Так, «МК» рассказывал о поэте Тихоне Синицыне из Крыма, который в обычной жизни стал орнитологом. Но если птицы для героя нашей прошлой публикации – это хобби, то для Ольги Козэль, поэта и прозаика, члена Союза писателей Москвы, вождение столичного автобуса – не увлечение, а запись в трудовой книге. Как стать водителем, если у тебя диплом выпускника Литературного института им. Горького? Способен ли творческий человек черпать вдохновение во всем, что его окружает? И что может случиться, если твой маршрут идет мимо кладбища? Обо всем этом поведала наша собеседница.
- Ольга, литературный институт и водитель автобуса - сочетание неожиданное. Где вы переучивались? На месте новой работы не удивились вашему прежнему роду деятельности?
- Профессию водитель автобуса я получила в учебном комбинате Мосгортранса, куда пришла дамой совсем не юной: кроме ЛИТа я уже успела окончить аспирантуру, защитить диссертацию по прозе Фазиля Искандера, поработать шеф-редактором журнала, руководителем пресс-службы. Да я даже завлитом театра успела побыть! Удивились ли в комбинате такой странной курсантке (нас называли курсантами)? Наш преподаватель Евгений Николаевич спросил однажды: «Оля, а зачем вам понадобилось водить автобус, вы же книги пишете?» Но, в принципе, ничего особенного: у нас в парке немало водителей с высшим образованием. Маша из нашей автоколонны ₋ выпускница МГУ, Коваленко Серёжа - выпускник Кишинёвского университета. Даже есть коллега, которая в прошлом была акушером-гинекологом.
- Вообще водить автобус — это женская профессия? Часто ли вам приходится что-то самой чинить в машине? У вас есть селфи с гаечным ключом?
- Здесь существуют разные мнения, и каждое из них имеет право на существование, скажем так. Водить автобусы женщины стали относительно недавно, но с каждым годом их число увеличивается. Когда я пять лет назад пришла в парк, из 180 водителей было только 13 девушек. Сейчас их намного больше.
Поэтому вряд ли сегодня кто-то сильно удивится, увидев за рулём автобуса женщину. А насчёт технического обслуживания, то тут многое зависит от самой машины. Я начинала работать на ЛиАЗе-5292. Конечно, у меня был ключ, но не гаечный, а баллонный ₋ им я затягивала колёса. Проверяла ежедневно масло, сама заливала антифриз. Сейчас мы работаем на «НЕФАЗАХ», и всем перечисленным занимаются слесари во время ежедневного технического осмотра.
- В России, в отличие от СССР, нет профессии писатель. Это хорошо или плохо? Если бы можно было быть только писателем и больше никем, вы бы отказались от нынешней работы? Или автобус водите для души?
- Я не могу ответить однозначно, хорошо или плохо то, что сегодня нет такой профессии. В советское время она была востребована не только обществом, но и верхушкой этого общества: существовала необходимость поддерживать идеологию. Как только эта необходимость отпала, ситуация изменилась. Ну, а могло ли быть иначе? Что касается меня, то, думаю, я бы всё равно работала водителем, если б жила в то время. Почему я не смогла бы делать то, что хочу? В конце концов, я мечтала об этом с детства.
- «Заблудившийся трамвай» Гумилева, детские стихи о трамвае Мандельштама, жуткий образ трамвая у Булгакова — примеров транспортных тем в литературе немало. А вы посвящали своему ЛиАЗУ поэтические или прозаические строки?
- Да, посвящала. Написала и опубликовала как раз в то время, когда на нём работала, книгу под названием: «Шестнадцатый парк. Рассказы водителя». И совсем недавно, меньше месяца назад, у меня вышла детская книга: «Автобусенок ищет друга». Её главный герой - маленький автобус Пазик, у него имеется вполне реальный прототип.
- Интересные, а может быть, страшные истории случались? Поделитесь личным опытом.
- Страшных со мной пока не случалось на работе, по счастью. Помню вот историю, связанную с тем же ПАЗиком. Он работает у нас на маршруте, который проходит внутри Домодедовского кладбища. Территория кладбища большая, и, чтобы людям было удобнее добираться до захоронений, был создан маршрут «Д». Однажды, уже в октябре, кажется, я заменяла Юру, водителя, который постоянно работает на этой «Дэшке». Кладбище тогда неожиданно рано перешло на зимнее время, поэтому несколько последних рейсов мы ездили после закрытия, к тому же в кромешной темноте: фонарей в глубине некрополя нет. И где-то около 94-го участка мне отчётливо показалось, что в салоне кто-то есть. Это ощущение вовсе не было страшным: я привыкла за день, что хоть один-два пассажира имеется. Я даже, помню, слегка рассердилась: мы выходить-то собираемся или катаемся просто так? И тут меня осенило: кто это должен выходить? Кладбище закрыто, я даже на посадке не открывала двери. Я посмотрела в зеркало в кабине. И ничего, естественно, не увидела. Проехала ещё какое-то время, включила «нейтралку», затянула ручной тормоз, вышла в салон. Открыла переднюю дверь. Темнота и тишина. Только где-то за лесом собака лает. Мотор вдалеке прошумел и умолк. Над соснами загудело - это рядом, в аэропорту, пошел на посадку самолёт. И снова стихло всё. Я пожала плечами, вернулась в кабину и поехала дальше. Решила, что просто померещилось от усталости.
- О чем вы думаете, когда выходите на маршрут? Где он проходит? В красочной и яркой Москве интереснее крутить баранку», чем где-нибудь в небольшом городке?
- Не знаю, я же не работала в небольшом городке. Но везде свои плюсы и минусы.
Сейчас я постоянно работаю на маршруте 810-С. Он проходит от метро «Домодедовская» до выше упомянутого кладбища. Нас, водителей 810-го, называют «дальнобойщиками»: за смену мы проходим более трёхсот километров. Это очень красивый путь, я езжу по нему с детства, правда, за рулём ₋ всего пять лет. Лес, поля, дымок из труб, танцующие березы, комья глины у дороги… Такое всё наше, такое русское и родное сердцу.
- Учителя говорят, что нам не будут платить за то, что мы смотрим в окно. Но если смотреть в окно и при этом управлять машиной общественного транспорта — это вполне реально.
- Ну, учителя, вероятно, имели в виду что-то другое.
- У вас есть знакомые писатели-водители? Или вы о себе можете сказать как о первом человеке, сочетающем два столь разных занятия?
- Не думаю, что я такая единственная и неповторимая. Был, кстати, фильм про писателя, который водит автобус, может быть, и прототип существовал. Кстати, пишут стихи и прозу у нас в парке многие ребята. Некоторые показывают мне написанное, советуются. У нас очень талантливый и неординарный народ. Не так давно в социальных сетях я познакомилась с Сергеем Ероховцом ₋ минским водителем троллейбуса. Серёжа пишет прозу. А одно время с подругой Таней Дмитренко мы издавали «Литературную газету 16-го автобусного парка», где печатали коллег. Мне кажется, что если человек тянется к творчеству ₋ это в любом случае замечательно и достойно уважения. Особенно в наши дни.
