Восьмисерийный фильм, премьера которого состоялась на канале «Россия-1», посвящен жизни Шаляпина до его эмиграции из страны. Мальчик из семьи, не имевшей никакого отношения к искусству, оказывается на вершине оперного Олимпа, пытается не утонуть в непростой жизни всенародного любимца, где подводных камней едва ли меньше, чем соблазнов, наконец, хочет создать счастливую семью, насколько это вообще возможно для человека его рода занятий.
Фоном жизни народного таланта становятся расцвет русского искусства и закат царской России, где растет предчувствие настоящей катастрофы. Все это весьма благодатный материал для кино, но одной из главных проблем, стоявших перед создателями Шаляпина, наверное, было обывательское восприятие этого персонажа. Шаляпин для каждого свой, и уже это могло стать поводом для пристрастных отзывов.
Режиссеру Егору Анашкину к таким отзывам, впрочем, не привыкать. Кроме мелодрам и детективов он снимал большие исторические проекты («Зулейха открывает глаза», «Кровавая барыня») и хорошо знаком с реакцией диванных критиков на предмет правдоподобности изложения событий давно минувших дней. У Егора, безусловно, есть свой подход к жанру, и этот подход многих вполне устраивает. В беседе с «МК» режиссер рассказал о простых запросах, сложной опере, продюсерских подвигах и отчаянии при поиске главного героя.
— Восемь серий вряд ли можно назвать большим хронометражом для байопика о таком знаменитом человеке, как Федор Шаляпин. Скорее всего, в сценарий неоднократно вносились изменения. Насколько в итоге отличается финальный результат от того, что вы изначально планировали?
— Многое, конечно, изменилось. Сценарий переписывался несколько раз, и вариант, дошедший до съемок, был совсем другим, чем в начале пути. А тот, по которому мы в итоге снимали, — уже третий вариант. (Смеется.) Но, на мой взгляд, все в итоге пошло проекту на пользу. У нас, например, была прописана довольно большая сюжетная линия детства Шаляпина. Мы ее сократили. Переделали и линию о том, как он учился в Тифлисе, потом скитался по Волге, был бурлаком. Конечно, когда занимаешься биографией такого персонажа, то хочется впихнуть в фильм максимальное количество событий. Но тогда есть риск, что получится рассказ в духе «родился, учился, женился, умер». Нам же хотелось раскрыть характер. И то, что в итоге отвалилось от сценария, освободило нам время полнее раскрыть другие сюжетные линии. Самое интересное, что на стадии съемок мы уже ничего не выбрасывали. Все снятые сцены вошли в окончательный монтаж.
— В историческом жанре вы человек довольно опытный и, наверное, могли заметить, что довольно часто в таких проектах немалая часть сюжета посвящена мелодраме. Почему так происходит: продюсеры уверены, что мелодрама самый зрительский жанр?
— Это на самом деле так. Рассказ только о достижениях главного героя, скорее всего, получится довольно плоским. Конечно, хочется увидеть другую сторону человека: какой он в жизни, какой в семье. В случае с Шаляпиным — в двух семьях. И уже это тянет за собой мелодраму. Слезы, переживания, кто кого любит или не любит. Это очень важно и интересно.
— Но слишком пристальное внимание к житейской стороне перетягивает внимание и часто превращает исторические события лишь в фон…
— Мы ориентировались на широкую аудиторию, и, наверное, историки будут обвинять нас в том, что в сериале недостаточно внимания уделено восхождению Шаляпина на вершину или его сценическим образам. Но, на мой взгляд, это хороший компромисс, потому что мы хотели сделать фильм понятным и интересным для самых разных людей. Заставить обывателей слушать оперу совершенно нереально. Это же не хиты Пугачевой или The Beatles. Не самодостаточные песни, которые ты знаешь наизусть. Я недавно выяснил, что поклонники академического театра ходят на оперу в три раза реже, чем на балет. Ария в среднем длится около шести минут, и мы просто не могли себе позволить отдать для нее такое количество времени.
— Оперных арий в фильме не так много. Примерно по одной на серию…
— Мы хотели взять самые известные. К тому же пытались их включить в драматургию повествования, чтобы каждая ария как-то отражала определенный момент жизни главного героя: признание в любви невесте или попытка заступиться за народ, — в общем, чтобы это было зрительски интересно.
— В персоне Шаляпина, безусловно, есть что-то от рок-звезды, по крайней мере в плане сценического гедонизма…
— Он в свое время и воспринимался как рок-звезда. И мне казалось, что как раз адекватным будет сделать музыкальные номера похитовее, хотя бы визуально. По понятным причинам видео его выступлений нет, и нам пришлось фантазировать. Вот выступал он в цирке для простых людей. И мы подумали, что будет неплохо выглядеть, если после отключения света — а это исторический факт — люди зажгут спички и получится что-то вроде современного рок-концерта. Когда у тебя есть хит, то тебе не нужно каким-то особым визуальным способом доказывать его значимость. Повторюсь: арии это не хиты, для массовой публики они неочевидны. Поэтому приходилось объяснять зрителю, что перед ними гений. Этого не докажешь, просто включив голос Шаляпина, нужно было как-то выкручиваться.
— Есть мнение, что одна из самых сложных задач в историческом проекте сводится к поиску актера, который будет хорош в роли того, кого знают по учебникам. Найти такого и правда труднее всего?
— Это была одна из самых сложных проблем. Через полгода после начала работы над проектом мы оставались в ситуации, когда главного героя все еще не было. А без него и снимать нечего. Нам был просто необходим актер, харизма которого отражала бы масштаб личности Шаляпина. В какой-то момент мы почти пришли в отчаяние…
— Вы не рассматривали вариант пригласить на эту роль оперного певца?
— Рассматривали, но оказалось, что оперные артисты это люди из другого мира, со своим расписанием, которое совсем не похоже на график работы драматических актеров. Певцы просто не могут на нужное нам время выключиться из своего процесса ради съемок. Вторая проблема заключалась в том, что они, конечно, не смогли бы сыграть то, что по силам драматическому актеру. Мы долго искали этот баланс, и в результате арии в фильме поет Ильдар Абдразаков, а играет Шаляпина Александр Горбатов.
— От оригинальных записей Шаляпина вы, видимо, отказались по причине их качества…
— Конечно, качество записи тех времен не позволяет включать оригинальные арии в звуковую дорожку фильма. Есть еще одна деталь. Каждая ария привязана к сюжету, поэтому нейтрально спетая «Ноченька» или ария Фигаро нам тоже не подходила. Пришлось делать двойную работу. Сначала Абдразаков записал арии, и мы сняли на эти фонограммы эпизоды их исполнения. А после монтажа часть арий была переписана под смонтированный материал. Например, ту же «Ноченьку» из-за переживаний главного героя нужно было начать понежнее.
— Москва и Петербург вековой давности тоже стали героями сериала. Технологии сейчас, конечно, позволяют многое, но иногда нужно просто отключить современную подсветку на здании Большого театра. Наверное, та еще проблема?
— Это продюсерский подвиг, и таких было немало. Масштабные съемки перед Большим театром практически уникальны. В Петербурге мы снимали перед Мариинкой. А сейчас той площади, которая была в конце девятнадцатого века, просто нет. И мы перекрыли двустороннее движение, засыпали разметку песком и потом на монтаже дорисовывали разные элементы.
— Чуть больше десяти лет назад британец Джо Райт снимал фильм «Анна Каренина», и там все действие проходило в павильоне, что являлось частью концепции. Вы не хотели пойти примерно таким путем?
— У нас была возможность показать театр в его естественном виде, и мы ей воспользовались. То же самое с цирком. Конечно, оставались опасения по поводу того, как мы будем заезжать в Большой и снимать там арии. Может быть, лучше все снять на хромакее, а потом дорисовать? Но в итоге мы склонились к живым интерьерам. Мне кажется, у зрителя на подкорке есть понимание, где настоящее, а где нарисованное. Хотя, конечно, каждый раз при съемках в театре до последнего момента оставалось сомнение: получится или нет? В нескольких сценах мы использовали декорации оперы «Борис Годунов». Она идет в Большом два раза в год, и просто так установить эти декорации, которые занимают несколько огромных фур, невозможно. Их нужно привезти со склада в Подмосковье, собрать, разобрать и так далее. Пришлось подгадывать съемки под спектакль и снимать в смонтированной декорации накануне ночью или сразу после представления. Многое получилось только потому, что нам шли навстречу.
