Балет «Времена года» Белякова, хоть и имеет в своей основе прекрасную музыку великого композитора Александра Глазунова, на сцене не частый гость. Постановки этого балета оказывались малоудачными и не закрепились на балетной сцене. Неудачу здесь потерпел даже Мариус Петипа, поставивший «Времена года» в 1900 году после триумфального успеха созданного им совместно с Глазуновым полнометражного балета «Раймонда».
В отличие от него «Времена года» балет одноактный. По сути, перед нами танцевальная сюита. Композитор создал музыку к теме вечного цикла природы и жизни, то затухающей, то вновь воскресающей. В начале века одну из главных партий в нем — Царицы лета, Колоса — исполнила царская фаворитка балерина Матильда Кшесинская.
В начале века нынешнего Артемий Беляков вместе со сценаристом Дарьей Хохловой никак не нарушили первоначальную концепцию Глазунова–Петипа, а придали ей более современное философское содержание, переборщив при этом с философией.
«Безмолвие. Поток вечности приобретает очертания. В сиянии сферы из его глубины вырастают четыре фигуры. Зима, Весна, Лето, Осень — объединение противоположных и неделимых начал, мужчины и женщины, рождения и смерти, созидания и разрушения» — таково начало нового либретто. Понятно, что Зима (Владислав Лантратов; лучше эту роль во втором составе интерпретировал Егор Геращенко) и Лето (эта партия прекрасно легла на Артема Овчаренко и в первом, и во втором составах) — это мужское начало, конфликтующее и растворяющееся в лоне женского: Весны (Анастасия Сташкевич была интереснее, чем вышедшая во втором составе в этой партии Анна Никулина) и Осени (в двух составах здесь прекрасно выступала Мария Виноградова). Так что соло этих персонажей и их дуэты, вперемешку с дуэтами других занятых в балете артистов (Михаил Крючков, Анастасия Денисова, Лина Шевелева, Антон Гайнутдинов) и кордебалетом, — основа этого сочинения, построенного на неоклассической технике, местами слишком пафосного и излишне традиционного в своих приемах.
Иногда, пытаясь быть оригинальным, хореограф опускал занавес, оставляя от танцовщиков только танцующие ноги — прием не новый, и к тому же разгуливание по сцене нижних половин тел по времени изрядно задержалось. Завершается балет «надвигающейся катастрофой» — большим грехопадением («Осень затягивает Лето в омут сладострастия и беспутства»). Правда, раздевшиеся до трусов танцовщики механистично танцуют все те же, что и прежде, классические комбинации, да так, что никакого грехопадения на сцене не ощущается: все стерильно и благообразно. Так что по сравнению с другими балетами этого вечера постановка выглядит явно ученической, но потенциал у молодого балетмейстера тем не менее есть.
Структура сочинения балета Антона Пимонова на музыку современного композитора Анатолия Королева «Made in Bolshoi», открывавшего премьерную программу, вполне академическая: пара премьеров (Екатерина Крысанова и Владислав Лантратов), три пары солистов и 12 пар кордебалета, создающих строгую геометрию рисунка. Точно так же, работая с большой формой и задействовав большой ансамбль, Антон Пимонов строил и «Концерт №5» Сергея Прокофьева.
В Мариинский театр, в котором Антон Пимонов протанцевал почти 20 лет, будущего хореографа принимал тогдашний руководитель балета Махар Вазиев, теперь работающий в Большом. При нем в Мариинке начали ставить балеты Джорджа Баланчина и Уильяма Форсайта, что определило дальнейшее развитие балетмейстера. Все эти принципы, которым Пимонов не изменяет, лежат и в основе его нового балета.
Хореография сознательно поставлена с «налетом» академизма и поначалу невероятно энергична. Она начинается сегидильей из «Дон Кихота». Действительно, знакомые псевдоиспанские па балета Петипа–Горского здесь явно цитируются, а на сцене царит солнечная, радостная атмосфера. С задника на зал смотрит улыбчивая блондинка, словно сошедшая с этикетки плавленого сыра «Виола» с неестественно яркими, словно под наркотиками, светящимися голубыми глазами (художник-сценограф Настя Травкина). А когда испанская сегидилья постепенно трансформируется в разлад и какофонию (намекая, что и в жизни первого театра страны бывают непростые времена), пропавшая было с задника блондинка появляется вверх тормашками, как бы заглядывая в балетное царство Большого и спрашивая: «Ой, а чёй-то вы тут делаете?»
Главная задача хореографа — создать если и не парадный, то повседневный портрет знаменитой труппы, «большой ансамбль для Большого театра, фотоснимок труппы на длинной выдержке». И главный герой здесь, конечно, не премьеры или прекрасно танцующие солисты (из трех пар особенно выделим Михаила Крючкова и Елизавету Крутелёву; а во втором составе Марка Чино и Ксению Аверину), а кордебалет. Прославленный, отлично вымуштрованный кордебалет Большого с его ровными рядами танцовщиков, идеальной и, кажется, нереальной синхронностью движений, сливающихся в одно тело балета (кордебалет в переводе с французского и есть «тело балета»). И со способностью делать популярные в классических балетах XIX века, а сейчас вышедшие из моды, перестроения и симметричные проходы-шествия. Идеально «пропевать» этим «телом балета» музыку всякую, в том числе и перерастающую в «додекафонию». Как и постепенно происходит в партитуре Анатолия Королева. А когда музыки нет, как на последних па балета «Made in Bolshoi», так же идеально работать на счет.
Как и первый балет вечера, «Танцеманию» можно было бы назвать — «Made in Bolshoi», потому что такую хореографию и так танцевать могут только артисты Большого. Однако первоначально этот балет имел совсем другое условное название «Красавин-Самодуров», и его премьера должна была состояться раньше вех остальных показанных в программе балетов — еще летом 2019 года.
Как и Пимонов, привитый Баланчиным и Форсайтом в Мариинском театре Вячеслав Самодуров строит свои бессюжетные сочинения на тех же принципах. Конечно, балетные па у Самодурова по сравнению с классическим, баланчинским или форсайтовским языком претерпевают заметную трансформацию. Он предлагает замысловатые комбинации, в балете оттанцовывается чуть ли не каждая нота красавинской партитуры, используется принцип одновременного сочетания высокоскоростных и тягуче-замедленных движений.
Словно реабилитируясь за свою былую неудачу в балете «Ундина», в новом балете от дикой и необузданной энергии зашкаливает всё: идеальная и роскошная «высоковольтовая» партитура Юрия Красавина, отлично придуманная драйвовая хореография Вячеслава Самодурова с ее «мощным коллективным выбросом энергии», бешеная моторика трех ведущих пар солистов Большого — Екатерины Крысановой и Семена Чудина, Анастасии Сташкевич и Вячеслава Лопатина и особенно Алексея Путинцева и Маргариты Шрайнер. Танец этих артистов сметает всё на своем пути. А точеные и энергичные па поражают и восхищают. Да и зрителя буйный взрыв энергии в музыке и хореографии буквально выкидывает из своих кресел.
Само название «Танцемания» для Вячеслава Самодурова — это «способ разрядки напряжения». По словам хореографа, «зрители всё чаще приходят на балеты не только ради любования изящными телами и красивой картинкой, но и чтобы получить энергетический заряд от танцующих или, наоборот, вместе с ним избавиться от накопленной тяжести». Действительно, на полчаса, что продолжался балет Самодурова, зритель и артисты Большого погрузились в массовую «танцеманию». И по итогу этот балет оказался лучшим балетом премьерного вечера.
