Каждая новая метла метет по-своему. Ольга Любимова, занявшая пост министра культуры в январе 2020-го, не исключение из вечного правила. Первой ласточкой новой кадровой политики стало назначение на место директора Бахрушинского музея Кристины Трубиновой, которой на тот момент (в июне 2021 года) было 30 лет. Отставленный театровед Дмитрий Родионов отказался от почетного поста президента под началом юной дамы, успевшей прославиться разве что фото со свастикой, водкой, сигаретами и хамством. Трубинову поставили на стройку. Бахрушинский было решено превратить в музейный квартал, под это дело выделено 1,5 миллиарда рублей из государственного бюджета. Еще 40 миллионов дали на строительство филиала в Туле. Результаты работы пока сложно оценивать: реконструкция еще идет, ее обещают закончить к 2024 году и к 2025-му открыть музейно-театральный квартал. Зато на виду серия увольнений, которая случилась в Бахрушинском музее за последний год.
Теперь культурная политика стала предельно однозначной. Сомневающихся на госслужбе быть не может. Подозрительным оказывается все, что выходит за рамки. И даже выставки-блокбастеры, которые ту же Третьяковскую галерею вывели на очевидно новый уровень по посещаемости и статусу, не спасают. При каком еще директоре выстраивались многокилометровые очереди, и люди ломали двери, чтобы посмотреть Серова? А ведь речь не о привозном художнике, а об отечественном — из постоянной экспозиции. Каждому проекту Трегуловой предшествовала большая научная исследовательская работа, у каждой была кураторская концепция, выраженная в архитектуре и логике экспозиции. Знакомых абсолютному большинству мастеров (Айвазовский, Куинджи, Венецианов, Репин, Грабарь и пр.) удавалось преподносить интересно и по-новому. Каждый проект был умным и многослойным, рассчитанным и на широкие массы, и на специалистов, предлагающим богатую почту для размышлений. Но теперь, кажется, не время для глубокомыслия, тем более массового.
Зельфира Трегулова всегда выказывала лояльность власти, она слывет настоящим патриотом, а во время выборов была доверенным лицом президента. При этом она показывала проекты, говорящие о свободе и индивидуальности, многообразии взглядов, — достаточно вспомнить выставки «Мечты о свободе. Романтизм в России и Германии» или «Единство. Многообразие». В наши дни мало быть патриотом — нужно быть однозначным патриотом и не допускать выставок с «двойным дном» вроде пересмотренных проектов «Выход через красную дверь» или «Смена декораций» Гриши Брускина. Таков был сигнал. И тут высокая компетенция, глубокая погруженность и хорошие менеджерские навыки, как выясняется, уже играют второстепенную роль. Главное — предельно соответствовать. При Трегуловой возникла «человеческая среда» — Wi-Fi, кафе, литературная гостиная… Посещаемость зашкаливала. И все же Трегулова оказалась недостаточно удобной фигурой, несмотря на профессионализм.
Немаловажен в решении об ее отставке и тот факт, что Третьяковка ведет большую стройку. Примерно через год должны закончиться работы над тремя филиалами в регионах — в Самаре, Калининграде и Владивостоке. А главное — на Кадашевской набережной в Москве, где наконец-то сдвинулась с мертвой точки стройка нового корпуса. Это большая победа Трегуловой и ее первого заместителя Рината Шигапова, которого она привела в музей как раз ради этого. Кстати, именно он прикрывал начальницу в неудобных ситуациях — например, когда надо было подписать приказ на вывоз «Троицы» на гастроли в лавру, против чего протестовало экспертное сообщество. Останется ли Шигапов в команде нового директора? Соответствующее решение будет весьма показательным.
Елена Проничева — «темная лошадка» для музейного сообщества, но очевидно, что для Минкультуры — удобная фигура. И ничего, что с Политехническим музеем, который она возглавляла два года, ничего толкового не вышло. Громких выставок (хоть бы и на других площадках) не случилось, реконструкция затягивается, бюджет ее растет. Зато она однозначная и понятная. А вот для сотрудников Третьяковки Проничева может оказаться не столь удобной. «Людей увольняли целыми отделами, никому не приходило в голову делать конфликт публичным», — писала ныне покойная искусствовед Александра Новоженова в 2014 году о Еврейском музее, где Елена Проничева работала исполнительным директором с 2013-го по 2015-й. Сейчас нам остается только наблюдать, как проявит себя 39-летняя дочь генерала без искусствоведческого образования, зато с опытом работы в Госдуме (Комитет по бюджету и налогам) и банках.
* * *
Еще одно важное назначение произошло накануне Нового года, причем довольно незаметно. Вполне однозначного патриота Ивана Демидова сделали главой Манежа и Гостиного Двора, оставив за ним и парк «Зарядье». Это в 1990-е Демидов был создателем ажиотажных рейтинговых телепроектов, это он придумал само понятие «ток-шоу» (по крайне мере в том виде, как его понимают в России). Зубодробительные панк-времена кончились вместе с лихими 90-ми. На рубеже веков Демидов выпал из поля зрения на пару лет, а потом явился в новом амплуа — ведущего религиозных передач, создателя канала «Спас», чиновника. С тех пор Демидов успел поработать заместителем министра культуры (курировал кинематографию при Мединском, правда, лишь год), а потом занялся созданием парка на месте снесенной гостиницы «Россия». Парк «Зарядье» в целом удался. Важно, что в каждом из пространств, включая парковку, нашлось место искусству, и проекты там проходят вполне приличные. Сейчас обустройство парка окончено — время выйти на новый уровень. Назначение на Манеж, вероятно, трамплин — подготовка к прыжку в более серьезное кресло. Манеж — важная культурная точка в плане локации и финансовых потоков (это самая дорогая арендная выставочная площадка Москвы), но с собственными идеями там особенно негде развернуться.
Ирина Толпина, возглавлявшая Манеж последние 10 лет, тем временем отправилась работать в «ЗИЛАРТ», где должен был открыться филиал Эрмитажа. Однако Михаил Пиотровский на днях заявил, что его музей выходит из проекта. Такое решение, очевидно, связано с двумя моментами. Во-первых, Эрмитажу важнее довести до ума музейный квартал в Старой Деревне, а там стройка затормозилась после масштабного хищения. Та темная история раскрутилась 10 лет назад, в результате компания подрядчика получила около миллиарда рублей, а строительные работы не сдвинулись. В итоге на скамье подсудимых оказались заместитель тогдашнего министра культуры Мединского Григорий Пирумов, руководитель департамента Минкульта Борис Мазо, глава компании-подрядчика Никита Колесников — им вынесли обвинительный приговор в 2017 году. Однако с тех пор стройка в Старой Деревне никак не наберет обороты. Во-вторых, курировать Эрмитаж в Москве должен был глава отдела современного искусства Дмитрий Озерков. Но он покинул Россию и теперь живет в Италии. Поэтому музейный комплекс переименовали — теперь его рабочее название «Коллекция». Стройка жилого арт-квартала на территории бывшей промзоны (улицы и объекты названы в честь деятелей искусства) движется, но как-то лениво. Музейное здание обещают достроить к концу года, но случится ли это в срок — вопрос. Так что для Ирины Толпиной, особо не проявившей себя за 10 лет директорства в Манеже, это скорее ссылка, чем рост.
Кстати, вместе с Демидовым в Манеж пришел и Петр Куршин, до недавнего времени являвшийся заместителем директора ОВЗ «Выставочные залы Москвы», с ноября прошлого года — и.о. директора. Руководитель сети городских арт-площадок Ксения Фаресова ушла в декрет в марте 2022-го, а следующий и.о. директора Виктория Конопляник отправилась туда же в ноябре. История «перезагрузки» выставочных залов покрыта мраком. Что очевидно — за два года директорства Ксении Фаресовой оттуда ушли многие опытные кураторы и руководители отдельных площадок — среди них Андрей Бартенев (галерея «Здесь на Таганке»), Александра Селиванова (Центр авангарда на Шаболовке), Людмила Кузьмина (галерея «На Каширке»). Руководству было не особо важно, какие проекты делаются в выставочных залах, зато была установка на заработок — открывать книжные киоски, сдавать в аренду площади и прочее. Фаресова, кстати, человек Демидова, именно через ее фонд часто проводились контракты «Зарядья». Несмотря на декрет, именно она — руками Куршина — контролировала сделки по ОВЗ. Перед Новым годом оба уволились по собственному желанию. Директором ОВЗ назначена Инна Березкина, которая с 2020-го руководит Культурным центром «МосАРТ» в Новогирееве. Приказ о ее назначении вступил в силу 9 января, при этом кресло руководителя площадки в Новогирееве сохранилось за ней.
* * *
Еще одно немаловажное назначение случилось летом 2022 года: Владимиро-Суздальский музей-заповедник, куда входит 16 площадок в 6 городах, возглавила сестра Елены Проничевой — Екатерина. Старшая дочь генерала, руководившего пограничной службой, тоже была в числе претендентов на Третьяковку. Но ее решили не отрывать от подготовки празднования 1000-летия Суздаля, на которое выделено около 2 миллиардов рублей.
Екатерина Проничева, в отличие от своей младшей сестры, — личность более известная. А еще у нее есть диплом факультета искусств МГУ. Она успела изучить коридоры власти: работала и в Департаменте культуры, и в Минкультуры, до лета 2022-го возглавляла Комитет по туризму Москвы. Ее карьера в городском культурном ведомстве началась со скандала вокруг Музея Маяковского. Именно она 10 лет назад, как утверждал создатель основной экспозиции этого музея Тарас Поляков, сыграла решающую роль в судьбе литературной площадки. Тогда было объявлено, что коммуникации здания музея, где Маяковский некогда расстался с жизнью и где в конце 1980-х была создана уникальная экспозиция в виде тотальной инсталляции, находятся в аварийном состоянии. Сотрудники противились демонтажу сложносочиненного музея, выходили на пикеты, писали открытие письма. Кончилось тем, что всех несогласных уволили или выжили, музей закрыли. Так он по сей день и стоит беспризорным. Проход во двор одного из некогда самых популярных музеев на замке, перед ними зияют дыры в плиточной кладке. Музей Маяковского как явление пропал с культурной карты столицы, а футуристическая экспозиция, видимо, сгнила на каком-то складе.
После этого Екатерина Проничева — с декабря 2013-го по март 2014-го — занялась контролем ввоза-вывоза культурных ценностей в должности главы департамента культурного наследия Минкультуры. В это время была ликвидирована Московская служба по сохранению культурных ценностей, а ее руководитель, искусствовед Александр Тантлевский, скоропалительно отправлен на пенсию. Потом Екатерина Проничева пришла на ВДНХ, реконструкция которой стоила городу (согласно озвученным данным) порядка 100 миллиардов рублей. Некоторые результаты обновления ВВЦ имели большой резонанс, например, поломка колеса обозрения в день его запуска.
Недавно, уже в новом качестве, Екатерина Проничева представила первый масштабный проект «Великое княжество. Сокровища Владимиро-Суздальской земли» в Третьяковке. Выставка получилась дорогая и богатая на артефакты, и в ней чувствуется очевидный и однозначный имперский тон.
* * *
Русский музей. Еще одна важная точка, где прямо сейчас происходит смена власти. Правда, не так, как в Третьяковке. Владимир Гусев, возглавлявший ГРМ с 1988 года, планировал уйти по окончании своего контракта: возраст, здоровье, все сразу. Договорился в Минкультуры остаться на почетной должности президента, чтобы участвовать в работе родного музея, но преемника ему выбрать не дали. Следующим директором Русского станет Алла Манилова — статс-секретарь, заместитель министра культуры РФ. По возрасту согласно закону она более не может занимать кресло в ведомстве: ей 65. Прибытие нового руководителя ожидается в первых числах марта.
Если бы можно было выбирать, то среди очевидных кандидатур был бы Павел Пригара, которого называют главным арт-менеджером Северной столицы. Он возглавлял петербургский Манеж с 2016 года и сделал это место по-настоящему модным и интересным, туда стояли очереди. Пригара уверенно завершил реконструкцию Манежа, провел серию масштабных выставок, наметил проекты мирового уровня. Однако 31 августа 2022-го стало известно, что Павел принял решение покинуть пост директора арт-площадки «по личным причинам». След его с тех пор потерялся. Петербургский Манеж возглавила его заместитель по развитию — Анна Ялова, супруга вице-губернатора Ленобласти.
Но в случае с Русским музеем, судя по всему, дело решает не подкованность и глубокое знание дела, а связи. У Аллы Юрьевны они есть. Говорят, сначала она нацелилась на музей-заповедник «Петергоф», который с 2009-го возглавляет искусствовед и музеевед Елена Кальницкая. Ее с весны не видно: тяжело болеет, лечится в Израиле, стремится на пенсию. Ее место прочили как раз Павлу Пригаре или Алле Маниловой. Но что-то пошло не так. Вопрос с «Петергофом» все еще остается открытым. Вероятно, не за горами назначение.
Русский музей посолидней «Петергофа» будет, хотя, говорят, Алла Юрьевна замахивалась и на Эрмитаж, но Михаил Пиотровский оказался ей не по зубам. Пиотровский, несмотря на скандалы, сотрясающие время от времени главный музей страны, и возраст (78 лет), очень крепко сидит в своем кресле, знает свое дело. Его так просто не подвинешь, чем более что его сын Борис Пиотровский — вице-губернатор Петербурга.
* * *
Еще одна симптоматичная кадровая перестановка случилась недавно в «Ельцин-центре», на который давно как из рога изобилия сыплются обвинения в «либерализме» и требования признать его иноагентом. Губернатор Свердловской области Евгений Куйвашев, однако, вступился за культурный центр и заявил, что он «должен существовать». Но директор там все же сменился. Илья Шипиловских, переживший немало критики (в том числе из-за вандализма в отношении картины Анны Лепорской, которой охранник пририсовал глазки), уволился и решил работать свободным куратором. 2 февраля стало известно, что его место заняла Светлана Усольцева. Она до того более десяти лет проработала в Уральском филиале Государственного музея изобразительных искусств имени Пушкина, а в 2020 году стала номинантом премии «Инновация» с проектом «Идеальная выставка». То есть человек с приличным культурным бэкграундом. Но то не Москва, а Екатеринбург, и «Ельцин-центр» — не федеральный государственный музей с многомиллионными бюджетами, он работает под эгидой некоммерческого Фонда имени Бориса Ельцина.
* * *
Наконец, о грядущем. Министерство культуры продлило на пять лет контракт с директором Государственного исторического музея Алексеем Левыкиным, как раз тогда, когда не продлил с Трегуловой. Он возглавляет ГИМ с 2010 года и, кстати, потомственный директор: отец Константин Левыкин, тоже историк, руководил Историческим с 1976-го по 1992-й. Жизнь Елены Гагариной, старшей дочери первого космонавта СССР, возглавляющей Музеи Московского Кремля, тоже вряд ли поменяется. Ей переподписывать договор через год, и вряд ли тут возникнут проблемы. А вот стройка нового корпуса музея подвисла.
В начале апреля истекает контракт у двух директоров — Марины Лошак, возглавляющей ГМИИ имени Пушкина, и Елизаветы Лихачевой, руководящей Музеем архитектуры имени Щусева. Насчет последней опасений вроде бы нет: Лихачева прекрасно разбирается в своей специальности и справляется с задачами арт-менеджера. Доказательством тому служит реставрация Дома Мельникова, которую запустили не без сложностей. Но очевидно, что подготовительная научная работа была огромной, и Лихачевой удалось найти на реализацию немалые внебюджетные средства. Выставки в Музее архитектуры проходят весьма достойные. Правда, с реконструкцией основного здания, о которой речь шла в 2017-м, пока глухо. Но все надо делать пошагово — дай бог, после реставрации многострадального Дома Мельникова дойдут руки и до него. У Лихачевой жесткий стержень, хороший опыт, при ней музей преобразился, тому же позиция соответствует.
Другое дело Марина Лошак. На фоне недавнего фейка, выросшего из неудачной шутки об уходе Марины с поста директора якобы «по личным причинам», возник вопрос, насколько она вписывается в текущий курс. А жаль, Марина Лошак — человек со вкусом, подкованный и внимательный к сотрудникам. При ней в Пушкинском состоялось немало достойных проектов, но опять же слишком многослойных для сего дня.
* * *
Еще в 2013-м Общероссийский народный фронт предлагал выбирать директоров музеев с помощью общественности — на голосовании коллектива музея или членов попечительского совета, например. По факту, впрочем, и 10, и 15, и 20 лет назад общественность не участвовала в избрании директоров музеев. Часто кадровые вопросы решались довольно грубо. Но раньше такие идеи как минимум звучали. Теперь об этом речи нет. Все чаще на первые позиции в музеях ставятся так называемые «эффективные менеджеры», люди, удобные власти. А как заметил Михаил Пиотровский в разговоре с автором этих строк: «Музейный человек может стать менеджером — менеджер стать музейным человеком, как правило, не может». К нему стоило бы прислушаться.
