Александр Золотухин окончил с красным дипломом Кабардино-Балкарский университет по специальности «прикладная информатика в экономике». После этого поступил в Санкт-Петербургский университет кино и телевидения, но узнав, что в Нальчике набирает курс Александр Сокуров, перевелся туда. Его сокурсниками стали Владимир Битоков, Кантемир Балагов, Кира Коваленко, чьи картины потом участвовали в Каннском и Венецианском фестивалях. Дебютный фильм Александра Золотухина «Мальчик русский» в 2019 году был показан на Берлинале в программе «Форум».
Его новый фильм рассказывает о братьях, которые готовятся стать военными летчиками. Их привязанность, свойственная близнецам, часто становится препятствием, мешает быть самостоятельными. Роли близнецов сыграли Николай и Сергей Журавлевы, которых нашли в последний момент.
— Александр, вы ведь и сами из семьи военного?
— Да, мой отец был летчиком-истребителем. Все детство наша семья переезжала из гарнизона в гарнизон. Мы жили в Белоруссии, Украине, Казахстане. Отца переводили с его частью с места на место. Например, в Казахстане мы жили в отдаленном военном городке, где было всего несколько домов в степи и куда не допускали гражданских. Старые списанные орудия, самолеты заменяли нам с сестрой детскую площадку. Я с детства видел аэродромы, людей, окружавших отца. С этим связаны самые светлые воспоминания. К нам в гости приходили хорошие и приветливые люди. Летчики — это элита вооруженных сил. Им нужно моментально принимать решения. Это хорошо образованные люди — грамотные с технической и гуманитарной точки зрения, развитые, читающие.
— Значит, ваш путь был предопределен?
— В детстве я мечтал пойти по стопам отца и стать военным летчиком. Позднее понял, что по состоянию здоровья в летное училище не пройду.
— А папа продолжает летать? Он видел фильм?
— Еще нет. Я хочу, чтобы он его посмотрел на большом экране. Папа живет в Нальчике. У летчиков большие физические нагрузки, поэтому они рано выходят на пенсию. Мой папа уже пенсионер. Поскольку он еще молодой, то работает авиадиспетчером. Вы слышали в фильме переговоры, которые ведутся в воздухе. Мне хотелось, чтобы они звучали убедительно, и мы искали, кто бы мог их записать. Я подумал, почему бы не попросить отца. И он озвучил команды диспетчера: «После третьей стартуйте» и так далее. Через помехи звучит его голос.
— В титрах указано Министерство обороны, а в кадре присутствует техника, самолеты. Наверняка что-то было показывать нельзя?
— Мы сразу все это оговорили. Поясню на простом примере. Допустим, кто-то говорит, что в части есть автомат. Понятно, что это не секрет. Но если скажут, что есть 112 автоматов, назовут другое конкретное число, то такая информация может иметь военное значение. С самого начала военные говорили, что самолеты можно показывать, но не должно быть указаний на их количество в части.
— Вы задействовали в основном непрофессиональных артистов?
— Большинство — это непрофессиональные актеры. Военный инструктор — настоящий летчик — все полеты в фильме выполнял сам. Графики у нас нет, снимали не в павильоне, а во время реального полета, И это важно, чтобы персонажи выглядели убедительно. Ни один актер не воспроизвел бы всех нюансов, проживаний, черт характера, которые формируются в военном человеке. Когда мы готовились к съемкам, я много читал, смотрел полулюбительские видеоматериалы о полетах. Есть любительские спортивные авиаклубы, устанавливающие маленькие камеры, которые на протяжении часа, пока самолет летает, работают, снимают крупный план человека. Я обратил внимание, что смотреть длительное видео намного интереснее, чем эпизод фильма, где пытаются динамично все показать. Задумался, почему так происходит, и понял: наблюдать за специалистом, выполняющим свою работу — это самое интересное. Мы снимали настоящий полет, то, как летчик управляет самолетом. Наши актеры — братья Журавлевы — тоже летали, прошли курс с летчиком-инструктором. Он объяснял, что надо делать в полете, устройство кабины самолета. В воздухе все динамично, и летчик должен постоянно считывать значение приборов. В фильме есть сцена, где ребята тренируются с деревянными табличками. Это они как раз и тренируют распределение внимания. Любой летчик сразу поймет, просто ли человек куда-то смотрит или находится в процессе работы.
— Как вы нашли летчика на роль инструктора? Он же у вас один из трех главных персонажей.
— Мы искали и среди актеров, хотя я сразу понимал, что нужен летчик. Приехав в училище, познакомился с личным составом. Нужен был человек определенного возраста и типажа. Я увидел Михаила Клабукова, спросил, интересно ли ему попробовать сняться в кино. Он сказал, что интересно. Мы побеседовали о том, как он служит, как стал летчиком. По его открытости и темпераменту стало понятно, что он справится с задачей. Потом был сложный процесс утверждения, чтобы он мог участвовать в фильме. Он же военный человек. И мы получили разрешение.
— Трудно было?
— Нет. Михаил на удивление органично смотрелся в кадре. Есть расхожее мнение, что раз человек служит в армии, то все остальное ему чуждо, скажем, искусство, театр. Пример Михаила свидетельствует об обратном, хотя он полностью погружен в военную службу. С ним не было никаких сложностей на площадке. Все снималось с первого-второго дубля. Главные герои — Николай и Сергей Журавлевы, сыгравшие близнецов Березиных, только что окончили Екатеринбургский театральный институт по специальности «артист театра кукол» Съемочного опыта у них не было. Еще несколько ребят среди курсантов — тоже молодые актеры. Но снимались и настоящие курсанты.
— Братья Журавлевы, как и ваши герои, привязаны друг к другу, учились на одном курсе в театральном институте?
— Да, и это важно. Кроме того, актеры-кукольники чаще всего не выходят на сцену, работают за ширмой. У них есть внутренняя скромность, которой не всегда обладают драматические актеры, особенно те, которые хотят продемонстрировать себя в кадре. Ребят мы нашли в последний момент. Долго искали близнецов, необязательно актеров, но с навыком актерского проживания, внутренней органикой. В самый последний момент от отчаяния я набрал в Интернете: актеры братья-близнецы. И попалась газетная статья о близнецах, поступавших в театральный институт. Одного из них брали на бюджетное место, второму предлагали платное обучение. И тот, который поступил, не захотел учиться без брата. Они еще год вместе готовились и поступили.
Мне показалось, что это точно характеризует отношения — привязанность, теплые и нежные чувства друг к другу. Мы познакомились, и практически сразу стало понятно, что ребята подходят на роли. Начали разговаривать, репетировать, и это были даже не репетиции сцен. Важнее было узнать ребят такими, какие они есть. Я тщательно готовился к истории о близнецах, читал, как они растут и воспитываются, с какими сложностями сталкиваются, будучи внешне похожими, а внутренне самостоятельными. Коля и Сережа своей природой, характерами изменили сценарий. Наблюдая за ними, я понял, что близнецы настолько хорошо знают друг друга, что часто обходятся без слов. Им не надо что-то подробно объяснять, достаточно жестов, взглядов. Первоначально в сценарии было больше диалогов, но я их сократил. Мне было важно показать то, как люди умеют слушать друг друга.
— Насколько братья-близнецы оказались разными по актерской природе?
— Коля, сыгравший Митю, предрасположен к театральной органике существования, более яркой и эмоциональной. Сережа, у которого роль Андрея, тяготеет к кинематографичности, больше работает на полутонах.
— Почему у вас кадр как квадрат?
— История камерная, о внутренних взаимоотношениях. Мне хотелось сконцентрироваться на героях, поэтому был выбран формат кадра. Одним из ярких впечатлений жизни в военном городке для меня стало то, что у отца была 8-миллиметровая камера. Он снимал нас с сестрой, маму, своих коллег, проявлял пленку, вешал простыню на шкаф и показывал нам кино. Эстетика гарнизонной жизни связана у меня именно с 8-миллиметровым изображением. Мы ее обсуждали с оператором Андреем Найденовым — очень талантливым человеком, большим профессионалом. У нас не было цели впрямую стилизовать изображение под 8 мм, но мы использовали это как отправную точку для поиска выразительности.
— Вы живете в Петербурге, и многие ваши однокурсники покинули Нальчик. А те, кто там остались, имеют возможность снимать кино? Вы не теряете связь?
— Я закончил мастерскую Александра Сокурова в Нальчике, а потом уехал в Петербург. Кто-то из моих сокурсников тоже переехал в Петербург, кто-то в Москву, но кто-то остался в Нальчике. В прошлом году трое ребят сняли на Кавказе свои дебютные фильмы. Поскольку мы живем в разных городах, то тесного общения нет. Но мы перезваниваемся, переписываемся, поздравляем друг друга с важными событиями. Никто из кинопроцесса не выпал. Когда фильмы снимались на Кавказе, живущие там ребята участвовали в кинопроизводстве.
— Александр Сокуров указан в титрах как художественный консультант? Что это значит?
— Выпуская нас, Александр Николаевич сказал, что мы всегда можем к нему прийти и посоветоваться, поговорить на волнующие темы, сверить свои впечатления. Поскольку я живу в Петербурге и связан с его фондом, то у меня такая возможность была, и я ее не упустил. У Александра Николаевича большой опыт кинопроизводства, связанного с военной тематикой, взаимодействия с военными. Мы говорили о том, как работать на площадке, являющейся режимным объектом. Нам приходилось снимать полеты в то время, когда настоящие курсанты учились. Съемочная группа находилась на аэродроме, и важно было, чтобы никто никому не мешал. Все было определенным образом организовано. Мы с Александром Николаевичем проговаривали, как это лучше сделать.
