Звездой альбома стал один из известных хитов Леонарда Коэна — Dance Me to The End of Love, созданный изначально не столько в еврейской, сколько в греческой музыкальной традиции. Все привыкли воспринимать ее как любовную балладу. Шутники в Интернете даже положили ее на танец Наташи Ростовой и Андрея Болконского из советской экранизации Сергея Бондарчука. И в новом альбоме Андрея Макаревича эта песня звучит как романтическое воспоминание, атмосферно завернутое в дождливый вечер. В противовес заключенному в нее Леонардом Коэном огню страшных печей холокоста, в которых погибали заключенные. Он слышал, что в некоторых лагерях смерти рядом с крематориями заставляли играть струнный ансамбль, пока их сокамерников сжигают. Очевидно, речь идет об оркестре Яновского концентрационного лагеря во Львове. Леонард объяснял, что красота этой песни означает завершение существования и некую страстную составляющую в этом завершении, что похоже на язык любви с ее страстью. Начинаясь с шепота дождя, на «Идиш джаз-3», песня переходит в шагающий по широким улицам классический нью-йоркский ломаный джаз.
Еврейские беженцы, празднуя окончание Второй мировой войны в Казахстане, написали недобрую тираду Shelakhmones Hitlern — «Гостинцы Гитлеру на Пурим от простого еврея». Гитлер в ней сравнивается с поверженными врагами прошлого, а Сталин предстает как светлая сила. «Гитлер, ты уже не первый нашим братьям портишь нервы<…> Как и ты, они мечтали уничтожить мой народ. Что ж, теперь товарищ Сталин вам устроит укорот! Ты убить меня поклялся, Ты мой мирный дом спалил, над девицей надругался и дитя не пощадил. Но глупы твои мечты: есть и будет мой народ. Как Аман, издохнешь ты, а наш народ живет!» — так перевел этот текст поэт-перформанист Псой Короленко. В альбоме «гостинцы Гитлеру» звучат под музыку бессарабского бродячего поэта и композитора Зелика Бардичевера, умершего еще до нашествия фашизма на Европу. Эту музыку предложили сам Псой Короленко и музыкант Сергей Эрденко. А Андрей Макаревич нарисовал обложку для нового диска Псоя Короленко.
Самая старая композиция на альбоме датируется XV веком. La Rosa Enfloreсe, старинная песня сефардов — этнической группы евреев, которая когда-то жила на территории Испании и Португалии — с логическими отзвуками португальского фадо и считываемой средневековой мелодикой. Грустным голосом в ней поется о том, как расцветает роза, а душа чернеет и страдает от любви по весне. Песня до сих пор настолько популярна, что тысячи музыкантов со всего мира создают новые версии и обработки этой мелодии.
Следом за 500-летним историческим хитом звучит веселая песня со знакомым названием «Джанкой», родом с полуострова Крым. Забавная композиция сочинена евреями Крыма в 20-е годы прошлого века, здесь можно услышать, как на идише произносятся Севастополь и Симферополь. Этот трек Андрей Макаревич сделал вместе с одесским музыкантом Феликсом Шиндером, который тоже издает альбомы еврейской музыки.
Классический веселый джазовый шаг Луиса Армстронга слышен в его песне O'l Man Mose. В оригинале Армстронг весело поет о том, что старик с крючковатым носом по имени Мозес — он же Моисей, умер, а точнее, «откинулся», ибо здесь используется английская вульгарная идиома «пнуть ведро», означающая именно это. Всю песню старик Моисей «пинает ведро»: в 30-е годы джаз родился как хулиганская музыка черных, неудивительно, что он был наполнен просторечными выражениями.
Завершает альбом и, похоже, проект трогательно и аккуратно исполненный Андреем Макаревичем государственный гимн Израиля «Атиква», которая переводится как «Надежда». Еврейский народ поет о том, что уже 2000 лет надеется на свободную жизнь на земле Иерусалима. Интересно, что у гимна Израиля есть связь с Россией, в начале XX века на еврейском собрании «Атикву» исполнил Федор Шаляпин. Теперь эта песня в исполнении одного из главных российских рок-музыкантов уже 2 года лежит на Ютубе.
Выход диска планировался раньше, но из-за процедуры очистки прав он задержался. Пластинка получилась в идеальном еврейском ключе, здесь есть место и для того, чтобы погрустить, и посмеяться, и потанцевать, но главное, что отличает эту культуру, — не унывать.
