Вряд ли какой-то другой гастрольный спектакль в столице собирал подобное количество випов. Казалось, вся театральная общественность решила познакомиться с оперным раритетом: на самом деле «Лакме» не ставилась на российской сцене более полувека. Да и в Европе она — нечастое наименование в афише, хотя некогда была хитом. Впрочем, секрет такого внимания не только в Делибе и в интересе к высокопрофессиональному Красноярскому оперному театру, а в поистине уникальной личности режиссера.
«Лакме» — третья полноценная постановка Сергея Новикова после «Иоланты» в «Геликоне» и «Опричника» в Михайловском театре. Дилетантом его назвать никак не получится: наличие базового музыкального образования и приобретенный режиссерский опыт позволяют говорить о собственном почерке, в котором соблюдена та мера режиссерского вторжения в партитуру, которая гарантирует глубокое прочтение авторских смыслов. Усилить эти смыслы, акцентировать их, не подменяя своими, — это крайне важно и ценно. И еще одна деталь: для Новикова опера — это прежде всего музыка. Центр его спектаклей — певцы, которых он не превращает в драматических артистов. Лаконичные и очень изящные мизансцены построены так, что певцам удобно петь, и потому их голосами в полной мере может наслаждаться публика.
И было чем наслаждаться. Прекрасный певческий ансамбль спел и сыграл невероятной красоты музыку Лео Делиба, наполненную такой выразительной кантиленой и гармоническим совершенством, которые свойственны именно французской музыке конца XIX века — не столь глубокой и изощренной, как у немцев, не столь экспрессивной и психологичной, как у итальянцев, но зато откровенно, без стеснения красивой. О каждом артисте хочется сказать отдельно: прекрасное женское трио Эллен (Алена Бабивская), Роуз (Екатерина Кочетова) и Бентсон (Лариса Плотникова). Для каждой Новиков разработал яркий индивидуальный характер — как в мюзикле. При этом все три певицы демонстрируют прекрасный вокал. Дарья Рябинко в партии Маллики также чрезвычайно артистична. В знаменитом дуэте с заглавной героиней ее второй голос звучит в полном согласии с первым — это поистине волшебная сцена. Очень интересна и вокально точна роль Нилаканты в исполнении Сергея Теленкова. Сергей Кузьмин — Джеральд — уверенно обретает статус оперной звезды. Его сильный, яркий, полный обертонами тенор хочется слушать и слушать. Ну, а Анна Гречишкина, выступившая в партии Лакме, — редчайший образец настоящего колоратурного сопрано с полноценными верхними нотами и филигранной интонацией, которая производит сильнейшее впечатление на протяжении всей ее партии, но особенно, конечно, в арии с колокольчиками.
Всем этим музыкальным колдовством вдохновенно управляет маэстро Александр Рудин, под дирижерской палочкой которого оркестр звучит так, как и положено во французской опере: театрально, красочно, с изящным выделением тембров и — что очень важно! — чистой интонацией струнной группы.
Сергей Новиков переместил героев оперы, действие которой согласно либретто происходит во времена, современные Делибу, в наши дни. И это тот случай, когда перенос не является формальной «актуализацией». Противопоставление агрессивной, циничной, глобалистской европейской цивилизации азиатской традиции, духовности, единению с природой и бескорыстию — ключевая тема сегодняшней переломной эпохи. Мир, который режиссер выстраивает на сцене вместе с художником Марией Высотской, — «биполярная» картина современного Дели, где индуистские храмы соседствуют с гигантскими небоскребами и где владелец сети отелей «Англетер» для реализации своего бизнес-проекта экскаватором выкорчевывает браминский храм. Нет, это не история 100-летней давности — это реалии сегодняшнего дня. Метафора читается столь внятно, что старый сюжет, вдохновивший когда-то русского художника Василия Верещагина на создание картины «Подавление индийского восстания англичанами» (она, кстати, была написана всего через год после премьеры «Лакме» — в 1884 году) в парадигме нынешних исторических событий воспринимается призывом к пересмотру привычных геополитических стандартов. Призыв этот, разумеется, чисто художественный, но иногда искусство бывает убедительнее политических деклараций. Вот и картина Верещагина в свое время показалась слишком опасной: купленная на аукционе в США, она исчезла. По одной из версий — была уничтожена англичанами.
Финал спектакля трагичен, что вообще характерно для жанра лирической оперы. Героиня добровольно выбирает смерть. Но ее жертва не бессмысленна: влюбленный в Лакме англичанин Джеральд уже испил божественный напиток из рук дочери брамина. Так что англосаксонская модель обречена… По крайней мере, в рамках одного бизнес-проекта.
