Пока все на уровне предположений. В записке, которую Александр Васильевич написал, говорится: «Невозможно терпеть совокупность факторов в сферах физиологии, психики, коммуникации, желаю Вам всяческого благополучия в жизни сегодняшней и будущей. Я пошел недалеко от квартиры, прощаюсь, жалею о неприятностях, которые невольно мог причинить, низкий поклон ВГИКу».
Александр Новиков руководил ВГИКом с 1987 по 2007 годы, а это большой срок на таком ответственном посту. Но он как-то спокойно справлялся с возом непосильных проблем и оставил о себе добрую память. Прежде чем стать ректором, окончил истфак Ростовского университета, аспирантуру МГУ, защитил кандидатскую диссертацию на тему «Критика эстетических идей Анри Бергсона». Преподавать во ВГИКе он начал в 1967 году, стал проректором по научной и творческой работе, защитил докторскую диссертацию на тему «Эволюция эстетики натурализма», возглавлял кафедру эстетики, истории и теории культуры и диссертационный совет при ВГИКе.
Он был очень доброжелательным и отзывчивым человеком. В кинематографической среде Александра Васильевича хорошо знали. Многие из нас были с ним на дружеской ноге. Ему можно было позвонить по делу и просто-то так. Он любил бывать на фестивалях, куда часто приезжал с дочкой, помогал людям в трудные моменты. Вообще был участливым человеком. Трудно представить его разъяренным и недовольным – во всяком случае, вне работы этого не было совсем. Он как-то держался, когда его со всех сторон одолевали и кинематографисты и чиновники, любимые чада которых стремились во ВГИК, мечтали стать актерами и режиссерами. Как уж он разруливал ситуацию, сказать трудно, но умел убедить, что кому-то поступать не стоит, что ничего, кроме разочарования, это не принесет.
Сейчас во ВГИКе паника. Никто из коллег толком ничего не знает о произошедшем, преобладают эмоции: «Какой ужас!», «Страшная новость!», «Не могу поверить»...
Разговариваем с коллегами Александра Васильевича.
– Часто ли он бывал во ВГИКе после того, как покинул свой пост и стал почетным ректором?
– Он приходил на вгиковские конференции, выступал, бывал на юбилейных мероприятиях, участвовал в фестивалях ВГИКа. Конечно, уже не очень хорошо себя чувствовал, сильно сдал. Мы все спрашивали о нем на кафедре, которую он возглавлял, как у него дела. Коллеги отвечали: «Да ничего, бодрится Александр Васильевич, не сдается».
– Он же болел, может быть, принимал какие-то лекарства. Трагедия могла произойти в момент обострения, резкого ухудшения состояния здоровья. Сначала говорили, что сердце подвело, а потом – про трагический случай. Толком ничего не знаем.
– Александр Васильевич мне часто звонил, иногда впадал в какое-то в забытье, но всегда был очень трогательным, вспоминал наши прежние встречи, как мы вместе работали. Его могло охватить отчаяние в связи со всем происходящим в мире.
– Он болел?
– Да, но выкарабкался. У него были ковид, травма бедра... Но всегда рядом была его любимая дочка. Они были с ней очень близки. Невозможно осознать произошедшее. Если он действительно сам ушел из жизни, то это странно. Уж очень он любил дочь – не мог же о ней не думать, принимая страшное решение. Наверное, чувствовал себя одиноко, особенно после травмы. Может быть, плохо ходил. В этой драме, наверное, сказалось все. На нормальном человеке то, что мы теперь переживаем, не может не отразиться – а он наверняка смотрел все новости, переживал...
