— Марк Григорьевич, поздравляем вас с юбилеем театра и присуждением лично вам Театральной премии «МК» в номинации «Мастер».
— Спасибо. Для меня, четыре десятка лет бьющего в одну точку, это важная дата, момент «акме»: время достижения зрелости и некоего подведения итогов. Или, если хотите, — момент «самосуда».
— Оглядываясь назад, признайтесь — тогда, весной 1983 года, вы верили в столь долгую историю вашего детища?
— Мы были одним из первых театров, работавших на полном хозрасчете, то есть ни рубля дотаций от государства не получали. Мы возникли из ничего, мы «дети перестройки», театр, который начинался с нуля, а я, кстати, не назначенец. Когда мы рождались, многие не верили, что мы выживем в новых условиях, но мы существуем. Что еще к этому можно прибавить? Если раньше мы работали с гантелями, то теперь мы поднимаем штанги. Наши спектакли стали более весомыми, некоторые из них кажутся неподъемными — например, «Три мушкетера», где играют два состава по тридцать человек и используется колоссальная декорация.
— А сколько всего театр сыграл спектаклей за эти четыре десятка лет?
— Более 15 тысяч! Это, конечно, примерная цифра. У нас побывало свыше полутора миллионов зрителей! Это число сопоставимо с численностью населения крупного российского города. Выпущено 176 наименований, сейчас в работе еще семь, причем у нас нет однодневок. «Доктор Чехов», с которого все начиналось в 83-м, идет по сей день. А новинки соседствуют со спектаклями-«долгожителями»: «Бедной Лизой», «Историей лошади», «Романом о девочках» по прозе Владимира Высоцкого, «Гамбринусом» по Куприну. Они идут по 30–35 лет! Тот же спектакль под открытым небом «Песни нашего двора» прошел 27 сезонов, и с ним мы открываем новый.
— Раскройте карты — что ждет зрителей.
— На нашей основной, Новой сцене ближайший спектакль «Преображение», моя пьеса, написанная в период ковида, она посвящена поэтам Серебряного века, их судьбам: Валерию Брюсову, Андрею Белому, Нине Петровской и персонажу, которого я называю Маска. У меня получилась трагикомическая фантасмагория на документальной основе — то, что я в театре очень люблю.
Вторая премьера — «Проглотить удава», где звучит антифашистская тема. Эту пьесу ставят два молодых режиссера: Родион Вьюшкин и Сергей Уусталу, замечательные ребята. Чуть позже мы покажем спектакль «Миха» — его я посвятил повествованию о еврейском режиссере и актере Соломоне Михайловиче Михоэлсе. Но главной работой, наверное, следует признать спектакль «Дон Кихот» по Булгакову. Что он станет «гвоздем», я решил еще в прошлом году, так что мы представим этот спектакль день в день с сорокалетием театра — 27 марта 2023 года. А еще будут «Каштанка» (к этой постановке музыку согласился написать Максим Дунаевский) и восстановленная версия представления «Будь здоров, школяр», в основе сюжета которого проза Булата Окуджавы о советских солдатах, сражавшихся на фронтах Великой Отечественной.
Будет отдельный репертуар и на Старой сцене, как, скажем, моноспектакль по произведению американского драматурга Джорджа Бранта «Отстраненная» и комедия Ясмины Резы, получившая название «Зуб за зуб» в режиссерской интерпретации моей ученицы Виктории Доценко.
— Серию стихоцентричных постановок «Лента поэзии» вы планируете продолжать?
— Да, осенью выйдет Бродский, в марте — Маяковский, я там лично буду исполнителем, а в мае-июне 2023-го планируется Саша Черный. Но вообще хочу сказать, что пространство театра в наши дни становится многополярным — в театральном смысле, конечно же. Постепенно приходит к нам всем осознание, что в России разные театры, и это лучше, чем единственный стиль и язык. Кстати, многополярность, о которой я говорю, мы отстаивали все 40 лет, создавая разностилевой и разноязыкий репертуар. И да, мы ориентировались на классику русской драматургии и режиссуры — Станиславского, Мейерхольда, Михаила Чехова, Товстоногова... Эти подходы очень близки моему личному пониманию театральной миссии.
— Чтобы быть востребованным и своевременным, каким должен быть театр?
— Живым, откликающимся на все проблемы современной жизни. Я подчеркиваю: мы не боимся никаких тем, моя гражданская позиция — в моих спектаклях. Я не собираюсь ничего манифестировать, выкрикивать, доказывать; у художника должна быть единственная возможность — высказываться свободно. Эта свобода у нас есть, она гарантирована нам Конституцией, мы живем в бесцензурном пространстве. И нам никакие общественные советы не нужны! Мы ответственно занимаемся своим театральным делом, у нас есть публика — это наш народ, и мы ему доверяем. И народ ждет от нас произведений большого искусства, основанного на русской культуре, являющейся частью культуры мировой.
