Бланк - президент гильдии художников кино, режиссер фильмов «Карьера Артуро Уи» по Брехту и «Смерть Таирова». Он дебютировал как художник-постановщик в 1964 году в фильме Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен». Тогда же в Театре на Таганке вышел «Добрый человек из Сезуана» в постановке Юрия Любимова. Бланк дебютировал там как театральный художник. Он работал на картинах: «Гори, гори, моя звезда» Александра Митты, «Похороны Сталина» Евгения Евтушенко, «Мой ласковый и нежный зверь» и «Анна Павлова» Эмиля Лотяну, «Розыгрыш» Владимира Меньшова. Классик, одним словом. Он любит возвращаться к прежним названиям. Когда-то работал на картине «Лестница» Алексея Сахарова, а спустя время сам снял автобиографическую «Лестницу».
Принято считать, что «Зыковы» слабее «Мещан» и «Вассы Железновой», а потому эта пьеса гораздо реже ставилась. Борис Бланк к «Зыковым» уже обращался лет пять назад. Он поставил их во Владимирском театре драмы как режиссер и сценограф. По сюжету лесопромышленник Антипа Зыков сватает сына Михаила за Павлу, которая несколько лет провела в монастыре. А потом сам на ней женится. Однако семейная жизнь не ладится. Павла признается, что любит Михаила, а он попытается свести счеты с жизнью. У Бланка другой персонаж оказался готов покончить с собой.
«Я априори вас люблю, потому что вы со мной, - сказал он зрителям перед показом своего фильма. – Вам может не понравиться. Вы можете сказать, что это вообще не кино, но я не буду вас любить меньше, поскольку и сам не знаю, что мы сделали». Зрители в недоумении покидали зал, а те, кто досидели до конца, говорили примерно так: «Это не кино. Тут людей нет. Одни маски». В чем-то они ошибались, но по своему были и правы.
Бланк экспериментирует, создает радикальное кино, как мог бы это делать начинающий дерзкий режиссер, пытающийся удивить мир чем-то новым. Соавтором сценария стал оператор Владимир Солдатов. необычную графику и монтаж сделал Николай Наседкин. Бланку казалось, что реальные лица на экране не дадут должного эффекта, уведут в быт, отсюда и возникло неожиданное графическое решение. Актеры на экране источают антрацитовое сияние. Лицо Александра Коршунова словно покрыто блестящей краской, посеребрено. Камера статична. Лица актеров тоже. Все держится на монологах. Диалогов просто нет. Актеры общаются через зрителя как промежуточное звено. В лучшие моменты возникает ток, и зрители подключаются к тому, что видят на экране, чувствуют его энергию и напряжение.
В фильме снялись совершенно бескорыстно, во имя идеи и чистого искусства артисты театра «Сфера» во главе Александром Коршуновым, который сыграл Антипу Зыкова, внезапно полюбившего невесту сына. Он не в силах победить страсть, которая тянет его в пучину. Сестру Софью очень благородно сыграла Александра Чичкова, сына Михаила – Сергей Загорельский, Павлу – Евгения Казаринова. Певица Ирина Епифанова, работавшая когда-то в группе «Браво» и с Борисом Моисеевым, и которую чрезвычайно ценит Борис Бланк, вместе с баянистом Игорем Скляровым и скрипачом Михаилом Орловым разбивает зонгами действие. Бланк любит Брехта и следует его идеям. На знаменитом мещанском романсе «Ах, зачем эта ночь так была хороша…» строится музыкальное решение фильма.
А начинается он со сцен пандемии, где все в масках. Борис Бланк тяжело ее перенес, потерял друзей и среди них Николая Губенко, который как раз в те дни пригласил его на постановку. «Многие пережили трагические минуты, в том числе и я, - признался Борис Бланк. – Но Всевышний дал мне возможность выжить, отпустил мне еще немного времени, чтобы я успел высказать то, что раньше по разным причинам не сделал. То, что вы увидите – некое превью, требующее завершения. Мне надо успеть показать и понять, что делать дальше. оправдать ту жизнь, которую Всевышний пока еще мне подарил. Я понял, что мне нужен Горький, которого я почитаю. Есть великая триада – Шекспир, Брехт, Горький. Его драматургия – величайший перевод Ветхого завета на язык русской драмы по своим страстям и пониманию человека. Я понял, что пандемия с нами навсегда. Микроб будет сидеть в нас, приспосабливаться. Мы будем мутировать вместе с ним. Никто теперь не знает, что произойдет завтра, поэтому все надо делать сегодня. Я начинал снимать без копейки. Денег нет до сих пор. Но появился Володя Солдатов, театр «Сфера», все эти уникальные люди, которые сказали: «Мы будем сниматься без вознаграждения. Мы хотим творчества». Я им на это ответил: «Надо высказаться сейчас. Любишь - выскажись скорее. Не любишь, ненавидишь – выскажись. Прощаешь - скажи. Завтра можешь не успеть».
Если у нас что-то не получилось, то это моя вина. Я забыл о страстях и перешел в систему Станиславского, стал рассматривать характеры. А нужно было рассматривать только страсти. Сюжет я рассказываю в начале фильма. Он примитивно прост. Дальше будут только страсти. Как требовательный человек я мог бы не показывать фильм, где не все доведено до абсолюта, но плевал я на это. Мне нужно было довести до вас мое живое чувство. Мы все доделаем и получим совершенный фильм, хотя не знаю, совершенный – это хуже или лучше. Наш фильм новой формации, и не потому, что я хотел сделать что-то новое, а потому, что я делал свободный фильм. Если не хватало произнесенного актерами текста, а мы сняли фильм за две недели, то я вводил титр, заменявший сцену. Это свободный от всех канонов, кроме моего чувства, фильм с новым способом общения со зрителем. У меня не было денег, чтобы построить большие декорации, а нужно было изображение, как у Караваджо, то есть обожженный свет, проваленные тени и темные фоны. Актеры озвучивают немой фильм, говорят прямо в кадр, работают друг с другом не парными сценами, а через зрителя, обращаются прямо к вам».
К работе привлекли студентов ГИТРа – операторов и звукооператоров. Они снимали и работали, как могли, учились на практике и поддержали классика. От безысходности родился ценный опыт для начинающих кинематографистов. Борис Бланк считает, что его фильм - предтеча будущего, когда от оператора потребуется лишь технологически-грамотная фиксация кинодействия, потому что он в перспективе станет всего лишь высококлассным техником, а искусством кадра целиком займется режиссер при помощи компьютера.
По окончании фильма, показали десятиминутную картину «Горький» Николая Наседкина, снятую во время работы, как фильм о фильме. Борис Бланкт, как когда-то Юрий Любимов в Театре на Таганке, громко подавал реплики из темноты зала, призывал не расходиться. Задуманный как -впечатление от работы над большой картиной, он стал отчасти его мини-повторением. Процесса создания там нет.
В планах Бориса Бланка – дилогия, второй частью которой будет «Лука» по пьесе Горького «На дне».
