Во Владикавказе в начале осени жарко, как в Москве летом. Дом из красного кирпича, фасадом своим выходящий на стремительный Терек, уже освободился от лесов и строительных сеток. Исчез желтоватый цвет с фасада и вывеска кафе на первом этаже под названием «Турандот», как, собственно, и само кафе. Теперь фасаду возвращен первоначальный благородный терракотовый цвет.
— Что происходит здесь сегодня, какой этап работы? — спрашиваю я директора Вахтанговского театра Кирилла Крока. Раз в месяц со специалистами на один, максимум два дня он прилетает во Владикавказ. На этот раз прибыл с главным художником театра Максимом Обрезковым.
— Все основные работы по возведению стен, опор закончены. Уже вовсю идут отделочные работы: видишь, докрашивают потолки и стены. Пошли смотреть.
Через деревянные ворота, исторические и уже восстановленные, попадаем в небольшой дворик. Сюда входил гимназист Женя Вахтангов, когда возвращался домой из гимназии, где считался местной знаменитостью. Но не потому, что ходил в отличниках, а потому, что с детства проявлял артистические способности, особенно склонен был к пародиям и имитациям. В воспоминаниях его современников сохранились записи о том, как весь класс буквально умирал от хохота, когда Женя показывал учителя математики — голос, манеры точь-в-точь. А учитель как раз в этот момент входил в класс. Обалдел то ли от силы таланта пародиста, то ли от его наглости. В результате пародист был наказан.
Там, где еще совсем недавно все было завалено строительным мусором, чистота. На первом этаже согласно плану разместится арт-кафе, или, точнее, камерный театральный зал, которое не во всем, но во многом зеркально повторяет арт-кафе в московском театре. Прежде всего по внутреннему своему устройству — столиками на сто мест, небольшой эстрадкой и закулисной частью с гримеркой. А вот цвет интерьера несколько иной: не кобальтовый, а разновидность зеленого, как исторический в фойе театра. Тем более что и рамы уже заказаны в зеленом колере и часть деревянной отделки тоже. Кстати, рамы на окнах первого и второго этажей восстановлены по двум чудом сохранившимся. По словам директора, все коммуникации уже заведены, так что душевой и стиральной машиной для костюмов можно пользоваться. Предусмотрена и зона для разгрузки декораций.
— Помещения такого формата во Владикавказе еще нет, — продолжает свою экскурсию Крок. — Эта площадка будет работать каждый день, и два-три раза в неделю здесь будут проходить концерты и театрализованные программы, организованные силами артистов Театра Вахтангова и местных артистов.
Кстати, для гастролеров на втором этаже приготовлено шесть номеров на 12 человек. Но туда мы еще не поднимались.
Что и говорить, время и люди не пощадили родовой дом Вахтанговых: из подлинного здесь только два фасада, два окна и входная дверь. Фасады отреставрированы, и на одном из них мне не без гордости показывают рыбий хвост. К водным позвоночным животным рыбий хвост не имеет отношения — так местные строители называют маленькую хитрость исторической кирпичной кладки, и выглядит она так: между двумя рядами кирпичей клали один булыжник и заливали цементом, таким образом экономя на дорогостоящем кирпиче. Его в позапрошлом веке из местной глины производил завод немца барона Штенберга. На стенах Вахтанговского дома сохранилось два таких «хвоста». Строители их от песко-струили, покрыли лаком и оставили на всеобщее обозрение.
По словам директора Вахтанговского, самой большой неожиданностью при реконструкции стала необходимость поправки на сейсмоопасность.
— Когда мы со специалистами вошли в дом и начали обследование стен, фундамента, то пришли к выводу, что нужно оставить только стены, а внутрь вставить железобетонную «табуретку». При малейшем сейсмическом колебании без такой «табуретки» все, что находится внутри, рухнет и сложится как карточный домик. Поэтому углубили котлован, отлили фундамент, сделали стягивающий пояс и уже заново возвели перекрытия с опорными железобетонными колоннами. Так что между первым и вторым этажами, между вторым и чердаком есть железобетонные перекрытия.
По лестнице, которая еще не имеет перил, поднимаемся на второй этаж — его называют «мемориальный». Он посвящен семье фабриканта Багратиона Вахтангова, у которого жена и трое детей — две девочки и мальчик. Мальчик должен был стать наследником капитала, надеждой семьи. Он надежд не оправдал — жизнь посвятил театру.
Солнечный свет, которого в сентябре еще много во Владикавказе, буквально заливает второй этаж. Он готов под покраску и представляет собой анфиладу комнат. Но насколько они соответствуют своему историческому расположению? Ведь известно, что практически никаких документов, планов дома не сохранилось.
— Действительно, ничего не сохранилось, поэтому мы в своих действиях ориентировались по окнам и по фасаду, — говорит художник Максим Обрезков. — Фасад разбит на пять частей, и мы предполагаем, что именно столько комнат и было в Доме Вахтангова. Решили, что в обязательном порядке здесь должен находиться кабинет отца и комната его единственного сына.
— Но вы как-то учитывали, что между ними были очень сложные отношения, практически разрыв?
— Да, поэтому комнаты разнесены, находятся в разных крыльях дома.
Сложные отношения — это мягко сказано, там конфликт поколений. Отец мрачный, вечно занятый на фабрике. Понятно, что его, как человека дела, раздражало легкомыслие сына. У того на уме никому не нужные театральные кружки и спектакли, игра на мандолине… Когда Евгений уже перебрался в Москву и там обвенчался, отец проклял его. Правда, спустя какое-то время все же простил и принимал у себя в доме молодых, приезжавших раз в год во Владикавказ. Но на семейных обедах, судя по воспоминаниям самого Евгения Багратионовича, особой радости не наблюдалось. Отец писал сыну: «Я один, мне некому помочь…» А сын в это время ставил в Москве водевили, работал в Первой студии МХТ. Что и говорить, семейная драма…
А Максим Обрезков продолжает:
— В комнате отца должна быть более строгая обстановка, и мы подберем в нее антикварную мебель того периода, она будет в темно-бордовой обивке. Но тут вот какое дело — сам дом диктует то, как он должен формироваться и чем насыщаться.
А вот и общая столовая семейства Вахтанговых, и две комнаты отданы под мультимедийную историю. На светлых стенах будут проецироваться фотографии, тексты Вахтангова, воспоминания его современников. А на мультимедийных панелях, установленных тут же, — загадки принцессы Турандот. Вот-вот появится интерактивный стол-панель, на котором в единую картину можно будет складывать «осколки» фотографий. И фотографии эти, между прочим, не случайные, а тематические — из спектаклей, узнаваемые лица.
Итак, до открытия Дома Вахтангова остается чуть более полугода. На следующей неделе во Владикавказ выезжают мебельщики и драпировщики, они произведут замеры, чтобы сделать мебель для части жилой зоны и для арт-кафе. В жилой зоне уже начали вешать люстры, старинные, разумеется. Максим Обрезков убежден, что антикварную мебель, конечно, можно и нужно искать, но, как показывает его практика, она сама найдет дорогу туда, куда нужно. В данном случае — дорогу к родовому дому Вахтангова.
Подтверждение тому нашлось ровно месяц назад, когда в театр на Арбате позвонили родственники первой исполнительницы роли принцессы Турандот Цецилии Львовны Мансуровой и сообщили, что передают в дар театру кабинет актрисы. Так что бюро, диван, кресла, предметы интерьера уже упакованы и готовы отправиться во Владикавказ, где в Доме появится комната первой исполнительницы роли Турандот.
И последнее, что я увидела в Вахтанговском доме — это восстановленная большая просторная веранда, примыкающая к мемориальной зоне. Ее следов не найти ни на плане, ни в документах, но бывшие жильцы коммуналок о ней помнили и рассказали архитекторам.
