В театральном фойе установлен портрет Татьяны Лавровой и стенд с ее биографией. 7 июня этой дивной актрисе исполнилось бы 85 лет, но ее не стало в 2007 году. Судя по реакции публики, а вернее, по ее отсутствию, многие уже не знают ничего о Лавровой, а ведь она была звездой. И это особым образом настраивает на предстоящий спектакль о бренности актерской славы.
Любопытно, что параллельно с работой над спектаклем «Третий звонок, господа!» в МХТ Анатолий Васильев репетировал «Западную пристань» Кольтеса. В далеком 1973 году, на заре своей режиссерской карьеры, будучи стажером, он под руководством Олега Ефремова поставил ныне легендарное «Соло для часов с боем» со «стариками» МХАТа — Алексеем Грибовым, Виктором Станицыным, Марком Прудкиным, Ольгой Андровской.
«Третий звонок, господа!» тоже про третий возраст, хотя это относительно недавнее, так и не прижившееся понятие, которому нашлась альтернатива — возраст дожития. Вроде бы у человека нет и быть не может никаких надежд и перспектив, кроме выплаты пенсии. Получилось современно, хотя в основе спектакля, поставленного Кириллом Вытоптовым (это его первая постановка в МХТ), — повесть Александра Куприна 1902 года. Сам писатель тоже работал в театре суфлером и актером на выходе, а Чехов даже посоветовал ему поступить в труппу Художественного театра. Куприн написал несколько произведений, так или иначе связанных с театром. Станислав Любшин выбрал «На покое».
Инсценировку сделал Кирилл Вытоптов при участии Александра Баргмана и Светланы Савиной. У Куприна купец 1-й гильдии Нил Овсянников в годовщину смерти единственного сына, который был презренным актером, скитался из труппы в труппу и умер от чахотки и пьянства в городской больнице, основал «Убежище для престарелых немощных артистов». При жизни отец презирал отпрыска за выбор никудышной профессии, отказал ему в помощи, а потом решил замолить свои прегрешения. В этом богом забытом учреждении, расположенном в глухом губернском городе, жильцов почти нет, за исключением пятерых старых и бездомных актеров.
Художник-постановщик Нана Абдрашитова превратила оснащенную современным медицинским оборудованием больничную палату (вовсе не богадельню) в подобие летней эстрады. Кровати снабжены лампочками. Мигая, они превращают ложе старых актеров в нарядную кибитку. На капельнице установлен микрофон, к которому подходят старики и одна девушка в головном уборе из перьев (Маргарита Якимова), чтобы выступить, как в кабаре. Тут же на сцене — молодые музыканты. В какой-то момент они подойдут к Меркурию Ивановичу, чтобы сделать селфи — не с ним даже, а с Любшиным. Тут герои словно в двух ипостасях. Ведь это Любшин сыграл во «Властелине колец», как считает молодежь. А еще прозвучит знаменитое «ку» из фильма «Кин-дза-дза». Любшин от имени своего трагика Меркурия Райского произносит монолог во славу публики, которая еще ходит на пожилых актеров. Его темпераментная речь прозвучит как очень личная. Многое в этом спектакле кажется исходящим от самих актеров и родилось как импровизация по ходу репетиций.
Один из актеров, отождествляющий себя с королем Лиром (Виктор Кулюхин), которого он, очевидно, играл, а может, просто мечтал о роли, постоянно обращается к коллеге, лежащему на кровати (Владимир Тимофеев), со словами: «Ваше имя, сударыня». А тот не собирается поддерживать надоевшую игру, выкрикивает свое настоящее имя, просит собратьев по палате подать наконец хоть какую-то реплику, чтобы король Лир угомонился. Ветеран оперетты (Евгений Киндинов) постоянно твердит одно и то же о гастролях в Житомире, где он посетил публичный дом. В этом аду былой жизни и живут актеры. Меркурий Иванович произносит фразу: «У нас нет счастливой старости, мы все отдаем толпе». В ней выражено состояние почти любого актера, ставшего заложником профессии и славы. Даже на покое лицедей превращает будни в театральную игру. Один из стариков передвигается на инвалидной коляске, но это не причина отменить «Отелло». По ходу спектакля, на котором присутствуем мы, возникает импровизированный диалог между реальными актерами: «Ну что, Слав? «Отелло»?» — «Нет, Витенька. Уже нет сил».
