На входе основатель МХТ и русского психологического театра весь из себя картонно-плоский, в полный рост, и с ним можно запросто сфотографироваться. Рядом его же ученики — Мейерхольд, Вахтангов, соратник Немирович-Данченко, с которым у К.С. были весьма непростые отношения (они годами не разговаривали, а переписывались). Но теперь это ни для них, ни тем более для нас не имеет значения — равновеликие давно примирились на небесах, став для потомков и памятником, и брендом, а для кого-то мемом.
Команда театра, большие затейники, в День кукольника посвятила великим обширную программу, захватившую все два этажа особняка на Спартаковской. При помощи известного фотографа Александра Лыскина предложили зрителям вояж «С куклами вокруг света» — именно так называется фотовыставка мастера, объездившего полмира в поисках кукол и поймавшего в объектив множество больших мастеров кукольного дела. Вот Сергей Образцов на улице в компании со своими английскими коллегами (а он, оказывается, невысокого роста), и он же с Хенриком Юрковским, президентом UNIMA, большим специалистом по вертепу — рождественскому мистерийному театру. Здесь и Бруно Леоне, и Валерий Волховский — люди, оставившие заметный след в кукольном театре…
На втором этаже команда знатоков под руководством Станиславского играет против зрителей, задавая им с экрана каверзные вопросы. Один из них — от кукольного Вахтангова: «Что означает слово «рабдух»?» Многозначительная тишина. Вопрос остался без ответа. А между тем в театре Древней Греции рабдух был очень даже важной фигурой, но не режиссером, как можно подумать. Рабдух высматривал особо нетрезвых и шумных зрителей и успокаивал их, лупя розгой по спине. Действия современных капельдинеров меркнут на их фоне. В общем, команда Константина Сергеевича одержала сокрушительную победу над зрителями. Их пригласили заглушить горечь поражения зрелищем под названием «Гиньоль имени Станиславского». Репертуарный спектакль, пользующийся у зрителей большим успехом, стал той самой вишенкой на торте, без которой торт бы не удался.
Зрелище началось с небольшого скандала: какая-то девушка, прогуливаясь по фойе под ручку с кавалером в старомодном голубом костюме, громко и вызывающе хохотала. А в зале пара девиц возмущенно требовала, чтобы другие девицы освободили их места: у них билеты. И это были еще цветочки, оказавшиеся увертюрой к гиньолю, почему-то взявшему имя Станиславского.
Для тех, кто случайно не знает, что такое рабдух, стоит пояснить и что означает этот самый гиньоль. Гиньоль (от фр. Guignol) — кукла ярмарочного театра перчаточников, появившаяся во французском Лионе в конце XVIII — начале XIX века. В более широком смысле гиньоль означает пьесу, спектакль или отдельные сценические приемы, изображающие различные преступления, злодейства, избиения и пытки. В общем, натуральный садизм.
Впрочем, все оказалось не так ужасно, как обещали, а безумно остроумно и оригинально. Режиссер Наталья Пахомова и артисты театра представили публике невидимую, закулисную жизнь театра. Короткостриженый концертмейстер за пианино (Иван Болгов) вместе с залом распевали «Станиславский» и «Немирович-Данченко», а те в виде кукол восседали на облачке (каждый на своем). По ходу к ним присоединились другие крупнейшие фигуры отечественного театра — Вахтангов, Щепкин, Мейерхольд, Ермолова, Комиссаржевская, Михоэлс, Мочалов, из писателей — наш Чехов и чешский писатель Карел Чапек.
Последний оказался здесь не случайно. За основу гиньоля театр на Спартаковской взял его рассказ «Как ставится пьеса» из цикла 1925 года. «В настоящем кратком, но поучительном обозрении нам хотелось бы рассказать авторам, публике и даже критикам о том, как возникает спектакль, какие метаморфозы претерпевает пьеса, прежде чем она, подобно бабочке, торжественно выпорхнет из кокона на премьере», — пообещали классики, и понеслось. Рассказ Чапека остроумно переработан с учетом исторических российских реалий: здесь ставят «Чайку», которая сначала, как птица с распростертыми крылами, парит над головами кукольных деятелей.
Начинается с поиска пьесы и автора. Мочалов истерит, ему становится плохо. «Доктора! Доктора!!!» — кричат. Приезжает «скорая», но не машина — телега, (когда это было-то!) с доктором. А доктор-то — Чехов Антон Павлович, который, еще не зная, что он драматург, садится сочинять про «люди, львы, орлы, рогатые олени…» Среди артистов и режиссеров нахально выхаживает смешная чайка с красными перепончатыми лапами. «Но театр сродни военному искусству и азартной игре в рулетку — никто заранее не знает, какой получится спектакль». Музыка (пианист и присоединившийся к нему ударник) сопровождает театральное безумство, так талантливо придуманное. Играют всё — от мук автора, распределения ролей до генеральной репетиции и премьеры.
Одиннадцать молодых и чудесных актеров с перчаточными куклами, и они же — рабочие сцены только с одной репликой в сторону артистов («Они не люди»), они же — зрители в первом ряду. Те самые, что до начала представления скандалили между собой за места. А уже за ширмой бьются за роли «Разумеется, прежде чем начать репетиции, надо распределить роли. И здесь автор приобретает полезный опыт, убеждаясь, что это не так-то просто». Ермолова не хочет играть Машу и бьет Комиссаржевскую головой об стенку, Вахтангов дубиной охаживает Мейерхольда, а Чехов, как доктор, в артистические задницы впарывает сразу по три шприца, и те с ними так и репетируют. Да они Чехова едва не угробили своими капризами…
Два шага в прямом смысле отделяют ширму от первого ряда, и это небольшое пространство живет напряженной закулисной жизнью с невидимыми публике слезами, кошмарами, чемпионатом по амбициям. Актеры ловко манипулируют своими кукольными гениями и тут же становятся зрителями, что в роковой момент премьеры приходят в зал, гонимые подсознательным садизмом. «Им приятно насладиться волнением актеров, муками автора, агонией режиссера. Они приходят позлорадствовать по поводу ужасающего положения на сцене, где каждую минуту что-нибудь может дать осечку, запутаться, испортить все дело».
А бедный автор так «никогда и не узнаёт, удалась ли ему пьеса. Даже количество спектаклей ничего не доказывает, ибо, по театральным понятиям, если пьеса быстро сошла со сцены, это потому, что она провалилась и никуда не годится; если же выдержала много спектаклей, то потому, что это халтура, угождающая низменным вкусам».
Конец гиньоля имени Станиславского. Надо сказать, что его успех во многом определяют куклы, придуманные художником Евгенией Шахотько. В них — и сходство с реальными прототипами, и ирония, и любовь.
