Не секрет, что практически все кинооборудование, на котором работают российские кинематографисты, импортное. Что делать в случае его износа? Может ли остановиться работа киноотрасли? Об этом и том, как выживать в непростых обстоятельствах самому массовому из искусств, мы поговорили с опытными кинематографистами.
Продюсер Наталья Иванова, работавшая на документальных и игровых проектах, в частности на картинах Веры Глаголевой «Две женщины» с участием Рэйфа Файнса, «Одна война», «Не чужие», готова к тому, что кинопроизводство ждет существенное удорожание.
— В связи с тем, что введены санкции, все техническое оборудование для киносъемок однозначно будет дорожать. Оно у нас зарубежное, начиная с батареек хорошего качества и микрофонов. Все это отразится на производственных расходах. Уже сейчас понятно, что смета каждого фильма увеличится на 30–40 процентов. Инфляция скажется на экспедиционных расходах. Любой отъезд киногруппы предполагает приобретение железнодорожных и авиабилетов, расходы на гостиницу, питание… Пока не знаю, что будет с актерскими и режиссерскими гонорарами. Хорошо, если ставки останутся хотя бы на той же отметке, на которой находятся сейчас. Надо с пониманием отнестись к сложившейся ситуации и привести свои аппетиты в норму, если мы хотим сохранить киноиндустрию.
Оператор фильмов «Влюблен по собственному желанию», «Брат» и «Брат-2», «Граница. Таежный роман», «Война», «Салют 7», «Метро», лауреат британской премии BAFTA, российской «Ники» и Государственной премии РФ Сергей Астахов, помимо работы на собственных проектах, еще оказывает помощь коллегам, будучи главой агентства съемочной техники. Он изобретает оригинальные приспособления для достижения определенного эффекта на экране. К нему обращаются за камерами и осветительной техникой.
— Пока трудно оценить ситуацию и делать прогнозы. Должно пройти какое-то время, — говорит Сергей Астахов. — Самая серьезная проблема, наверное, будет связана с оборудованием и обеспечением программ для постпродакшена, компьютерной графикой, с тем, отзовет ли кто-то лицензии по обслуживанию компьютеров, а также со специалистами, которые, возможно, не захотят здесь работать, хотя остается вариант удаленной работы. Но в этом я не очень разбираюсь. Что же касается камер, то все они зарубежного производства. Своего оборудования у нас почти нет. Скажем, проекторы требуют замены ламп, других комплектующих. Нет ни одного нашего устройства, а собственные высокие технологии, к сожалению, были в последнее время утрачены. Мы могли бы многое производить сами. Хуже или лучше — другой вопрос. Проблема в том, что никто у нас этого не делает. Сам я придумываю какие-то приспособления, но все это в небольшом объеме и не может решить проблему. Основной массив техники у нас импортный. В оптике меньшая зависимость. На операторской технике мы можем какое-то время прожить. Многое производит Китай, и в этом плане все окончательно не остановится. Все пока катится по инерции. Надо готовиться, по всей видимости, к не очень хорошему. Оптимистичных вариантов нет. Лучше не будет. А вот насколько станет хуже, мне лично пока неясно.
Оператор Владимир Климов снял фильмы «Брежнев», «Всадник по имени Смерть», «Вор», номинировавшийся на «Оскар», «Железный занавес», «Душа». Сейчас с Павлом Чухраем он работает на картине «Воробьиное поле».
— Пока проживем, а потом будем решать. Я уж сам подумал, не перейти ли на пленку. Пленочных камер полно, но вот пленки нет. Проблемы есть, но я надеюсь, что они не навсегда. Наверное, и дальше будем работать на импортном оборудовании. Когда-нибудь оно износится, но когда-нибудь и что-то изменится. Камера же не в лизинге находится, а в собственности. Какое-то время продержимся, если речь не идет о многих годах. На кинокамеры сейчас почти не снимают, используют в основном цифровые. Их состояние сильно зависит от обслуживания, от того, кому они принадлежат. Знаю ребят, которые купили камеры, сдают их в аренду и тщательно следят за ними. И техника у них в очень хорошем состоянии. А если фирма просто закупила камеры и не следит за ними, то там все гораздо хуже.
— Можете рассказать читателям, как вы приступаете к работе? Камеру вам предоставляют?
— Как правило, я выбираю, на какой камере буду снимать, и мои пожелания выполняются. Я люблю английскую оптику, но иногда работаю на немецкой. Это связано с художественно-техническими характеристиками. На эту тему можно целую лекцию прочитать. Объективы знаменитой английской фирмы очень высокого качества. Все дело в характере изображения. В них есть сочетание высокого качества и легкого романтического флера. Если снимается военная картина, то можно использовать более жесткую и сухую немецкую оптику. Объективы сделаны на десятилетия и находятся в нашей собственности, так что санкции их не касаются. Сложнее с запчастями. Если будут выходить из строя какие-то узлы камер, то это может стать проблемой, придется самим что-то придумывать.
О том, как складывается ситуация в анимации, мы поговорили с режиссером Дмитрием Геллером. Он работает в авторском кино и снял мультфильмы «Хозяйка Медной горы», «Мужчина встречает женщину», «Мальчик». Казалось бы, что нужно человеку этой профессии — компьютер, бумага и краски. Можно ли работать автономно в любой точке Земли?
— Все стало в два раза дороже, — говорит Дмитрий Геллер. — Помимо компьютера мне нужны краски, бумага, тушь. Все они импортные. Скажем, тушь я использую английскую. Недавно у меня сгорел компьютер, и это стало проблемой. Сейчас любая железка возросла в цене. А дорогие железки стали запредельно дорогими. Цена нового компьютера, которую мне назвали, умопомрачительная. А компьютер нужен хороший. Если несколько лет назад он стоил 60 тысяч, то теперь не меньше 200. Это проблема рыночного скачка. Не думаю, что санкции касаются азиатских запчастей, что тайваньские или китайские компьютеры исчезнут. Просто они будут в два раза дороже.
— Каким должен быть компьютер для работы в анимации?
— Самый мощный, с самыми дорогими материнскими платами и процессорами. Аниматорам требуется все то же самое, что и профессиональным архитекторам, суперигрокам компьютерных игр. Это всегда самое дорогое железо, а оно сейчас все китайское. Но мы всю жизнь так жили. Я же в Советском Союзе родился. Так что все мы уже проходили. Помню, как ничего не было, но что-то находили, покупали отечественные краски «Нева», которые тоже неплохие. А потом открылся целый мир новых возможностей.
— Людям вашей профессии, наверное, не так важно, в какой географической точке находиться. Можно работать везде и дистанционно?
— Важно, кто тебе заказывает фильм. На авторское кино сложно найти деньги. При всех проблемах в России оно круто финансируется. Европейские фонды поддерживают европейские проекты, и не в таком объеме, как у нас.
— Вы несколько лет работали в Китае. Как дела обстоят там?
— В Китае есть финансирование, но там очень мало авторского кино. Все лучшие режиссеры, насколько мне известно, находятся в Японии. Я работаю в Китае как педагог со студентами, и мы с ними делаем кино. Это инициатива института. Частично студенческие проекты финансирует государство в рамках программы создания технопарков в каждой провинции. Деньги дают на то, чтобы в регионе был центр, где создавались бы комиксы, анимация, компьютерные игры. Но все-таки это целевая инициатива вуза, а не государства.
