Опера ХХ века как правило с трудом находит путь к сердцам публики. Даже, когда это признанный шедевр типа «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича или «Сна в летнюю ночь» Бриттена. Все потому, что путь музыки к сердцу лежит через… уши. А обычные, ленивые уши вечно просят мелодизма Верди или Чайковского. И все же стоит иногда побороть стереотипы и вслушаться в те великие интонации, которые рождены талантом современного композитора. Впрочем, «современность» партитуры «Не только любовь» весьма относительна: она написана в 1961 году на либретто Василия Катаняна (мужа Лили Брик), которое основано на рассказах писателя – деревенщика Сергея Антонова, известного по сценарию культовой советской мелодрамы «Дело было в Пенькове».
Однако музыка Щедрина вовсе не похожа на песню Кирилла Молчанова «Парней так много холостых, а я люблю женатого…». Стилистика этого композитора – совершенно иная, особая, ярко-индивидуальная. Масштабность и подробная проработка драматургии соединяется с потрясающим чувством времени, идеальной расстановкой кульминаций. Как в хорошем голливудском фильме ты ни на минуту не расслабляешься и следуешь за непрерывно развивающейся композиторской мыслью. И, конечно, огромная заслуга в этом принадлежит маэстро Коробову, который уверенно и вдохновенно ведет за собой оркестр, хор, солистов и зрителей, не давая отвлечься.
Сюжет оперы на первый взгляд кажется вполне бытовым. Но лишь на первый. 1955 год. Новое поколение мужчин, на месте выкошенных войной, еще не взросло. Колхозом руководит 28-летняя Варвара, одинокая, сильная, как будто лишенная эмоций, взявшая на себе бремя колоссальной ответственности. Лариса Андреева в этой роли не копирует типажи из советского кино про колхозы. Красивая, высокая, сильная, она, скорее, напоминает образ жрицы, царицы или богини, которая запрещает себе человеческие слабости во имя долга.
Максим Обрезков и Ася Мухина нарисовали тревожную картину, сознательно лишив ее буколических красот: голая земля, готовая к посевной, высоковольтная линия электропередач, уходящая к горизонту, тяжелые тучи в небе и бесконечный ливень, не дающий возможность сева. И это не просто бытовая проблема неких далеких от нас советских колхозников. Тема поднимается до уровня языческого мифа, в котором люди живут в абсолютной гармонии и единстве с природой. Не будет сева, не будет урожая. Не будет урожая, не будет жизни.
Классический оперный любовный треугольник здесь тоже демонстрирует удивительное слияние бытового реалистического конфликта с высотами истинной трагедии. Молодой паренек Володя, легкомысленный балабол, избалованный вниманием девок, появляется перед более чем скромными односельчанами, как Сергей Сергеевич Паратов – в белом костюме и элегантных туфлях. Кирилл Матвеев создает очень яркий характер обаятельного пустомели, который своей асоциальностью рушит шаблоны жесткой системы деревенского сообщества. Варвара влюбляется в Володю. И эта любовь – не что иное, как страсть, «химия», эротическое влечение. Музыка буквально захлебывается от страстных интонаций, сочных гармоний, выразительных мелодических оборотов. Варвара уже готова подчиниться своему чувству, хотя у Володи есть юная невеста Наташа - ее партию исполняет нежная и женственная Мария Макеева, обладательница очень красивого сопрано. Впрочем, здесь каждый солист демонстрирует великолепные вокальные качества. И это относится не только к исполнителям главных партий, но и второстепенных: Станислав Ли (Иван Трофимов), Феликс Кудрявцев (Федот Петрович), Вероника Вяткина (Катерина).
Родион Щедрин написал для певцов выразительнейшие партии, в которых речитативность предельно сплетена с мелодизмом. Композитор, следуя традициям Даргомыжского и Мусоргского, предъявляет эталонный музыкальный язык, который свойствен лучшим образцам академической музыкальной драмы ХХ века, не теряющей связи с классической оперой. Певцы здесь именно поют, а не рвут связки скачками на резкие интервалы, как этого часто требуют современные композиторы, которые не любят ни певцов, ни слушателей. Щедрин любит и тех и других. И потому даже самая неискушенная публика готова ответить ему тем же.
Отдельная история – хоровые сцены. Хоры у Щедрина всегда завораживающе прекрасны. Здесь они просто запредельно небесные, ангельские. Считается, что опера построена на частушках и что партитура имеет некие фольклорные корни. Вряд ли это так. Народность важна для этой оперы, не в этническом аспекте, а скорее, в мифологическом. Знаменитые частушки из второго акта (он весь построен на развернутой стилизованной кадрили) никакой «фольклорности» в себе не несут. А если она и присутствует, то примерно в той же версии, что у Стравинского. Это, пожалуй, самая модернисткая часть оперы, которая, на самом деле, и вся – ярчайший пример модернизма, а может быть, даже и начала постмодернизма. И удивляться здесь нечему: русская музыка с средины XIX определяла самые авангардные течения в искусстве.
Сразу после «Адрианы Лекуврёр» в Большом театре драматический режиссер Евгений Писарев предлагает зрителям свою версию оперы «Не только любовь». И снова достигает огромного успеха, что очевидно не случайно. При кажущейся огромной разнице между этими партитурами, в них есть нечто общее: веризм Франческо Чилеа и реализм Родиона Щедрина режиссер совершенно правильно воспринимает как некий хитрый прием, за которым стоит прочтение этих историй как сюжетов из жизни богов. Актриса Комеди Франсез Адриана и председатель колхоза Варвара Васильевна – не красавицы из мыльной оперы. Они – богини из настоящей оперы. Умение и стремление современного режиссера не опустить шедевр до мелкой бытовухи, а максимально поднять его на Олимп – за это Писареву низкий поклон. И, пожалуй, надо признать, что Евгений Писарев оказался первым режиссером, пришедшим в оперу из драмы, который стал по-настоящему нужен и полезен этому божественному жанру.
