«Песня строить и жить помогает»
В двадцатые годы в Одессе-маме родилась песня: «Здравствуй, моя Любка, здравствуй, дорогая!» Кто написал песню «Любка-Любка, ты моя голубка», было непонятно. Константин Паустовский работал тогда в городском журнале «Повести о жизни». Он говорил: «Даже самые осведомленные жители Одессы не могли назвать автора «Любки».
Сам Паустовский подозревал в авторстве «Любки» своего коллегу по редакции Якова Ядова. Ядов очень нуждался в деньгах и по заказу портового люда писал много блатных песен, которые распевали в прибрежных пивных. Он, кстати, автор песен «Купите бублики», «Гоп со смыком», «Цыпленок жареный»…
Песня «Любка-Любка, ты моя голубка» пережила много изменений в разное время в зависимости от вкуса исполнителей. Незаметно «Любка» сначала превратилась в «Машу», а во вторую половину тридцатых «Маша» стала легендарной «Муркой», с которой уже в сороковые годы в атаку шли солдаты с лагерным прошлым. Речь не только о штрафбатах, в которых воевали уркаганы, но и о частях польской Армии Людовой, сформированной в Казахстане из пленных солдат и офицеров, сидевших в советских лагерях с 1939 года. А в боях за оборону Ленинграда под «Мурку» уже били врага батальоны бывших раскулаченных.
Бесконечные изменения песни породили много вопросов. Сама она драматична и таит загадки, что, возможно, и послужили созданию 150 фонограмм с разными сюжетами. Например, вариант с Машей отличается от классического текста песни. Там Маша никакая не предводительница банды, а любовница уркагана. Кстати, на жаргоне старой фени Маша — это любовница: Маша, Машка, Маруха. И никакую воровскую жизнь эта Маша в песне не ведет, хотя конец ее такой же драматичный: предательство «малины» и заслуженная расплата. Правда, это поручается урке Юрке, который расправился со «ссученной Марухой» финкой.
К сожалению, ограниченная газетная площадь не позволяет привести полные тексты всех вариантов «Мурки». Но в каждом отдельном случае песня отражала особенности тех мест, где ее исполняли. Так, в новочеркасской тюрьме, «придворной» Ростову-папе, вообще не упоминалась никакая бандитка. Она начиналась вполне патриотично по отношению к городу на Дону: «Тиха ночь немая, спит братва блатная, в тусклых окнах погасили свет. На Большой Садовой, в темном переулке, урки собирались на совет». И дальше они сами разбираются, отчего стали часто «пропадать»…
Любопытно, что в ранних сюжетах песни рассказываются с цыганским надрывом подробности расправы с предавшей урок бандиткой. А в московском, классическом варианте поется даже о похоронах Мурки «лягашами». Правда, в окончательной, дошедшей до нас версии все это «уголовное барокко» заменил лаконичный и стройный текст. Исчезали такие уголовные мемы, как «хулиганы — злые уркаганы», песня становилась сценичной, претендуя даже на народный фольклор.
Московский вариант, завершающий цикл изменений «Мурки», выглядит самым логичным и даже достоверным, несмотря на то что главное действие все-таки происходит в Одессе.
«Мурка» настолько полюбилась разнородной публике, что ее начали варьировать в различном песенном репертуаре. Особенно это проявлялось в уголовной субкультуре. Например, в песне «Жил я в славном городе Одессе», где была красивая девчонка Женя, за которую пускали финки в ход. В песне повторяется весь гардероб Мурки — те же «лаковые туфли, модные жакеты, кулоны и браслеты», а в конце красотка также получает «финское перо под пятое ребро», но не за предательство, как Мурка, а лишь за нарушение понятий.
То есть песенный материал «Мурки» шел нарасхват у разных сочинителей, но действие в каждой новой композиции разворачивалось обязательно в Одессе. Имя Мурки появилось, когда песня вырвалась из Одессы на простор всего Советского Союза.
Дело в том, что с 1920 по 1940 год сотрудников Московского уголовного розыска называли «мурками» — от аббревиатуры МУР (до сих пор оперативники столичного центророзыска получают удостоверения не горизонтального, а вертикального формата, называемые «мурками»; именно такие документы были у первых розыскников в 20-е годы). Ходила в народе даже присказка: «мурки и урки играют в жмурки».
Поскольку в блатном мире жаргонный синоним женщины постоянно звучал как Машка, ее перерождение в Мурку на стыке 20-х и 30-х годов проходило легко и незаметно для уха.
На сцене Мурка зажила своей особенной жизнью. Вадим Козин упоминает питерского куплетиста Вадима Кавецкова, который для исполнителей на сцене добавил новый куплет: «Мурку хоронили пышно и богато. На руках ее несли враги. И на гробе белом написали мелом: «Спи, муренок, спи, котенок, спи…»
Этот «муренок» хорошо прижился в репертуаре исполнителей «Мурки» — Михаила Гулько, хора Турецкого и других певцов. В послевоенные годы в Ленинграде «Мурка» появилась на пластинках с выхолощенным блатным жаргоном. Пели ее многие мастера эстрады — от Утесова до Леонтьева, не задумываясь о тех противоречиях, которые сохранились в песне и так и не были раскрыты с самого ее появления.
«А у песни тайна, эта тайна…»
До сих пор многие задаются вопросом: для чего уркам с дальневосточного Амура понадобилось тащиться через всю страну в Одессу? Здесь все упирается в топонимику.
Еще со времени Екатеринослава (позднее Днепропетровска) предместье этого города под названием Амурка прославилось засильем бандитов. «Амурские» урки были частыми гостями в Одессе и каждый приезд отмечали кровавыми делами. Даже советская милиция не могла справиться с ними. Один довоенный журналист осмелился рассказать про Амурку на страницах популярного журнала — после чего «амурские» приговорили его к казни, и спасся он, лишь уехав в Австралию!
В наше время «амурские» бандиты прибыли в Одессу по требованию Коломойского 2 мая 2014 года и участвовали в зверствах при поджоге Дома профсоюзов, где погибли больше сорока человек.
Были разговоры, что слово «амурка» созвучно с «Муркой» и что в Одессу приехали «мурки» — те самые сотрудники столичного угро. Тогда понятно, откуда такое имя у главной героини и откуда взялся «опер из МУРа» в одесском ресторане. Вопрос поставлен вроде бы логично. Но опять же зачем муровцам было лезть в Одессу? Не хватало им, что ли, Сухаревки, Домниковки, Марьиной Рощи и Хитровки, описанных Зинаидой Рихтер в книге «Это и есть Москва»?..
А вот здесь логическая связь неожиданно находит почву. В шестидесятые годы я работал в соавторстве с легендарным чекистом Федором Тимофеевичем Фоминым. В 1919 году он возглавлял в Одессе городскую чекистскую организацию, куда входил и местный розыск. По его рассказам, Одесса тех лет была гнездом подпольной контрреволюции. Кого там только не было! И белогвардейские недобитки Врангеля, и замаскированные махновские боевики… Да еще ко всему — притоны Молдаванки, Госпитальной и Перес кишели налетчиками, маровихерами и гопниками всех жанров. Они грабили богатые «хавиры» и прожигали награбленное в шикарных ресторанах Лондонской гостиницы и на Красной улице.
— На уголовную шваль у нас просто не хватало времени, и я обратился к Дзержинскому за поддержкой. Петерс тут же направил к нам, в Одессу, сотрудников МУРа, — говорил Фомин.
Его слова подтверждает в своих мемуарах видный участник белогвардейского движения В.Шульгин: «В 1919 году одесская чрезвычайка получила из Москвы 400 верных, прекрасно ориентированных людей». Муровцы действительно участвовали в то время в разгроме одесских банд, и жителям города это было известно.
Но если появление столичных оперативников в Одессе находит подтверждение, то немедленно возникает вопрос: а кто и кем была та самая Мурка, ради которой разгорелись такие нешуточные страсти, изложенные в песне?
На эту роль могли претендовать три таинственные особы: Маруся Климова, Дора и Мария Евдокимова. Каждая по-своему харизматична. Но твердых подтверждений в документах о внедрении их в банды не было найдено ни по одной.
Дора — одесская чекистка, которая прославилась тем, что без суда и следствия самостоятельно расправлялась с бандитами. Городская молва приписывала ей несколько сотен расстрелов прямо в здании ЧК. Понятно, что внедряться в бандитскую среду с такой славой могла только самоубийца: в родном городе все жители не только знали друг друга в лицо, но и каждый булыжник на мостовых одесских улиц.
Тогда кто же? В песне называют Марусю Климову. Ее личность была рассекречена МВД в 1952 году (хотя какой может быть секрет по делу ликвидации банды где-то там в 1920-м?) Тем не менее эта рассекреченная учетная запись вызвала бурю сенсаций. Наконец-то стало известно, кем была и стала знаменитая Мурка: капитаном милиции! И ведь выжила — настоящая разведчица!
Капитан запаса милиции, 1897 года рождения. Значит, в двадцатые годы Климовой было 23–24 года. Родилась в Великом Устюге под Вологдой. Дальше — тишина… Фотографий нет, что удивительно. Как удивительно и то, что заслуженная чекистка двадцатых героических лет получила звание всего лишь капитана милиции (эти звания, кстати, были введены только в середине 30-х годов). Получается, что Маруся все годы слушала «Мурку» про себя и скромно не сознавалась в проявленном героизме…
Еще более странно то, что красавице чекистке (она же и красавица бандитка), от красы которой «торчали» даже «урканы, злые хулиганы», приписали почему-то оперативные снимки настоящей кровожадной убийцы, соратницы Махно, некоей Марии Григорьевны Никифоровой. Эта злодейка носилась по станицам на тачанке и расстреливала всех подряд без разбора. Еще она отличалась жадной похотливостью к юношам. Затаскивала их угрозами в постель, а утром перерезала им горло, чтобы не сболтнули лишнего. Была поймана и расстреляна в Крыму в 1919 году.
Глядя на снимки отвратительной женщины-монстра, трудно понять тех, кто подставил эту мерзость под образ Маруси Климовой. Подставили, наверное, от полной безнадежности: учетная запись вроде есть, а образ отсутствует.
Правда, пылкая фантазия одесситов расписала сказочную историю про еще одну участницу события — красавицу Марго Дмитриевскую, любовницу Махно, за которую, вступая в банду, якобы выдавала себя молодчина Климова. Когда ее «расшифровали» бандиты, она навела их на след настоящей Дмитриевской, а сама скрылась. Сказка, которую темпераментно передавали из уст в уста на Большом Фонтане. Нашлись и свидетели похорон Дмитриевской, которые и связали ее убийство с коварной Муркой.
Еще в Одессе пытаются доказать правду муровской чекистки артефактом в краеведческом музее в виде кошелька, на котором выгравирована надпись: «Галочке в день рождения от Мурки». Датирован подарок аж 1941 годом!
Эксперты антиквариата подтвердили провенанс вещи: произведен кошелек в десятые-двадцатые годы. По годам вроде с делом Мурки совпадает. Но, с другой стороны, получается, что Климова оказалась в Одессе еще и в 1941 году? Кто такая эта Галочка? Ау, откликнись! Неизвестно. Но тогда также неизвестно, какая из Мурок подарила ей этот кошелек…
Зато испытали радость в Великом Устюге, узнав о капитане милиции Марусе Климовой. И, надо полагать, с прицелом на туристов поставили в городе памятник знаменитой землячке Мурке. Рядом с увековеченным именем многозначительно высекли куплет песни, чтобы было понятно, кому вообще-то поставлен памятник. Смотрится он красиво, но ничего не доказывает.
Мимо разгоревшихся страстей вокруг Маруси Климовой не могли спокойно пройти кинотворцы. Лакомая тема зажгла сценаристов, и в 2017 году на телеэкранах появились двенадцать серий фильма «Мурка». Создатели сериала воспользовались правом художников дополнить сюжет воображением по своему видению и вкусу. Так, рядом с Муркой появился еще один, не числящийся в оперативных учетах персонаж — любовник Климовой, вожак банды по кличке Бриллиант. Этот Бриллиант якобы перехватил эстафету у короля уголовной Одессы Мишки Япончика, воспетого Бабелем под именем Бени Крика.
Об одесском Япончике мне много рассказывал Фомин. Япончик был завербован ЧК и часто бывал у него в кабинете. Кстати, именно Фомин поддержал Япончика, когда тот предложил чекистам создать батальон из налетчиков для участия в боях на стороне Красной Армии. По словам Фомина, незабываемое зрелище — проводы на фронт бандитов одесситами. Женщины вытирали глаза платочками, а мужчины, глядя на нестройные ряды шагающих под барабанный бой бандитов, которые еще вчера вызывали страх у запоздалых прохожих, сегодня возносили им хвалу…
Эта затея ни к чему не привела. В первом же бою под Шепетовкой бандиты разбежались и вскоре вернулись в Одессу. А сам Япончик получил, как правильно спел Розенбаум, пулю в лоб от светлоглазого паренька.
Тем не менее легенда о Япончике в Одессе дожила до наших дней, и артисту Водяному, сыгравшему на сцене городского театра Мишку Япончика, прислали от южной сентиментальной братвы золотое блюдо с гравировкой благодарности от бандитов Одессы.
Что касается показанного в фильме Бриллианта, то, скорее всего, авторы использовали популярное имя известного вора в законе Васи Бриллианта, в гражданской жизни — Владимира Петровича Бабушкина, родившегося в Астрахани в 1928 году и никак не подходящего для событий времен Мурки. (Кстати, настоящий Бриллиант дал рекомендацию на «проход в крестовую масть» Япончику наших дней.)
Фильм с участием Пореченкова, Гармаша и Марии Луговой, с увлечением сыгравшей главную роль, имел успех, чего, собственно, и добивались авторы.
Как же можно в таком случае объяснить учетную запись Марии Климовой? Скорей всего, эта запись временного документа, выданного одной из сотрудниц. Когда документ утратил значение, его не «рассекретили», как об этом говорят, а сдали в архив. А имя Маруси Климовой выбрано с тем известным юморком, что принят в милицейской службе (теперь полицейской). В порядке шутки решили окрестить сотрудницу именем из любимой песни, не задумываясь, какую неразбериху это может вызвать. Работая в архиве, кто-то «сделал неожиданное открытие» и действительно вызвал небывалый ажиотаж.
И все-таки — под именем Мурки был же скрыт какой-то человек?..
Легенда ВЧК
В шестидесятые годы я получил доступ к архивам КГБ по делу Ефима Георгиевича Евдокимова, представителя ВЧК в штабе Юго-Западного фронта времен Гражданской войны, т.н. кавказской группы. Две недели меня встречал утром в здании на Лубянке офицер из архивного управления. Он приносил пухлые папки с документами, запирал меня одного в комнате и выводил в середине дня в столовую на обед. В комнате с зарешеченным окном и видом на здание бывшей внутренней тюрьмы я две недели с упоением просматривал документы с описанием удивительных военно-чекистских операций. И неожиданно наткнулся на потрясающий факт.
Рядом с Евдокимовым все военные годы находилась его верная соратница — чекистка из латышских стрелков Эльза Грундман. Описание ее дел — увлекательная повесть о военных приключениях. Участвовала в штурме Зимнего дворца. В конном корпусе червонных казаков под командой комкора Примакова она всегда была в первых рядах атаки «кавалерийской лавы», увлекая за собой остальных всадников.
Работая в разведке вместе с Евдокимовым, Эльза выполняла самые опасные поручения, внедряясь в банды махновцев и даже в штабы врангелевской и деникинской армий. У этой женщины отсутствовал порог страха. Настоящий «ангел революции», как ее называли в штабе фронта. Эльза получила в награду трое золотых часов, золотой портсигар, именное оружие и боевого скакуна. Трижды ее награждали орденом Боевого Красного Знамени, причем этим орденом ее удостоили первой из женщин…
Найденные документы оказались золотой жилой. Наши очерки с Фоминым о Евдокимове и Эльзе Грундман разлетелись по изданиям всей страны. В Москве их печатали известинская «Неделя» и «Московский комсомолец». Много просьб поступило из газеты «Советская Латвия». Очерк о подвиге Эльзы, когда она добровольно согласилась стать заложницей у самого свирепого вожака махновских бандитов Артема, вошел в юбилейный сборник «Чекисты», выпущенный «Молодой гвардией» к 40-летию органов госбезопасности и получивший премию КГБ.
Вот только один документ, скопированный из ее дела. Эльза пишет убористым почерком в своем, как сейчас это называют, резюме:
«За время работы участвовала и руководила ликвидацией следующих банд: банда Нечая — сдалась благодаря моей агентурной работе среди банды и лично ездила на переговоры. Банда Шевчука — была уничтожена в бою. Атаман сдался. Банда Лихо — половина сдалась во время переговоров, другая половина во время боя разбита и убит мной сам атаман Лихо. Банда Артема — атаман был взят, когда я осталась заложником в банде, где, в общем, пробыла как заложница 7 суток. Остальная банда мне сдалась по прибытии в г. Винницу. Комсостав банды в количестве 15 человек оказывал сильное сопротивление, в результате 8 человек бандитов было убито. Остальные разоружены. С тремя сотрудниками произвела арест махновской организации в 1–м запасном полку. Арест производился во время восстания полка. Цель махновцев была: устроить восстание всех запасных частей гарнизона и перейти на сторону Махно. Арестовано 18 человек».
На двух страницах Эльза рассказывает об операциях по разгрому бандформирований, смелость которых граничит с фантастикой. И среди них — одна, проведенная в 1926 году в Петрограде, по ликвидации опасной разветвленной бандитской группировки прямо в их штабе — ресторане «Бристоль». И опять рискованное для жизни внедрение…
— А в Одессе в составе муровской бригады она участвовала? —спросил я Фомина.
— А как же без нее! Конечно, участвовала.
— Но в документах ничего нет об этом. По Кавказу, Украине, школе красных старшин и Петрограду — есть. Об Одессе — ничего.
— Дело в том, что московская опергруппа была большой. Это требовалось с учетом одесской специфики. Каждый сотрудник выполнял только одно задание и сразу уезжал в Москву. По той работе, что провела в Одессе Эльза, бандитов задерживали несколько дней во многих местах — от Аркадии до станций Фонтана. Но ее уже в городе не было. А вообще в послужном списке Эльзы одесский эпизод мелкий, и она вряд ли придавала ему значение. Да и общий отчет Дзержинскому был о выполненном поручении в целом, без указаний отдельных чекистов.
— Сколько лет было Эльзе, когда МУР проводил одесскую операцию?
— Двадцать девять–тридцать.
(Как мы писали выше, Климовой в это время должно было быть двадцать три года. Это возраст оперативника, когда он только-только начинает «вставать на крыло». Эльза к своим тридцати годам прошла большую и суровую школу оперативной службы, к тому же еще и с заслуженным боевым опытом, отмеченным многими наградами. То есть у Эльзы во время муровской зачистки Одессы от бандитизма уже были те самые качества опытной разведчицы, которые приписывают Климовой.)
— Так, может, Эльза — она же и Мария Евдокимова — и есть та самая чекистка, о которой столько лет поют в песне и все никак не успокоятся?
— Если бы Эльза при жизни узнала, что прославится в блатной песне из-за самого пустого дела в своей оперативной жизни, она, при ее характере, сгорела бы от негодования.
— Что значит «при жизни»?
— Я не люблю это вспоминать. Мы много раз говорили об этом с Ефимом Георгиевичем. Он не снимал с себя вины за то, что произошло с Эльзой.
Через Центральный аппарат ГПУ он перевел Эльзу в Москву с Северного Кавказа, где она продолжала борьбу с контрой. В Москве Ефим Георгиевич помог ей получить комнату в квартире на Петровке и договорился о должности в Московском уголовном розыске. А дальше случилось непредвиденное… Тридцатидевятилетняя Эльза обрушила шквал нерастраченных за военную жизнь чувств на начальника МУРа. У них там начался бурный роман, который и привел к трагедии. Эльза со свойственной ей прямотой потребовала у него развода с женой. Эта женщина пришла к Эльзе за разъяснением: мол, стыдно приставать к женатому человеку. И Эльза, как всегда, нашла свой выход из положения.
30 марта 1931 года из наградного маузера легендарной чекистки, чьи подвиги навечно вписаны в историю главной спецслужбы страны, прозвучал последний выстрел. Увы, но в этот раз не во врагов валькирии революции…
«А напоследок я скажу…»
Скажу про «Гадюку». В ее образе открыто просматривается судьба Эльзы. Хотя писал рассказ Алексей Толстой в 1928 году, когда она все еще сражалась «за правое дело» на Северном Кавказе. Портрет его героини списан с родственницы писателя Татьяны Сикорской, которая, как и Эльза, была «кавалерист-девицей» времени Гражданской войны. Она так же трудно находила себя в мирной жизни, не могла смириться с укладом коммунальной квартиры и так же тяжело переживала неудачную любовь к женатому человеку. Алексей Толстой помог ей сделать литературную карьеру. С его помощью она стала переводчицей песен на русский язык, вышла замуж за соавтора и прославилась переводом «Сулико», а во время войны — песней для Утесова «На честном слове и на одном крыле». В эвакуации в Елабуге подружилась с Цветаевой и пыталась спасти ее от смерти.
Она, конечно, не стреляла в соперницу по несчастной любви, как это делает «Гадюка» в фильме. Но после самоубийства Эльзы, о котором по Москве разошлись разные слухи, Алексей Толстой согласился, что для непреклонных характеров таких женщин, как Грундман и Сикорская, их судьба — вулкан человеческих страстей, извержения которых ведут к трагедии. Именно это он и хотел показать в рассказе. Жизнь подтвердила прозорливость маэстро…
P.S. «Мурка» — замечательное танго, где музыка Оскара Строка, а слова Якова Ядова:
Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая!
Помнишь ли ты, Мурка, наш роман?
Как с тобой любили, время проводили
И совсем не знали про обман…
А потом случилось, счастье закатилось,
Мурка, моя верная жена…
Стала ты чужая и совсем другая,
Стала ты мне, Мурка, неверна…
Как-то было дело , выпить захотелось,
Я зашел в шикарный ресторан,
Вижу в зале бара — там танцует пара,
Мурка и какой-то юный франт.
Тяжело мне стало, вышел я из зала
И один по улице бродил.
Для тебя я, Мурка, не ценней окурка,
А тебя я, Мурка, так любил!
У подъезда жду я, бешено ревнуя,
Вот она выходит не одна,
Весело смеется, к франту так и жмется
Мурка, моя верная жена.
Я к ней подбегаю, за руку хватаю:
«Мне с тобою надо говорить.
Разве ты забыла, как меня любила,
Что решила франта подцепить?
Мурка, в чем же дело, что ты не имела?
Разве я тебя не одевал?
Шляпки и жакетки, кольца и браслетки
Разве я тебе не покупал?
Здравствуй, моя Мурка, Мурка дорогая,
Здравствуй, моя Мурка, и прощай!
Ты меня любила, а потом забыла,
И за это пулю получай.
