который мы арендовали. Бюджет был очень маленький.
— Похожа нынешняя ситуация на ту, что была у вас с Сергеем Дворцевым? Вашего героя тоже назвали вашим настоящим именем.
— У меня все было по-другому. Я же был старше и уже учился на режиссерском факультете в казахской академии кино. Там был парень, который все подряд снимал в общежитии. Сергей Дворцевой увидел меня в его кадрах.
— Это ваша личная история. Легче стало после того, как сняли фильм?
— Я через кино получил очищение. Тяжело жить с таким грузом. Езжу с картиной по разным странам, подходят зрители, рассказывают свои истории. Везде существует проблема отцов и детей. У кого-то мать уехала, и его воспитывала бабушка или няня. Кто-то с отцом не разговаривает, потому что он наказывал в детстве. Каждый на себя перекладывает ситуацию, хотя наша традиция для кого-то остается непонятной. Если ребенок живет два-три года без родителей, то боль остается на всю жизнь. А в фильме показана кочевая традиция. Живет одна деревня, и может случиться болезнь, и все умрут от голода. А гены должны остаться. Да и кровь должна обновляться. Вы же знаете, что если двоюродные или троюродные братья и сестры женятся и выходят замуж, то у них дети могут рождаться с отклонениями. До семи поколений в роду ты не имеешь права жениться на родственниках.
— Кто это отсчитывает? Мы часто не знаем ничего о предках дальше трех поколений.
— В деревнях мы все знаем про свой род. Отец тебе рассказывает о том, кто твой дед в третьем поколении. Ты своему сыну говоришь о четвертом поколении. А он уже своему расскажет о пяти поколениях.
— Вы с Сергеем Дворцевым поддерживаете отношения?
— Конечно. Мы с ним недавно побывали на фестивале «Фаджр» в Тегеране. Я участвовал со своей картиной в программе азиатского кино и получил приз жюри, а Сергей работал в жюри другого конкурса.
— Где еще показывали свой фильм?
— Я получил азиатский «Оскар» за лучший молодежный фильм в Австралии. В том же конкурсе был представлен «Монстр» знаменитого японского режиссера Хирокадзу Корээды. Потом был приз в Льорет-де-Маре, на маленьком фестивале около Барселоны. Мы участвовали в молодежном фестивале в Париже, в Сан-Себастьяне на крупнейшем международном фестивале. Недавно побывали в Бразилии. В Казахстане премьеры еще не было. Я сам с севера, из Павлодара на Иртыше, но живу в Алма-Ате. У нас искусство в основном там развивается.
— Как актер продолжаете работать?
— Пока нет. А до этого один раз за три года снялся. Чаще не было возможности. Когда сам снимал, постоянно звонили. А теперь, когда фильм готов, никто не приглашает.
