– Как к цифре 60 относитесь?
– Нормально. На свои 60 я не выгляжу.
– А сколько вам дают?
– В районе 42-43. Во всяком случае, когда я еду в общественном транспорте, мне никто и никогда места не уступает, а во-вторых, если я сижу, люди, которым под 40 смотрят на меня с укоризной: «Почему, дескать, я не встаю и не уступаю место»?
– Где и с кем планируете отмечать юбилей?
– Сначала с коллегами в ресторане, а потом с семьей дома. Меня пригласили в один телевизионный проект на конкурсной основе, я прошел первую часть испытаний. С 11 августа должны были начаться поэтапные съемки и продолжаться до декабря. А буквально за неделю до съемок в Москве этот проект временно остановили.
– Какой подарок ждете на юбилей?
– Самым дорогим подарком для меня стал презент моих двух фан-клубов. У меня пополнение, потому что две недели назад мне подарили замечательную собаку породы мальтипу. Это то, что я очень сильно хотел. Они сделали этот подарок заранее, хотели, чтобы собака ко мне привыкла, и чтобы не было стресса: если бы сегодня его мне принесли, то я бы обалдел.
– А какие у вас питомцы домашние?
– Никаких. Это мое первое животное, потому что в семье аллергики. А у мальтипу шерсть не линяет, порода вообще гипоаллергенная – собака прямо для меня. Она почти не лает, небольшого размера. Ей еще нет четырех месяцев. Сказали, что если вырастет, то совсем чуть-чуть. Очень славный мальчик. Я назвал его Митя.
– В честь кого?
– А ни в кого, я просто всегда вижу имя. Очень давно, когда нам очень хотелось животного, а никого завести было нельзя из-за аллергии, жена с дочкой принесли черепашку. Они положили ее на пол и сказали: мы купили черепашку и не знаем, как ее назвать. Я говорю, «как не знаете? Ее зовут Клава». Я почему-то очень метко даю имена, и они приживаются. И все, кто видели Митю – я его везде с собой таскаю – все говорят «Да это Митя!».
– Для ряда артистов этот временной рубеж становился началом прощальных гастролей. А вы задумываетесь об уходе со сцены?
– Ну, мне кажется, у артистов это такая пиар-акция с желанием собрать деньги. Насколько я помню, Аллу Борисовну Пугачеву, она просто так вообще ничего не делала. Все она делала с целью сбора денег. Вся жизнь за последние 30 лет это сплошные истории со сбором денег. Свадьба с Филиппом Киркоровым – сбор денег. Развод с Филиппом Киркоровым – сбор денег.
– Как и почему менялось ваше отношение к Пугачевой? Вы знакомы с ней?
– Я видел Аллу Борисовну и понимал то, что она делает – весь-то цинизм происходящего уже, конечно, давно. Я имею в виду не отношение к родной стране, а отношение ее ко всему социуму. Для меня она была довольно циничный человек. Как творческий человек, она для меня умерла после выхода альбома «Зеркало души». Он был первый, и он же был самый сильный ее альбом.
– Неужели ничего из того, что спела Пугачева после 1978 года, вам не нравилось?
– Был хороший альбом «Как тревожен этот путь» и очень интересный эксперимент с Паулсом. Но когда у нее началась «Белая Панама» и все, что у него случилось дальше – на мой взгляд, было уже неинтересно. Как и то, как работала Алла Борисовна и за какие деньги. Как она поддерживала предвыборную кампанию Юлии Тимошенко, например. Как она ездила по всей Украине и сколько она за это получала. Как она потом кандидаты в президенты бизнесмена Прохорова поддерживала. Это как рассуждать о париках и вставных зубах. Мне ее искренне жаль за то, что она навертела в последнее время. Она была идолом в этой стране. Образно говоря, за последние несколько лет она сама снесла себе памятник. Конечно, ей не очень комфортно, учитывая ее возраст и то, что в Израиле дико жарко. Она к России привыкла, но боюсь, она все дороги сюда себе перекрыла.
СВО в данном случае сработала, как лакмусовая бумажка. И мы все увидели настоящее лицо многих звезд и артистов. Я-то у многих видел их истинные лица, и почему-то они были очень сильно обласканы нашим телевидением, нашим государством. За участие Аллы Борисовны в Новогоднем огоньке дрались наши телеканалы. Другая ее история с «Рождественскими встречами» позволила ей очень круто рулить в шоу-бизнесе. Если тебя взяли на них, ты крутой артист, если не взяли, то ты – никто.
Тот же муж ее, у которого были свои телепрограммы на всех федеральных каналах. Чего еще желать? А учитывая, какие гонорары на телевидение платили. Этим людям дали такое количество денег, такое количество славы, столько преференций…
– Так как вы представляете свой последний концерт?
– Я абсолютно точно знаю, что я не буду его объявлять, как прощальный. Это глупо, на мой взгляд.
– По какой причине вы бы попрощались со зрителем?
– Если бы я не мог уже петь, потому что пение для меня естественный физиологический процесс, все равно что дышать, есть. По-другому я просто не могу. Я, слава богу, умею зарабатывать другими вещами.
– Чем еще вы можете зарабатывать?
– У меня диплом режиссера, я мог бы заниматься какими-то постановками, потом я неплохо читаю, мог бы читать стихи. И потом я долгое время занимался финансовым консалтингом.
– К круглым датам артистам от министерства культуры выпадают какие-то подарки в виде званий. Не ждете «народного артиста» от министерства культуры?
– Я точно знаю, что к моему дню рождения этого не будет. Эта история проходит целый год. Сначала собираются все документы и подаются в администрацию Петербурга, в Смольный, где долгое время они на проверке. Потом их передают в Москву. Там они опять долгое время на проверке, и после этого уходят на подпись президенту. В общей очереди все это растягивается на год. И то это не означает, что вам это звание присвоят. Я знаю многих артистов, которые подавали на звания, и у них документы разворачивали обратно. Сейчас это не так просто, как было тогда, когда я получил звание заслуженного артиста. Мне об этом знакомая из новостей сообщила. Я в 1998 году стал самым молодым заслуженным артистом в 35 лет.
– Как вы познакомились со своей женой?
– Вместе пели в детском хоре «Чайка», в котором я был солистом хора и первым альтом, а Светлана пела во вторых сопрано. Потом мы вместе работали при театре юного зрителя. Там у нас был спектакль «Жертвоприношение Елены», где я играл троянского принца Париса, а будущая моя жена играла Елену Прекрасную. Мне нужно было ее соблазнить и увести от мужа Менелая в Трою. Вот у нас театр как-то перешел в жизнь. 28 сентября у нас день свадьбы.
– Ну и про дочь тогда расскажите...
– Когда Светлана рожала дочку – это происходило на Украине, в Запорожье, я в это время защищал диплом по режиссуре в Питере. И после отправился на свои первые гастроли в Копенгаген. Получилась такая ситуация, что я увидел ребенка, когда ему уже было больше месяца. Я не присутствовал на родах и не забирал ее из роддома. Это было очень печально для Светланы, она мне этот факт довольно часто вспоминала, хотя объективно понятно было, почему так произошло. Дочь увлекалась танцами, на которые ходила вместе с Лизой Боярской – они дружили. Слава богу, что дочь не выбрала путь артистки. Замечательная девочка. Люблю ее.
– Какие сейчас у вас творческие успехи?
– Я записал новую песню. Называется «Симфония любви». Для меня ее написал автор Олег Попков, который очень много песен написал для Татьяны Булановой. «Единственная моя» Олега Газманова – тоже его песня. Попков пишет и музыку, и слова.
– Вы родились в молдавских Бельцах, а юность провели на Украине…
– Я родился в Молдавии, но большую часть детства провел на Украине. Там пошел в первый класс и закончил 10-й. И еще два года после школы работал.
– Ностальгия есть по Украине?
– Я очень сожалею, что этой страны, скорее всего, может не быть. Или не быть в том виде, которой она была когда-то. В 2013 году я уже жил в Петербурге и приехал во Львов. Так там меня спросили «А где вы так хорошо по-украински научились говорить?». Я им отвечаю «Ну я вообще из Запорожья». Они на меня так посмотрели и говорят «Из Запорожья? Так там же одни москали!». А ведь на тот момент Запорожье было территорией Украины. У меня нет никаких претензий к нации, есть претензии к национализму – это совершенно другая история. Самое плохое, что они сделали в последнее время, – это то, что они допустили раскол церкви. Даже не просто допустили, – они его спровоцировали и за него уже отвечают.
– Вы ездили с концертами на СВО. Скучаете ли вы по Украине, где прошло ваше детство?
– Думаю, что те ее большие территории, которые испокон веков относились к России – то, что мы называем Югом: и Харьков, и Одесса, вся эта линия, которая была российской, она вернется домой. Ну что такое Украина, которая была республикой в рамках Советского Союза? Это, собственно, была искусственно созданная страна. Когда Ленин нарезал границы Советского Союза по республикам, там резанули по живому и сказали: «Ну, вот это будет Украина!» И какая-то часть отошла к ней вместе с русским населением. Но пока это было в рамках Советского Союза, это был один вопрос. Это было в рамках одной страны и по большому счету всем было абсолютно все равно – Украина это, или Узбекистан.
Помню, мне предъявляли претензии: «Как же так? Ты же украинец – предатель!» я отвечал: вы забываете, что я из Украины переехал в Россию в 1983 году. Это я из одного города переехал в другой город своей же страны. Я переехал тогда из Запорожья в Ленинград, где я поступил в институт, остался там жить и работать. Это не было предательством, потому что все это я делал в рамках одной страны.
Подозреваю, что все вернется на круги своя: прежние русские территории отойдут к России. А то, что останется от Украины в западной части начнут рвать поляки, венгры и все остальные, кто имеет претензии на западную Украину. Потому что как таковой самой Украины было очень мало. Она все время под кем-то находилась, под чьим-то протекторатом. Поэтому там все свои права заявят.
– В Ленинграде вы закончили режиссерский факультет института культуры им. Крупской. Получив в 1987 году диплом о высшем образовании, вы, цитирую, «подарили его маме, которая мечтала о нем больше, чем сын». Зачем?
– Мама всегда хотела, чтобы у меня было высшее образование. Когда меня пригласили в группу «Форум», мой режиссерский диплом там не играл никакой роли. Так же, как в свое время туда пригласили закончившего институт железнодорожников Виктора Салтыкова, он не имел музыкального образования. По специальности он никогда не работал.
На тот момент я уже понимал, чем я буду заниматься в принципе. Мне не нужен был диплом. Другое дело, что высшее образование все-таки дает человеку очень большой пласт личного развития. Но многие люди добиваются успехов без всяких дипломов и при этом прекрасно себя чувствует. Моя мама очень хотела, чтобы у меня было высшее образование, я сказал ей, «Вот мама мой диплом, повесь его дома на кухне».
– Расскажите о своем творческом взлете – как попали в «АукцЫон» и «Форум»?
– В «АукцЫон» я пришел, когда учился на втором курсе, ребята меня нашли сами, потому что им нужен был солист в рок-клуб. Прежний солист Леня Федоров – прекрасный музыкант и вокалист, правда, имел дефекты речи.
Ребята искали человека реально поющего, а обо мне уже тогда ходили слухи по институту, потому что я много пел, участвовал в разных конкурсах, короче, меня уже узнавали. Я участвовал в разных конкурсах, где побеждал. В общежитии мы собрали интернациональную банду – у нас был из Ирака студент. Он все время ездил за границу, у него богатые родители были, и он привозил нам инструменты различные. Так у нас появился, например, Korg Poly-800 (программируемый синтезатор, по цене от $1000 – ред.), тогда таких клавиш не было ни у кого из советских музыкантов. Первые появились у группы «Форум».
И мы тогда в общежитии свои самодеятельные записи делали. Однажды ко мне подошел клавишник группы «АукцЫон», он же поэт, который пишет основную массу песен для группы. Он предложил: «Мы ищем солиста и знаем, что ты поешь. Мы – это Ленинградская рок-группа «АукцЫон». Я согласился с огромным с удовольствием.
Мне это было интересно. Это была непрофессиональная деятельность, потому что за это не платили денег. Мы участвовали в каких-то фестивалях, в каких-то квартирниках. Время близилось к перестройке. Опять же приглашали в Прибалтику на какие-то большие концерты. У них там было посвободнее, но все-таки это был Советский Союз. Поэтому, когда меня пригласили официально работать в группу «Форум», это уже был Ленконцерт с трудовой книжкой, с официальной зарплатой и гонорарами, это выход на профессиональную цену. Я никогда не разделял музыку на жанры: рок, поп или рок-н-ролл. Не просто жанр, а как образ существования. Ну, он был не моим образом жизни, это вообще не моя история. Вспоминаю с удовольствием эти годы в Ленинградском рок-клубе.
– Где в советское время вы гастролировали с группой «Форум»?
– В советское время вместе с группой «Форум» я давал примерно 50-60 концертов в месяц. Я объездил весь Советский Союз и полмира на гастролях. Украину объезжали несколько раз в год. В родном городе Запорожье, во дворце спорта «Юность» шеститысячном мы дали 21 концерт. Участвовали и на фестивале во Львове и в Ужгороде. Мы объездили всю западную Украину и, помню, были места, где 80% зрителей говорили на венгерском языке. Группа «Форум» была невероятно популярна на Украине.
– Персональные санкции: начиная с «Миротворца» вы трижды были отмечены в их черных списках. За что?
– Украина нашла себе самого страшного врага. В «Миротворце» написано, что я представляю угрозу не только для Украины, но и для всего человечества. Я уже трижды санкционирован. На мне уже пробу ставить негде. Там масса запретов на въезд-выезд, любые перемещения, вывоз финансов, ценностей и других ресурсов с территории Украины. Запрет на участие в переговорах, культурном обмене и т.д. Все это сроком на 5 лет. Я кто – политический деятель, олигарх, военачальник? Я могу как-то повлиять на политику, экономику и безопасность других государств? Я искренне не понимаю, зачем. Я так страшен для Украины? У меня нет недвижимости, банковских вкладов, ценностей на территории Украины, у меня нет желания туда приезжать, разве что на концерт в честь Дня победы.
– Как персональные санкции отразились на ваших выступлениях?
– Меня не преследуют. Меня ограничивают, я бы так сказал. Я не могу получить никаких виз и никуда поехать. Даже имея загранпаспорт, я имею возможность поехать лишь в дружественные страны. В этом году я уезжал в Турцию на две недели отдыхать.
Честно говоря, я видел многое. Я увидел то, что меня сильно разочаровало. У меня розовые очки упали с момента моего первого посещения Запада, когда я приехал и увидел, что там все вполне земное, а еще вдобавок – горы мусора еще очень много каких-то неустроенных людей и не все так красиво лакировано, как в Голливуде. А в нулевых Париж уже превратился в помойку – огромное количество эмигрантов, весь этот Алжир, который сейчас там присутствует, эти крысы, бегающие по Елисейским полям, ну это мерзко все. Там реально все не очень хорошо, не так, как это было когда-то. Короче, я не страдаю, что куда-то не езжу.
– До 6 лет вы мечтали быть послом СССР, стали певцом и ярким патриотом. Какие партии вас звали в свои ряды?
– Когда-то давно меня приглашали даже в депутаты от «Партии пенсионеров». На тот момент я был очень востребованный, как артист, гастролировал постоянно и сказал: «ребят нет, спасибо большое, но – никак». А сейчас уже не приглашают. Я не знаю, пошел бы я в политику или нет. Мне кажется, это такая тяжелая шапка Мономаха.
– Вам интересно следить за политикой, в частности, за последними событиями?
– Когда Пригожин был в Конго, у него уже была такая же история и он там уже якобы погиб. Был или есть такой персонаж, он очень неоднозначный и очень эпатажный. Сравнить его, наверное, можно было только с Владимиром Вольфовичем Жириновским. И то, еще неизвестно, кто кому фору даст. От всех этих событий у меня появилась такая фраза, что «в меня уже попкорн не лезет». Я это вижу и понимаю, что за всем этим очень сложно наблюдать.
Блиц:
На меня сильно повлиял мой руководитель хора Евгений Исаакович Фриш.
Первый раз жизнь разочаровала меня, когда я стал взрослеть и понимать, что теперь за все поступки, слова и даже мысли только я несу полную ответственность.
Если бы я не был собою, то непременно стал бы юристом.
Люди ошибаются, когда говорят, что они все знают.
Мою шутку не поняли, когда у них не было чувства юмора.
Мне до сих пор обидно за развал Советского Союза.
Я не в силах обойтись без воды.
Я был абсолютно счастлив в тот день, когда у меня все получалось.
Наибольшая трудность, которую мне пришлось преодолеть в жизни, это преодоление себя.
Моей самой экстравагантной выходкой было что-то просто неприличное.
В краску меня может вогнать вопросы журналистов, копающихся в личной жизни.
Я бы немало заплатил, чтобы увидеть маму.
