В зумовском окошке Виталий Дубинин выглядит даже слишком бодро для артиста, оказавшегося в пучине постковидного концертного ренессанса. Этим летом угнаться за «Арией» довольно сложно, и такой стиль жизни, видимо, держит одного из старожилов группы в отличном тонусе.
В 2022 году хэви-метал правильнее всего называть нишевой музыкой, которая, тем не менее, все еще звучит достаточно громко, чтобы привлекать внимание. Хэви-звездам в чем-то можно позавидовать. Свои замысли они способны ковать годами, совершенно при этом не опасаясь, что звук может устареть. Их звук уже похож на памятник, которому и претензии предъявлять как-то неудобно. Конечно, только самые ленивые не упрекнули хэви-гвардию в том, что вся их музыкальная политика строится на штампах и клише полувековой давности. Впрочем, если дать себе труд послушать новые альбомы монстров рока, то можно поневоле оценить драматургию и композицию, чье величие особенно проявляется на фоне треков, состоящих из качающего бита и бормотания, характерных для почти всех чемпионов нынешних чартов.
Песни для «Бала-Маскарада» собирались не один год, записывались без особой спешки, и в итоге получился альбом, в котором есть как сочинения, в полной мере оправдывающие фанатские ожидания, так и неожиданности. У альбома явно ощущаются два полюса. С одной стороны, мрак, метания и рефлексия, с другой — почти хипповский мажор. Причем и то, и другое звучит весьма энергично.
Большая часть песен для этого альбома по разным причинам не вписалась в релизы «Арии». У этих заблудших детей вполне узнаваемый звук, бодрость которого иногда напоминает классические альбомы «арийцев». Но вот лирика не совсем «арийская». «Под прицелом весь мир, все ночи и дни, В новый ад напрямик спешат псы войны, а следом все мы!» Несмотря на то, что весь материал для альбома был написан до того, как злоба дня заполнила собой всю нашу жизнь, некоторые песни могли бы стать саундтреками к сводкам новостей. А некоторые являются искусством в чистом виде, как «Наполеон» с фрагментом из стихотворения Лермонтова «Воздушный корабль». Или финальный трек «Дети Дождя», в котором свет явно побеждает тьму.
Альбомы долгой выдержки сейчас совершенно неактуальны, но те, кто может себе такое позволить, имеют шанс ощутить себя птицами свободного полета. Наверное, очень приятно записывать музыку, не анализируя при этом результаты своего труда на тему «зайдет или не зайдет».
В беседе с «МК» Виталий Дубинин рассказал о злобе дня, шансоне, музыке шестидесятых и песнях, которые «Ария» играть не умеет.
— С учетом вашего 35-летнего стажа в «Арии» можно предположить, что с сольным альбомом вы не очень-то торопились…
— Не могу сказать, что специально собирал песни с целью выпустить альбом. Просто всегда оставался материал, который по каким-либо причинам не подходил для «Арии». А так как я пишу только для «Арии», то никаких мыслей как-то пристроить эти песни у меня не было. Вот так они лежали мертвым грузом, и в какой-то момент мне показалось, что можно их и выпустить. Почему нет? Как раз во время пандемии появилось время над ними поработать.
— То есть все песни были в той или иной степени уже готовы?
— По факту готова была только одна — «Русский Сон». Она лежала десять лет, и Маргарита Пушкина, автор текста, периодически мне предлагала ее выпустить в рамках своего проекта Margenta. Но мне почему-то было жалко ее отдавать. Потом появилось несколько музыкальных набросков, без слов, и через какое-то время Рита сказала: «Я созрела, давай сделаем альбом». Это было в 2020 году. Правда, тексты Маргарита начала писать только весной 2021-го и за год написала стихи ко всем песням. Кстати, четыре из них родились уже в процессе работы над альбомом.
— В тяжелом роке текст имеет довольно большое значение, он должен эмоционально хорошо подходить музыке. Иногда автор текста получает от автора музыки что-то вроде техзадания с пожеланиями по поводу конечного результата. Вы с Маргаритой так работаете?
— Музыка и правда несет некий шифр, и не каждый текст к ней приклеится. В «Арии» бывало по-разному, потому что когда много мнений, возникает и много тем. Когда работаешь над сольным альбомом, никто тебя не осаживает, поэтому темы для песен обычно предлагал я. Иногда это было на уровне фраз, например, в песнях «Бал-Маскарад» или «Бес в Твоих Глазах». Но Маргарита все мои начальные идеи прекрасно претворила в жизнь.
— По энергии и задору некоторые песни напоминают легендарный «арийский» альбом «Герой Асфальта». Правда, общее настроение гораздо мрачнее. Если хиты «Арии» это как будто переложенный на музыку рыцарский роман, то «Бал-Маскарад» полон разных рефлексий...
— Мне, конечно, хотелось затронуть то, что еще не было затронуто в песнях «Арии». И рефлексий в моем альбоме и правда немало. Но работалось нам довольно легко, и в процессе записи я действительно вспоминал свои первые годы в «Арии». Аранжировки мы делали вместе с Михаилом Бугаевым, и это был процесс в духе «назад в будущее». Сейчас, как правило, все уже приносится в готовом виде на компьютере, и нужно только понять, подходит это или нет. У нас же с Михаилом был живой совместный процесс, и хотя мы не встречались воочию, общение получилось очень плотным. Это и правда подзадоривает, когда тебе присылают вариант, который очень нравится, ты что-то делаешь в ответ, и в результате в звуке ощущается определенное настроение.
— Маргарита Пушкина — большой мастер по сказочным мирам, но здесь некоторые песни как будто отражают все то, что происходит здесь и сейчас. Это мое личное восприятие или у вас действительно получилось высказаться на злобу дня?
— Некоторые песни действительно получились на злобу, хотя работа над текстами была завершена в январе 2022 года. Тем не менее «Пламя» как будто о сегодняшних событиях. Конечно, это было сделано не специально, но тревога, которая витала в воздухе, видимо, оказала свое влияние. По меркам того, что Рита обычно пишет для «Арии», такие темы не очень привычные. Но мне кажется, она не переступала через себя и делала все с удовольствием.
— Тяжелый рок придумали, мягко говоря, не вчера, и за эти десятки лет хард-н-хэви оброс некоторой рутиной, в том числе и в звуке. У фанатской армии есть свои запросы к этой музыке, и аудиторию, конечно, лучше не обламывать. Но вы как будто об это не очень думали, потому что альбом трудно назвать цельнометаллическим...
— Я не старался привязываться к нашей обычной аудитории и не очень думал о том, кому это все понравится. Главное, чтобы самим интересно было сочинять и записывать. У стиля, в котором мы играем, действительно полно клише, и избавиться от них очень трудно. Не хотелось бы применять высокопарные выражения в духе «расширить рамки». Но хотелось, по крайней мере, этих рамок не придерживаться. Песня «Здесь и Сейчас», конечно, не могла бы появиться у группы «Ария». Мы такие песни играть не любим и, может быть, даже не умеем. Вообще на русском языке и в тяжелой музыке мажорные песни звучат как-то недоделанно. Вот если спеть «рыбу» на английском — все получится очень органично, а на русском как будто не из этой оперы. Тем не менее мне хотелось сделать именно так, а не иначе.
— «Здесь и Сейчас» и финальный трек «Дети Дождя» стали на альбоме своего рода мостом в поп-музыку, в хорошем смысле. Но судя по тому, что эти песни на альбоме есть, вас такие стилистические отклонения не пугают?
— В этом альбоме совершенно не пугают. Более того, мне кажется, что людям, которые послушают весь альбом, будет интересен переход от довольно мрачного начала к светлому финалу. Вообще, я не могу себя назвать любителем исключительно тяжелой музыки. Я вырос на «битлах» и на музыке шестидесятых, которую сейчас легко можно обозначить поп-музыкой. В ней было царство гармоний, люди открывали для себя новый мир и совершенно не ограничивали свою фантазию. На мой взгляд, «Здесь и Сейчас» — это отсылка к шестидесятым или семидесятым. Я это делал не специально, просто мне нравится такая музыка, такие гармонии, и если ты не находишься в довольно жестких рамках, как в «Арии», то можно делать все что угодно.
— У этого альбома будет какое-то гастрольное продолжение?
— Если честно, то во время записи я совершенно не думал о концертах. Я здесь не лукавлю, мне просто хотелось его записать и на этом закончить. Но подозреваю, что вопросы насчет концертов еще появятся, хотя сложно представить, как это можно сделать. Все музыканты, которые участвовали в записи (в студии с Виталием работали гитаристы Сергей Маврин и Михаил Бугаев, а также барабанщик Закк Хемма. — «МК»), играют в других группах. Собрать их воедино довольно трудно. Наши западные коллеги могут провести тур, а потом год отдыхать и строить планы. У нас такого не бывает. Мы все время в разъездах. Мне кажется, было бы неплохо сыграть несколько песен с этого альбома на каком-нибудь фестивале. Посмотрим.
— В концерте «Арии» эти песни можно представить?
— Поклонники сразу скажут: «Ну вот, он еще и на концертах «Арии» это будет петь!» Вряд ли такое возможно на шоу «Арии». Разве что в других ситуациях.
— Последние пару лет были очень непросты для музыкантов. Особенно для тех, кто выступает на больших площадках. Как «Ария» пережила пандемию?
— В марте 2020 года мы вернулись с гастролей, последний концерт которых был в Южно-Сахалинске. На следующий день там объявили локдаун. Но в Москве мы нашли, чем заняться. Переписали два альбома, где был еще вокал Артура Беркута. Это заняло месяца два-три. Параллельно давали онлайн-концерты на разных цифровых площадках. А потом при помощи наших друзей обзавелись своей видеостудией, откуда играли концерты и общались с поклонниками. Так что двадцатый год мы провели в Интернете. Это, конечно, не приносило материальной выгоды, но мы всегда были на связи с поклонниками. В 2021 году начали появляться гастроли. Сейчас их такое количество, что удается урвать буквально пару дней, чтобы на даче траву покосить. А потом снова концерты.
— У «Арии» не безоблачная история. В 2002 году из группы ушел Валерий Кипелов, а в 2011-м Артура Беркута сменил Михаил Житняков. Две ротации вокалистов — это совсем непросто и для коллектива, и для публики. А уход Кипелова многие даже восприняли как приговор группе. Сейчас, когда страсти утихли, можно ли говорить, что в той ситуации все-таки оставались шансы найти взаимопонимание?
— Наверное, я идеалист или романтик, но оглядываясь на те события, мне кажется, что можно было как-то по-другому. Проявить терпение, прислушиваться друг к другу, и, возможно, сложилось бы иначе. Я очень тяжело переживал, казалось, что жизнь просто остановилась. Раскол в группе произошел, когда у нас был второй пик популярности, и я совершенно не понимал, как такое могло случиться. Но мы нашли в себе силы не опускать руки. Наверное, потому что были какие-то нереализованные идеи, которые очень хотелось осуществить.
— Обиды ушли или не совсем?
— Претензий никто никому уже, конечно, не предъявляет, и отношения у нас, можно сказать, ровные. С кем-то лучше, с кем-то похуже. Если обиды и были, то они уже прощены. Но осадок, конечно, остался.
— Сейчас в хард-н-хэви есть те, кого называют молодой шпаной, готовой наступать на пятки ветеранам?
— Я думал, что в этом жанре застой. И если ничего интересного я не слышу, значит, ничего интересного и нет. Но пока мы записывали этот альбом, я пообщался с большим количеством молодых людей, которые открывали мне новые имена. К сожалению, не могу вспомнить названия групп, но они есть. Конечно, они играют не то, что мы в восьмидесятых, но это тяжелая музыка на современном этапе ее развития, и она вполне созвучна тому, что звучит в Америке и Европе. Уровень исполнения вырос однозначно. Интересные идеи тоже есть. Но чтобы стать звездами, нужно не только хорошо играть, но и оказаться в нужное время в нужном месте.
— Ходят слухи об альбоме, который вы записали чуть ли не в стиле шансон. Правда ли это и будет ли он когда-нибудь издан?
— И это тоже получилось благодаря Рите. Куда же без нее? Случилось все, наверное, лет пятнадцать назад. Рита мне как-то сказала, что написала несколько хулиганских стишков шансоновской тематики. Не воровской, конечно, но имеющей отношение к местам не столь отдаленным. И она мне предложила попробовать написать на них музыку. Я начал писать, и за несколько дней получилось песен шесть-семь. Одну, под названием «Бабы-Бабы», я даже записал. Но к шансону в ней имеет отношение только текст. По звуку получилась поп-музыка семидесятых. Пока дальше демо это не пошло. Но кто знает, может, когда-нибудь доведу до ума. По крайней мере заготовки в дальнем углу в компьютере есть.
