Каноническим образцом антивоенной прозы считается «Прощай, оружие!» Эрнеста Хемингуэя. Герой этого романа ₋ американец Фредерик Генри, сражается на итальянском фронте с немецкими и австро-венгерскими агрессорами. То есть он - за «хороших парней».
В Италии у него возникают чувства к простой медсестре, и здесь, по идее, надо ждать хэппи-энда про то, как любовь побеждает смерть. Но с этого момента привычные нам представления о логике художественного мира и делении на «наших» и «не-наших» начинают распадаться. Фредерик дезертирует, потому что «свои» итальянцы хотят его обвинить в шпионаже. Но, добравшись до нейтральной Швейцарии (которой дважды удалось не участвовать в общеевропейских бойнях), он теряет возлюбленную, которая умирает во время родов. То есть Хемингуэй ставит знак равенства между боевыми действиями (а точнее, моментом, когда конкретный человек берут в руки автомат) и тотальным процессом разрушения всего и гибели всех, кто ему дорог. Таков пацифизм в почти кристальном виде.
Убеждения, что конфликты невозможно решать силовым путем, высказал и Герберт Уэллс. В романе «Первые люди на Луне» посланники Земли ведут беседы с правителем спутника нашей планеты – Великим Лунарием. И признаются, что у нас люди столетиями убивают себе подобных. Луниты делают вывод, что имеют дело с дикарями – и решают не поддерживать отношения с нашей цивилизацией.
В русской традиции, как считают литературоведы, таких произведений почти нет. Убежденным антимилитаристом был Лев Толстой, но он был противником вообще всякого насилия, так что пацифизм – это важная часть его интеллектуального здания, но не обязательно «несущая стена».
Поджанр «антивоенная проза» ₋ понятие отчасти размытое.
К примеру, мы считаем «лейтенантскую прозу» антитезой казенной героизации Великой Отечественной войны, но никто из круга литераторов-фронтовиков в правоте борьбы, которую вела Красная армия, не сомневался. И если «окопная правда» и противопоставлялась чему-то, то только изображению солдат как «плакатных» героев без потребностей и чувств (кроме любви к родине).
В русской литературе четкой границы между пацифизмом и желанием сделать так, чтобы иноземцам звенела кольчугой русская речь, зачастую нет и в советской поэзии. Часто лозунги «за мир во всем мире» соседствовали с «можем повторить». Как, например, в стихотворении Евтушенко, «Хотят ли русские войны», адресованном, кстати, Марку Бернесу:
Да, мы умеем воевать,
но не хотим, чтобы опять
солдаты падали в бою
на землю грустную свою.
Совсем другая тональность и — в шедевре Александра Вертинского. Поэт эпохи декаданса называл Российскую империю «бездарной страной», и в 1917 году, после гибели миллионов соотечественников, задавался вопросом:
Я не знаю, зачем и кому это нужно,
Кто послал их на смерть недрожащей рукой,
Только так беспощадно, так зло и ненужно
Опустили их в вечный покой!
Но разница между двумя мировыми войнами (а Евтушенко писал после ВОВ), огромная — в 1914 году у нас был выбор, хоть бы номинальная возможность уклониться от участия в схватке. А вот 22 июня 1941 года — уже не было.
И помчатся лихие тачанки
Составить рейтинг главных произведений, где воспеваются победы нашей армии, мы попросили Павла Крусанова - автора многих бестселлеров. Такой выбор не случаен — недавно литератор из Санкт-Петербурга поставил подпись под «Обращением писателей России по поводу специальной операции нашей армии в Донбассе и на территории Украины», авторы которого поддерживают действия российской власти.
Пятерка от Крусанова – первый из двух книжных «топов», которые мы предлагаем читателям «МК».
Николай Гумилев, «Записки кавалериста». Книга одного из крупнейших представителей поэзии Серебряного века, добровольно отправившегося на фронт в Первую мировую. Написана в жанре документальной повести от имени «вольноопределяющегося-охотника одного из кавалерийских полков». Время действия в книге — 1914 и 1915 годы. Автобиографическая точность и правдивость — главные достоинства этого образцового произведения. Если вы хотите увидеть солдат, которые рвутся в бой после православного молебна с верой в, а не агитационной речи полкового комиссара – эта книга для вас.
Виктор Курочкин, «На войне как на войне». «Многострадальная» повесть писателя-фронтовика Виктора Курочкина, во время «Оттепели» пять раз (!) отвергнутая литературными журналами, но все же опубликованная «Молодой гвардией», а затем экранизированная.
Юный необстрелянный боец Малешкин становится командиром экипажа СУ-85, самоходного оружия – «истребителя танков». Как ему вести себя с подчиненными? Как добиться, чтобы в него как в командира поверили и признали равным среди офицеров.
Временные рамки в художественной реальности – три дня, маленький отрезок большой войны, но не война здесь на первом месте, а люди и то, как им удается не потерять человечность даже в немыслимых условиях.
Александр Проханов «Чеченский блюз». В своем панорамном романе ныне живущий классик рассказывает о событиях новогодней ночи 1995 года, когда российские войска штурмовали Президентский дворец в мятежном Грозном. Проханову удалось показать предательство командиров, посылающих новобранцев на верную смерть, бездушие банкиров, зарабатывающих грязные деньги на чужом горе – и простых солдат, не утративших представления о чести и достоинстве даже в самые циничные времена.
Владимир Богомолов, «В августе сорок четвертого». Благодаря фильму с Евгением Мироновым, Владиславом Галкиным и другими культовыми актерами многие знают событийную канву романа Богомолова.
Середина 44-го года, Белорусская ССР только-только освобождена от захватчиков, но на ее земле продолжают вести подрывную работу вражеские агенты. Неизвестный радиопередатчик буквально «взрывает мозг» контрразведке. Еще бы – в тылу осталась опасная группа противника, передающая секретную информацию врагу.
Напряжение, присутствующее в первоисточники, киношники, конечно, смогли передать. Но все же только после прочтения книги можно понять, почему розыскное дело «Неман» взял на контроль лично товарищ Сталин. А почему роман о поимке кучки «чужаков» в Шиловичском лесу перевели на десятки языков мира и издали свыше ста раз.
Илья Бояшов, «Танкист, или "Белый тигр"».Роман писателя и историка Ильи Бояшова опять-таки получил широкую популярность благодаря экранизации Карена Шахназарова.
Мощный и овеянный ореолом таинственности немецкий танк, который красноармейцы прозвали «Белым тигром», уничтожает русские танки десятками. Его начинают считать неуязвимым, испытывая чуть ли не суеверный страх к вражеской боевой единице.
Но заглянувший в глаза смерти русский механик-водитель научился «слышать» танки, нашел с ними «общий языки». И твердо решил, что враг будет повержен.
С новым именем, принятым после вынужденного отречения от себя самого, Иван Иванович Найденов (нашедший себя) вступает в противостояние с вечно ускользающим противником. Но вот на календаре уже 9 мая 1945 года, а «Белый тигр» исчез, чтобы вернуться снова. Потому что зло невозможно истребить, даже разбив захватчиков. Ибо он – сама война.
