“Жан Кокто, Пабло Пикассо, Жак Превер, Борис Виан, Жан Жене, Жорж Сименон, Ив Сен-Лоран, Наталья Гончарова, Михаил Ларионов сочиняли сценарии для моих балетов, рисовали декорации, костюмы и занавесы. В таком окружении я и мои артисты начали странствие в этом мире. На несколько лет моим пристанищем стал Голливуд: Говард Хьюз, Сэмюэль Голдвин, Фред Астер, Орсон Уэллс, Дэнни Кайе, Марлен Дитрих и даже Мэрилин Монро. Все звезды моего поколения встретились мне, и что самое важное — мадемуазель Жанмер, с которой мы более не расставались… Я могу рассказывать вам истории о Нурееве и Чаплине, о самых великих из великих, обо всех артистах, с которыми меня сводила судьба”, — вспоминал французский классик о своей жизни.
Пожирательница бриллиантов Зизи Жанмер
Несомненно, главным человеком в жизни Ролана Пети была Зизи Жанмер – его жена и муза, на протяжении всей его долгой жизни вдохновлявшая хореографа. «Зизи – моя Кармен, моя пожирательница бриллиантов! Мой локомотив, к которому я прицепляю все новые и новые вагоны в виде своих постановок», – говорил о Зизи Жанмер Пети, перечисляя роли в балетах («Кармен», «Пожирательница бриллиантов»), которые он на нее делал. Лучшей из них, сделавшей ей как балерине имя, была Кармен. Именно для этой партии он и придумает ее всемирно знаменитую стрижку.
Познакомились они еще в школе при Парижской Опере, вместе поступили в знаменитую труппу, из которой, не пройдя на следующую ступень в иерархии Оперы, вскоре она ушла. И вот в 1949 году Пети создает на нее «Кармен», которая станет настоящей революцией в хореографическом искусстве. Партию Хосе Пети станцует сам.
Если быть точным, балет создавался совсем на другую балерину, но неожиданно свои права предъявила на эту партию и настырная Зизи, тогда еще Рене Жанмер (псевдоним в Голливуде ей придумает Сэмюэл Голдвин). Чтоб отвязаться от навязчивой красотки с красивой густой шевелюрой кудрявых волос, из-за которых у Жанмер куча поклонников, Ролан ставит невыполнимые, как ему кажется, условия…
«Я кое-что задумал, и Зизи должна была меня послушаться. Состричь пышную копну вьющихся буколек, которые придавали ей сходство с Людовиком XIV, причесаться под мальчика, волосы напомадить. Наложить на лицо белый грим, как у Пьеро в пантомиме, и, наконец, избавится от подчеркнутой женственности в движениях. На другой день оголтелые фоторепортеры завладели новым обликом Зизи, в миллионах экземпляров тиражируя ее лицо на первых полосах», – вспоминал Ролан Пети. Как настоящая актриса, она не побоялась потерять ради роли свои роскошные волосы, на всё безропотно и даже с радостью согласилась. А через несколько дней в лондонском «Принцесс- тиэтре» состоялась премьера…
Ураган, шквал аплодисментов сотрясал в тот вечер театр, но в финале силы оставили Зизи. «Взгляд мутится, плечи опускаются, и я слышу, как в кошмарном сне, слабый голосок: «Больше не могу, сейчас упаду в обморок». Невозможно! Она должна продержатся до конца. И тут, сам не знаю, как это происходит, я влепляю ей пощечину. Полсекунды оторопи, её темперамент одерживает верх, она буквально бросается на меня с воплем: «Мерзавец!» – и это уже не па-де-де, а бой до последнего, в котором сошлись два противника: разъяренная тигрица, получившая пощечину, и я, отчаянно счастливый оттого, что мне удалось оживить действие вплоть до гибели Кармен. Занавес наконец падает в глубокой тишине, предшествующей триумфу. На следующий день газеты не только Лондона, но и Парижа, Берлина, Нью-Йорка рассказывают о событии. Повсюду фотографии Зизи и её дона Хосе, озаренных вдохновением. С самого утра бесконечная очередь опоясывает здание театра, и зрителям, расходящемся после вечернего представления, приходится пробиваться к своим машинам сквозь толпу жаждущих билета, которые с десяти вечера заняли места у дверей театра с багажом – складными стульчиками и термосами, чтобы назавтра при открытии кассы быть первыми»…
Потом были ссоры, примирения, отъезд в Голливуд, возвращение в Париж… Свадьба в 1954-м… Родившаяся вскоре дочь Валентина… Выступления в «Казино де Пари», которое ради жены Пети возглавлял пять лет, отклоняя предложения о руководстве балетом Парижской Оперы.
В 70-е на вокально-танцевальные шоу, созданные для супруги Роланом Пети, рвался весь Париж… Лучшее его ревю, под названием «Зизи, я люблю тебя» (по сути, публичное признание в любви) часто начиналось с муляжа самолета, который зависал над сценой, а с трапа спускались закутанные в боа полуобнаженные девушки, загримированные под Зизи. Затем следовала напряженная пауза и последней появлялась она. Трудно описать, что начиналось при этом в зале…
«Тогда для меня безусловным символом Парижа была даже не Эйфелева башня, а Зизи Жанмер», – пишет в своих недавно вышедших воспоминаниях «Жизнь в балете» хорошо знавший Жанмер Азарий Плисецкий, родной брат Майи Плисецкой.
«Народ ломился в «Казино де Пари», чтобы посмотреть на Зизи, которая танцует, поет и декламирует в невероятных костюмах, которые создал Ив Сен-Лоран. Один из ее номеров – «Mon Truc en Plumes», или «Штучка в перьях», – она исполняла бесчисленное количество раз. Я прекрасно помню восторг, с которым публика встречала уже первые аккорды одноименной песенки, исполняемой Зизи в окружении мужчин с огромными «танцующими» веерами из страусиных перьев», – описывает Азарий Плисецкий одно из парижских шоу Ролана Пети.
«Собор Парижской Богоматери» пробивает брешь в Гранд Опера
Несмотря на любовь к искрометному «легкому» жанру, все же судьба этого хореографа оказалась неразрывно связана с цитаделью классического балета – Парижской Оперой, балетную труппу которой ему не раз предлагали возглавить. Шесть месяцев он даже руководил прославленным коллективом, но подал в отставку, узнав, что дирекция приняла в штыки предложенные им реформы.
Когда ему было 9 лет, по собственному желанию поступил в школу при этом театре. А было это в далеком 1933 году. В 16 – принят в кордебалет и вскоре выдвинут на сольные партии тогдашним худруком Сержем Лифарем, специально ставившим на Пети свои балеты. Несмотря на это в 20 лет балетный бунтарь покинул легендарную труппу. А вскоре создал, наверное, самый известный свой балет «Юноша и смерть» – 18-минутный шедевр на двух танцовщиков. Балет был поставлен совсем юным Пети еще в 1946 году, когда Борис Кохно, бывший личный секретарь Дягилева, и Жан Кокто, тоже соратник Дягилева, известнейший поэт, режиссер и художник, захотели прославить своего любимца – одноклассника Пети по школе Парижской оперы, 22-летнего Жана Бабиле. Создать для него что-то вроде “Призрака розы” – легендарной роли Нижинского, но на новый лад.
Кокто сочинил сюжет для пришедшего к нему с просьбой Пети за несколько минут, только выйдя из ванной. Джазовые мелодии из модной тогда американской песенки “Фрэнки и Джонни”, под которые репетировался балет, Кокто в день премьеры заменил “Пассакалией” Баха. Бабиле и Пети проснулись наутро знаменитыми. В большой моде тогда была философия экзистенциализма. “Пограничная ситуация”, проблема выбора жизни или смерти после войны заинтересовала многих интеллектуалов. И это был балет о Призраке Смерти. Юноша ждет возлюбленную, а встречает соблазнительную красотку, которая оказывается Смертью.
Потом были «Девушки ночи», «Кармен», «Пожирательница бриллиантов», «Сирано де Бержерак», «Волк» и другие не менее оригинальные его хореографические произведения. И только два десятилетия спустя после своего ухода, в 65-м, Пети появился в Парижской Опере вновь. На сей раз в качестве всемирно известного хореографа, чтобы осуществить постановку своего балета “Собор Парижской Богоматери”. Поставив в цитадели классического танца в общей сложности 11 балетов, главные свои произведения Пети создал все же для Национального Марсельского балета, труппу которого возглавлял более 25 лет.
“Собор” не только пробил брешь, через которую на подмостки парижской Оперы хлынула современная французская хореография, балет потряс воображение и российских зрителей во время исторических гастролей главной французской труппы в 1970 году. Поставленный восемь лет спустя на сцене Мариинского (в то время Кировского) театра балетный шедевр оказался и первой постановкой западной хореографии в России.
Кровная связь с русским балетом
Но прежде чем поставить «Собор Парижской Богоматери» в Ленинграде, Пети появился в Москве, чтобы поставить на Майю Плисецкую очередной свой шедевр – балет «Гибель розы» “Ролан для исторического момента разоделся во все белое с головы до ног. Заблагоухал духами. В Москву он явился – стояла прохладная осень, – вырядившись в меховую длиннополую шубу из енота. Такого французского месье москвичи отродясь не видали. С войны 1812 года!.. По театру тотчас пронесся слух, что Пети приехал репетировать со мной, но вид его был такой диковинный, что театральные зеваки то и дело просовывали свои длинные носы в двери репетиционного зала. Когда еще такое увидишь…” – так описывает Майя Плисецкая в своих мемуарах его знакомство с Большим театром.
«Гибель розы» была второй частью балета «Сад любви». Партнером для этого па-де-де Пети определил своего знаменитого танцовщика Руди Брианса и прилетел с ним в Москву на «смотрины». Контраст с хрупкой Плисецкой, облаченной в «розовый лепесток» (хитон, изготовленный Ив Сен-Лораном) с Руди Бриансем был разительный. Танцовщик как бы «иссушал» Майю на сцене своими мускулистыми объятиями.
Знаменитый балетмейстер поставил дуэт на едином дыхании, за несколько дней. «Хореография была сделана ладно, мы поменяли лишь несколько не подошедших моему телу поддержек. Ролан репетирует со мной сам. Не доверяя репетитору. Он показывает движения досконально, в полную мощь. Висит на руках Брианса. Раздирает ноги. Я работать с таким исступлением не привыкла. Ролан сердится:
– Вы со мной такая ленивая – или всегда?
– Мне главное – запомнить текст, потом прибавлю.
– Странная русская школа, – резюмирует Ролан.
– Что ж тут странного? Я хочу танцевать до ста лет.
– А если не лениться?
– Больше сорока не протянешь…
Но своей ленью я Ролана заразила. Когда мы делали позже балет по Прусту, он несколько раз говорил мне:
– Импровизируй, просто импровизируй…
– Но в каком хоть роде?
– Как тебе подсказывает русская школа»…
С русским балетом знаменитого французского хореографа вообще соединяла связь, можно сказать, кровная. Еще мальчишкой он бегал на уроки в частные студии, где преподавали русские балерины Ольга Преображенская, Любовь Егорова, мадам Рузан. С дягилевским секретарем Борисом Кохно создал одну из своих первых трупп. А балетный бог Вацлав Нижинский писал ему, увидев в Лондоне его балет “Кармен”: “Постараюсь прийти еще и тогда надеюсь с Вами встретиться. Я в восторге от талантов, собранных Вами в Вашей труппе”.
Пети любил работать с Рудольфом Нуреевым и Михаилом Барышниковым. В его “Голубом ангеле” танцевали Екатерина Максимова и Владимир Васильев. Алла Михальченко и Ирек Мухамедов представляли зрителям Большого его ранний балет “Сирано де Бержерак”, который, в свою очередь, стал одной из первых западных премьер в афише главного театра страны.
В 2000-х В Большом с огромным успехом шли его балеты «Пиковая дама», за которую хореограф первым из иностранных балетмейстеров получил Государственную премию, «Пассакалья», «Собор Прижской Богоматери». В десятые годы – «Юноша и смерть», «Арлезианка».
В Мариинском, помимо балета «Юноша и смерть» большим успехом пользовалась его «Кармен». В Музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко «Коппелия». Люди у Ролана Пети в этой постановке похожи на кукол, а куклы – копии людей. Зато в избытке шарма и кабареточного очарования. Изысканная классика всегда преспокойно уживалась в его постановках с приемами варьете и мюзик-холла, и «Коппелия» лишнее тому подтверждение: танцовщицы здесь используют движения из твиста, ну а канкан доводит веселье до точки кипения. Как и другие его постановки, невероятно забавная версия Пети сделана с истинным французским шиком и пьянит очарованием, как бокал шампанского, который профессор Коппелиус преподносит в балете сконструированной им кукле. Именно этого-то чудака-романтика гениальный французский балетмейстер сделал самым главным персонажем своего спектакля. Его образу Пети даже придал собственные черты и обожал исполнять созданную для себя партию до самой старости.
Последний раз в Москве маэстро появился в 2010-м. Никто не мог и подумать, что это прощание. Пети шумно восхищался своим новым любимцем Иваном Васильевым, для которого перенес в Большой свой знаковый балет “Юноша и Смерть”, по-мальчишески выбегал на поклоны, шутил, поражал жизнерадостностью и энергией. Хотя, как оказалось, был тяжело болен, плохо ориентировался и терял память.
Через год его не стало. Великий хореограф XX века Ролан Пети скончался 10 июля 2011 года в Женеве, в возрасте 87 лет.
