Выставка с интригующим названием «Котел алхимика» разбита на семь разделов, каждый из них исследует тему слепоты под своим углом. Открывает проект зал, где представлена реплика легендарного «черного зеркала», и картины, написанные с его помощью. Здесь исследуется тема оптических инструментов, которые использовали мастера прошлого для создания пейзажей, а «черное зеркало» и цветные «стекла Клода» – самые известные приборы. Они представляют собой футляр по типу очечницы, внутри – затемненное зеркало и четыре стекла – синее, красное, желтое и коричневое. Считается, что такими же пользовался французский живописец Клод Лоррен (хотя никаких документальных подтверждений тому нет), в честь него «черное зеркало» принято называть его именем, как и стекла.
Впрочем, впервые оптический прибор упоминается в тексте алхимика XVI века Кристофера Вагнера: он пишет о магических свойствах «черного зеркала», якобы оно способно показывать прошлое и будущее, а также события, которые происходят на другом конце света. Художники, однако, использовали его, чтобы упростить цветовой и тональный диапазон – в XVIII веке такой «фокус» был очень популярен.
– Система живописи классицизма базировалась на правиле трехцветки: первый план должен быть коричневый, второй – зеленый, а дали – голубыми, – рассказывает один из кураторов выставки Александра Данилова. – Для этого использовали цветовые фильтры – стекла Клода. Мы специально представили реплику «черного зеркала», идентичную тому, что хранится в Лондонском музее, чтобы зрители могли взять его в руки и посмотреть, как оно меняет восприятие.
Окно в этом зале тоже разноцветное – в тонах стекол Клода. Так что зритель может посмотреть на пейзаж Клода Лоррена из собрания ГМИИ и тут же взглянуть на пейзаж из окна – словно глазами художника, вооруженные специальными очками.
Следующий зал затемнен, а витражи, представленные здесь, встроены в черные стены. Собственно, вся выставка построена на таком черно-белом контрасте: из светлого зала мы попадаем в темный, таким образом зрителю все время нужно перенастраивать внутреннюю оптику.
Витражи – еще один популярный визуальный прием прошлого, который позволял иначе увидеть мир. Один из витражей, созданный на основе рисунка Якоба Плеппа, можно трогать (это копия): выставка рассчитана и на незрячих посетителей.
Здесь, как и следующих разделах, нередко встречаются сюжеты, посвященные слепоте и отношению к ней. До XVIII века она скорее считалась пороком, наказанием за какой-то грех. Первым, кто в Европе заговорил о том, что слепота – в каком-то смысле дар и обостряет восприятие других органов чувств, был Дени Дидро.
Тогда отношение поменялось – стал популярен образ слепого Гомера, сюжеты со слепыми музыкантами и поэтами. Впрочем, в других культурах, особенно в восточных, эта тема поднималась гораздо раньше. Подтверждением тому служит, например, статуэтка китайской богини Белой тары: она слепа, но видит мир всем телом (глаза расположены на руках, ногах, животе). «Чтобы добиться «расширенного зрения», нужно учиться видеть затылком, как индийские йоги, которые умеют дышать кожей и смотреть пятками», – комментирует куратор.
В конце ХIХ и в ХХ веках вопрос «внутреннего зрения» все больше волнует художников, и многие экспериментируют с автоматическим письмом и рисуют с закрытыми глазами.
Следующие несколько разделов показывают путь, которые был пройден в искусстве за почти два столетия и представляют результаты таких экспериментов. Здесь и опыты Пабло Пикассо, который панически боялся ослепнуть, он один из первых, кто попробовал рисовать с закрытыми глазами. И работы Яна Гинзбурга, который рисовал на найденных на помойке книгах и тетрадках одной линией. И выпуклые работы Гюнтера Юккера, созданные с помощью гвоздей (художник прокатывал поверх них печатный станок и получалось необычное тиснение), его произведения мы словно ощупываем глазами. И эксперименты Матюшина, который предлагал учиться художникам смотреть пятками и кожей, как индийские йоги.
Но самый эффектный зал отдан работам японского художника Нисимуры Ёхэя. Свою «трогательную» серию он создал в январе в Москве – специально для этого проекта. Перед нами керамические скульптуры, напоминающие горы. К одной из них нужно приложить ухо – и тогда произведение можно услышать. Другая греет – ее тепло можно ощутить руками. Третья – в мелких дырочках, из которых слышится запах парфюма. Александра Данилова рассказала, что первыми гостями выставки стали незрячие (видео их общения со скульптурами японца демонстрируется в том же зале на стене), и одна из девушек описала запах ароматизированной скульптуры как «шершавый».
Эта выставка ставит под сомнение главенство зрения как основного инструмента восприятия действительности и обращается к художественным опытам, которые предлагают включить другие органы чувств – внутреннее зрение, обращенное вглубь себя. Иногда – особенно в наши турбулентные дни – это лучший способ разобраться в реальности.
