Как ни странно, этот спектакль родился не в театре, не за столом режиссера, а в легендарном поезде «Красная стрела», что в полночь отправляется из Москвы в Питер и из Питера в Москву. Почему этот экспресс легендарный, знают все артисты: исторически сложилось, что именно им после спектаклей столичные актеры отправлялись сниматься на «Ленфильм», а ленинградские их коллеги – в Москву на «Мосфильм». В поездах происходили встречи и посиделки до утра, за что предрассветное утро артисты именовали не иначе как «утро стрелецкой казни».
Так вот, в марте 2018 года из Питера в Москву возвращались Александр Ширвиндт и его ученик Александр Олешко. Они возвращались триумфаторами, так как оба получили премию «Фигаро», правда, в разных номинациях: Ширвиндт объявлен «легендой театра», а его ученик Олешко – «лучшим артистом». К тому же чуть раньше получивший звание заслуженного артиста России. Это ли не повод отметить?
– Александр Анатольевич тут же сказал, что надо накрыть стол, – вспоминает ту поездку Александр Олешко. – Он позвал проводниц, всех их называл Пульхериями – они только были счастливы. Попросил найти сыр, овощи. Это было так весело, трогательно, шумно! Счастливая поездка, что и говорить. Пошли в тамбур, он закурил сигару. «Ну а как ты вообще? О чем мечтаешь?» – спросил он. Я ответил: «Мечтаю сыграть с вами. Давайте сделаем спектакль на двоих». – «Я не против. Нужна пьеса». Я сказал, что пьесы такой нет, что ее нужно написать. А он: «Вот и напиши».
Вернувшись в Москву, я придумал фабулу и помчался к режиссеру, педагогу «Щуки» Родиону Овчинникову – озвучил ему идею. Овчинников работал полтора года над пьесой. Мы созванивались каждую неделю. Встречались, читали. Пьеса назвалась «Великий забытый». Еще полтора года потребовалось, чтобы Ширвиндт одобрил окончательный вариант. Три месяца репетиций. Пьеса серьезно изменилась, а где-то за месяц до премьеры Александр Анатольевич сказал, что пьесу нужно назвать по-другому. И придумал название: «Где мы?…» Сыграли и все поняли: случилось! Спектакль «Где мы?…» стал событием в театральной Москве и визитной карточкой Театра сатиры. Это был новый, невероятный виток популярности – для театра. Ширвиндт не играл премьер 16 лет и, надо сказать честно, уже и не собирался. Но в 84 года вновь порадовал зрителей совершенно смешной, тонкой и трогательной ролью. Он всё и всех контролировал на сцене. Каждый раз добавлял что то новое, точное, интересное...
У нас был ритуал: перед спектаклем, за два часа до начала, мы собирались у него в кабинете. Байки, истории, анекдоты... Я всегда приносил какие-то маленькие подарочки для Натальи Николаевны, его жены, с которой он прожил всю жизнь. Когда после спектакля он приезжал домой, передавая ей мои приветы, неизменно сообщал ей: «Твой кормилец передал». У меня с ним было несколько очень личных разговоров. Это был Ширвиндт, которого мало кто знает. Наверное, это можно сравнить с разговором отца с сыном.
Его всегда встречали оглушительными аплодисментами. Я стоял рядом и был счастлив, что имею к этому прямое отношение. Я мечтал сыграть на этой сцене именно с ним. И вот мечта сбылась. Спектакль нужен был ему! Нужен был мне, всем участникам! И очень нужен был зрителям!
Мы сыграли 91 раз, пережили пандемию, вернулись на сцену. Последний раз мы с ним играли летом. В последний раз…В последний раз…
