Предыдущая картина Ларисы «Однажды в Трубчевске» участвовала в конкурсе Каннского кинофестиваля «Особый взгляд». Заинтересовал отборщиков и «Огород», но в этом году дорога ему была закрыта в Европу, а до следующего года далеко. Как сказал румынский священник Чиприан Мега, чей фильм «Глас вопиющего в пустыне» также участвует в основном конкурсе ММКФ, как можно говорить о планах, если не знаешь, каким будет мир через год. В общем, фильм показали в Москве.
Зоя в исполнении Валентины Теличкиной постоянно ездит на свой огород поливать растения, преодолевая по сорок километров туда и обратно. Место съемок нашли в селе Речица под Брянском. Там и посадили огород. Валентина Ивановна родилась в селе в Горьковской области, так что это ее родная стихия. В санатории ее героиня знакомится с Валерием, которого сыграл Юрий Кутафин — конферансье, артист разговорного жанра Курской областной филармонии. Он читает со сцены русскую классику, в детских представлениях играет даже старуху Шапокляк. «Огород» — его дебют в кино. И в фильме он тоже играет конферансье. Зоя — из Брянска, Валерий — из Курска. Встречаются они в санатории под Смоленском. В какой-то момент им покажется, что они созданы друг для друга и могут быть рядом. Оператор Анатолий Петрига романтично снял зимние прогулки немолодых влюбленных в санаторном парке с мраморными скульптурами под Смоленском. Кстати, во внеконкурсной программе фестиваля участвует фильм «С любовью и яростью» французского режиссера Клер Дени, где тоже возрастные любовники в исполнении 58-летней Жульет Бинош и 63-летнего Венсана Ландоно — еще недавно секс-символов европейского кино. Они не побоялись сыграть откровенные сцены.
Сцены в санатории — не только красивые, но и смешные. Герои проходят сеанс терапии в соляной пещере, напоминающей галактическую станцию из доморощенного фильма космической тематики. Для съемок выбирали заснеженную натуру. Приехали снимать — потеплело, началось таяние. Только смирились с проделками природы, как посыпал снег. Пришлось заказывать трактор и расчищать технические дорожки для группы. Отдыхающих сыграли жители соседней деревни. Часть съемок велась в плацкартном вагоне, который пришлось выкупать. Реальная проводница сыграла небольшую роль представительницы своей профессии. Электричку на отрезке Брянск—Жуковка надо было пустить по встречному пути — так было лучше для кадра. Вопрос решался на уровне Москвы. Группе выделили специалиста и отдельную электричку, двигавшуюся по согласованному пути.
Мы разговариваем с Ларисой Садиловой о ее картине.
— Ваши герои и актеры вели вас в неизвестном направлении, как это иногда бывает в театре и кино? Не было такого, что намечалось одно, а пришли к другому?
— Нет. Сценарий снимался так, как и был написан. Если сравнить его с фильмом, то это практически одно и то же. Сложность заключалась в том, что у нас было много объектов, которые постоянно менялись. За счет этого держится не только драматургия, но и ритм. Каждый следующий кадр — новый объект.
— Получилась немного смешная история с видениями героини, чего, казалось, не было в тех отрывках, которые довелось увидеть, когда шла работа над фильмом. Это не бытовое повествование, а нечто большее.
— Зритель как будто догоняет: «Ах вон оно что! Оказывается, и сыновья есть у героини. А герой — конферансье». Мы постепенно раскрываем жизнь своих персонажей.
— Неужели Валентина Теличкина оказалась послушной актрисой, точно придерживалась сценария, не позволяя и шага в сторону?
— Она мне доверилась. Но на уровне создания сценария мы о многом говорили, от каких-то сцен отказались, и не потому, что она этого захотела. Мы вместе пришли к такому решению. Роль бесплотна, пока существует на бумаге, а потом она приобретает тело, массу, душу и от этого меняется. Валентина Ивановна — автор своей роли. Не представляю, кто мог быть вместо нее.
— Сценарий писался в расчете на Теличкину?
— Да, хотя она еще об этом не знала и еще не дала согласия. Валентина Ивановна очень похожа на мою тетю. Нельзя сказать, что фильм про нее. В жизни моей тети Ольги не было такой любви. Это собирательный образ, в котором есть черты мамы моей подруги, моих бабушки, мамы и тети, которая ездит по 40 км туда и обратно на дачу. Строки Федора Тютчева «Эти бедные селенья,/Эта скудная природа—/Край родной долготерпенья,/Край ты русского народа!» стали эпиграфом к «Огороду», когда мы подавали заявку в Министерство культуры. И снимали мы в Овстуге под Брянском, где Тютчев родился. Для меня Зоя — воплощение русской женщины. Хотелось немного поговорить и про нищету, в которой люди живут. Не очень получилось.
— Ваша тетя не станет обижаться, увидев фильм и, возможно, узнав себя?
— Она уже посмотрела. Я наблюдала за ней во время просмотра. С ее лица не сходила улыбка. Она себя узнала.
— Ничто не оскорбило?
— Нет. Первоначально по сценарию деревянный вагончик в огороде Зои должен был сгореть, но пришлось отказаться от этой идеи. Мне было важно, чтобы моя тетя Оля прочитала сценарий. «Не надо, чтобы вагончик сгорал», — сказала она после прочтения. Мы такие дачные поселки видели, когда выбирали натуру! В одном из них были дома, как гробики из кирпича.
— Как рождались другие образы?
— Когда-то мы с мамой отдыхали в санатории, и с нами за столиком сидел мужчина из Перми. Он был директором небольшого дома культуры и приехал в санаторий с баяном. Все мои герои — немного чудики.
— Герой Юрия Кутафина оказался с фигой в кармане. Не могу понять, что он из себя представляет. Их встреча с Зоей не идеальна.
— Я тоже не представляю, как бы они смогли жить вместе. Но люди часто не понимают каких-то очевидных вещей.
— То, от чего герой бежит, настигает его с новой дамой сердца.
— Так всегда и бывает. Жена часто похожа на мать. Она гнобит мужа, как когда-то его гнобила мать. Сын, став взрослым, нашел такую же жену.
— Вам жалко своих героев? Как вы к ним относитесь?
— Для меня самое главное — любить человека. (У учителя Ларисы — кинорежиссера Сергея Герасимова — был фильм «Любить человека». — С.Х.). Даже если он не очень хороший. Когда актер играет не самого приятного человека, он все равно должен его любить. Если я не люблю актера, то не смогу его снимать. Ничего у нас не получится. Однажды Рената Литвинова в одной программе брала интервью у Дуни Смирновой и Александра Миндадзе. Она попросила их назвать режиссера, снимающего социальное кино, и сама сказала, что таких у нас нет. Я остановилась у телевизора, не понимая, что речь пойдет обо мне. Дуня Смирнова назвала мое имя, на что Рената ответила: «Садилова рассматривает людей, как насекомых». Я остолбенела. Но раз вы тоже спрашиваете, как я отношусь к своим героям, то может быть, и правда люди думают обо мне, как Рената Литвинова. Профессия у нас, конечно, циничная.
— Люди часто живут так, как жить нельзя. А они другой жизни себе и не представляют.
— Я знаю людей, которые из Трубчевска никуда не выезжали. Кто-то работает на птицефабрике и живет в соседнем с ней доме. Они ходят на работу и домой, больше нигде не бывают. До Брянска далеко — нет смысла туда ездить. Так многие живут. Да почти вся страна.
— Кто-то от этого несчастлив, а кто-то думает, что все у него нормально.
— Для счастья немного надо. Счастлив тот, кто умеет радоваться малому, восходу, например. Поэтому люди в России и считают себя счастливыми. Если верить исследованиям Андрея Кончаловского, которые он провел во время съемок своего документального фильма, то это 81 процент жителей страны. Люди очень неприхотливы. Народ никогда не видел ничего хорошего ни от какой власти, наверное, кроме периода Советского Союза. Я говорю про рабочих и крестьян, учителей и врачей. Врачи же в провинции получают три копейки.
— Да в некоторых местах и врачей-то уже нет. Жители Костромской области рассказывали мне, что у них кроме стоматолога и терапевта никого не осталось. А рожать из их не самого маленького городка везут за десятки километров в Кострому.
— Да, мы дошли до края. Когда я смотрела на героев Кончаловского, то думала о том, какие же они красивые и какая убогость вокруг. Знаете, что у нашей картины дистрибьютора нет? А все потому, что никто не знает, как работать с таким кино. Мы покажем фильм в Брянске и Курске, где проходили съемки. У нас работала брянская группа, а маленькие роли сыграли брянские актеры.
— Кого-то уже знаю по вашим прежним фильмам.
— Их много, и у каждого эпизод. Они ждут премьеру. Юрий Кутафин и Анна Сидоренко, которая пела, Юрий Ткачев, игравший на баяне, — артисты Курской филармонии.
— Не было искушения снять в главной роли совершенно незнакомую актрису?
— Нет. На эту роль нужна была известная актриса. Валентина Теличкина — умная, тонкая, чувственная, талантливая. Все это имеет отношение к ее психофизике. Героя должен был сыграть неизвестный актер. Если бы вместо Кутафина был кто-то узнаваемый, получилась бы пошлятина.
— Вы сами-то знаете, чем заканчивается любовная история ваших героев? Я как зритель могу только фантазировать на эту тему.
— Мы сняли несколько финалов. От самого оптимистичного отказались, хотя все получилось так хорошо. Пусть будет непонятно, чем все закончится. Мы электричку, в которой происходит финальная сцена, снимали на целый день, а до этого выкупали вагон поезда. Надо было все доснять в Брянске и переехать в Смоленск, в шесть утра погрузиться в поезд. Чтобы сэкономить время, гримировались, пока было темно. Как только рассвело, поехали и снимали пять часов без остановки. Подъезжая к Смоленску, доигрывали сцену. А приехав на вокзал, сняли прощание главных героев. Потом сели в автобус и 120 км добирались до санатория. Такая была сложная логистика.
— Санаторий получился очень веселый.
— Он же нерабочий. Отапливали его дровами.
— Только что видела такой под Костромой: территория завалена дровами, поскольку в районе нет газа.
— И в нашем нет из-за того, что это природоохранная зона. Там раньше космонавты и Зыкина отдыхали.
— Физически тяжело было снимать?
— Трудно — 30-градусный мороз зимой, 35-градусная жара летом. В автобусе во время съемок термометр достигал отметки 52. Это был ад. Из-за очень скромной сметы у нас был всего 21 съемочный день — зимой и летом.
— Якутский режиссер Дмитрий Давыдов, участвующий вместе с вами в конкурсе ММКФ с фильмом «Молодость», снимал при минус 57.
— В Якутии, наверное, к этому привыкли. Знаю, что никого не удивишь градусами. Но по 12 часов работать на улице в мороз, да еще в период, когда буйствовал коронавирус, тяжело. Но у нас ни один человек не заболел. Если бы хоть один слег, картина бы закрылась.
— Раиса Рязанова сыграла у вас небольшую и забавную роль предсказательницы. Что это за героиня?
— Есть сериал «Слепая», где бабка в платке с закрытыми глазами говорит примерно следующее: «Пойдешь туда, неведомо куда…» И так уже четыре тысячи серий. Моя мама тоже это смотрит, а я пытаюсь с ней бороться. Мы придумали зрячую предсказательницу в пику слепой. Раиса Рязанова стеснялась приходить на премьеру. Ей казалось, что над ней будут смеяться. Но она и вправду смешная. У меня впервые такое, что фильм рождался, как река. Он течет и течет, так что самой удивительно.
— Не хотелось резко все изменить, отойти от себя самой и сделать что-то неожиданное?
— Я пробовала менять жанр, снимала хоррор «Требуется няня». У нас уже готов сценарий «С любовью Лиля-2». Прошло двадцать лет после выхода первого фильма. Опять будут сниматься Марина Зубанова, Мурад Ибрагимбеков, Юлия Новикова, даже звукорежиссер Кирилл Василенко, сыгравший в первом фильме дурачка. Почему вдруг возникла такая идея? Потому что вообще непонятно, как снимать современность. Мы же не знаем, что будет дальше. Так быстро и радикально все меняется.
