— Володя работал со мной с 1996 года, он был частью меня и театра, большим профессионалом, человеком честнейшим и очень неконфликтным. Он обожал артистов, посылал на сцену инкогнито цветы после спектаклей. Он был одним из лучших директоров театров Москвы. Театр «Геликон-опера» был пилотным в принятии любых правил и законов. И я знал всегда, что у нас полный порядок со всем, что касается финансовой деятельности. Это огромная, невосполнимая потеря. Он незаменим — но выстроил такую систему, чтобы театр при любых обстоятельствах работал.
Наш собеседник настолько сильно огорчен, что признается: «Не хочу сейчас думать о том, как быть дальше. Первым делом мы должны с ним попрощаться, а потом принимать какие-то решения».
— Как зрители отреагировали на смерть Владимира Горохова?
— Огромное количество друзей театра пишут нам, присылают соболезнования. Его знали и любили все. Хотя он всегда «уходил в тень», был неамбициозным и немедийным. Но каждый вечер спускался и лично встречал зрителей. И был для всех родным человеком. На экстренном сборе труппы, когда я объявил о случившемся, зал закричал! И кто-то из наших встал и начал петь поминальную молитву — и все ее подхватили…
— Те, кто сейчас проходит мимо «Геликон-оперы», по внешнему облику могут догадаться, что театр скорбит?
— Да, мы вывесили черный флаг на нашем служебном входе.
Заметим в завершение, что прах Владимира Горохова привезут в Москву предположительно 28 января. До этого момента говорить о времени и месте прощания с ним было бы преждевременно.
«МК» присоединяется к словам сочувствия, адресованным театру, родным, близким и всем знавшим покойного.
