Возможно, одна из наиболее ярких и концептуальных новогодних музыкальных телепремьер как раз и была задумана в том числе для подобной декларации. Дух времени ныне ведь требует безусловной присяги в верности т.н. «скрепной стае», если есть намерение оставаться в обойме и хоть как-то существовать, даже на малопригодных для полноценной жизни просторах выжженной пустыни. Не всем, правда, помогает. Моргенштерну вот пришлось бежать…
За пару часов до наступления Нового года (а затем и в повторе в разгар праздников) Филипп Киркоров открыл «Новогоднюю сказку» как ни в чем, казалось, не бывало: как всегда, взбалмошный, манерный, вычурный, нарочито разукрашенный яркими шелками, пышными манто и мохнатыми перьями, кошмарящий в излюбленной им хамоватой манере несчастного Деда Мороза, который по старости и слепоте не просек фишку, кто здесь главный… В общем, поп-король во всей своей красе с песней «Без любви» возвестил новогодней публике о том, что жив, здоров и по-прежнему прекрасен. Публика, надо полагать, даже вздрогнула. Но было во всем этом что-то нарочито гротесковое, неуловимо противоестественное даже для Киркорова — будто поп-король переигрывает, хотя куда уж ему переиграть самого себя!
Однако те, кто пробились к финалу сквозь песенные, звездные, сценарные хитросплетения и постановочные чудеса дополненной телесказочной реальности, поняли: Киркоров вначале действительно пародировал самого себя, беспощадно высмеивал былого проказника и шалуна. А теперь, мол, прозрел, остепенился, помудрел, обрел силу знания, прелесть саморазвенчания и подлинной любви, причем благодаря Кощею Бессмертному — «главному в этом королевстве крутому, но не злодею», роль которого меланхолично и точно, согласно заявленным параметрам, исполнил Игорь Крутой.
Былые спесь, манерность и хамоватость как рукой сняло с Филиппа. Скромно и трепетно, меча перед Кощеем бисер благодарностей за урок (помните «старших товарищей» из церемонии?), он произнес вдохновенную оду «любви к музыке, людям, которые приходят на мои концерты, ради чего я всегда пел», и совершенно просветленный, без тени привычного хабальства, в скромнейшей (по его меркам) серебристо-золотистой, лишь слегка инкрустированной жемчугами да каменьями тужурке вышел вон, затянув напоследок под аккомпанемент Виктории Кохана (талантливого композитора и красавицы) «По камням по острым» свой главный лирико-романтический шлягер минувшего года на стихи Михаила Гуцериева.
Помимо Филиппа Киркорова (единственного, кто был в этом новогоднем мюзикле самим собой, а не играл, как остальные поп-звезды, чучел, кикимор и прочих водяных) другое ключевое словосочетание — как-раз «Михаил Гуцериев». Наряду со сквозным сюжетом о поп-короле, ищущем выход из тупика жизни и коварных сетей волшебной сказки, еще одной цементирующей материей действа и, собственно, поводом к мюзиклу стали песни поэта. Подобный прием уже применялся два года назад в телемюзикле «1001 ночь, или Территория Любви», а ближайшим заграничным «аналогом» можно считать киномюзикл Mamma Mia с песнями АВВА. Благо, и у «Аббы», и у поэта Гуцериева имеется достаточное количество хитов, чтобы скомпоновать из них не один и не два мюзикла. А выстроить сюжетные линии хитросплетений и взаимодействий героев-исполнителей — дело техники, умелых сценаристов и постановщиков, с чем, опять же, ни у «Аббы», ни у г-на Гуцериева, как можно догадаться, проблем нет. Вот и получилась постановочно, визуально и содержательно одна из самых, пожалуй, концептуальных и оригинальных новогодних телепремьер.
Если поющие актеры поют не всегда стройно, но с душой, то певцы порой и поют нестройно, и играют так себе. Не у всех получилось органично вжиться в предложенные роли сказочной живности, героев, чудовищ и красавиц. Куда, например, улетучился весь демонический блеск той же Славы с ее знаменитым инфернальным гоготом, которым она сотрясает светские рауты громоподобнее любой Маши Распутиной? А тут вот превратила Бабу-ягу в сонную муху. Роль загублена. Или Валерия (Аленушка Пригожая), которая так фальшиво страдала по заколдованному в козла мужу, что не только Станиславский, но и сам бы Пригожин опешил: «Не верю», — и подал бы на развод…
Но в целом поп-звезды старались как могли. Самыми убедительными по этой части оказались Кристина Орбакайте (Царевна Лебедь), Николай Басков (Кай в чертогах Снежной Королевы Любы Успенской, чье замороженное сердце растопила Любовь, к досаде Киркорова) и неожиданно Иван-царевич аки Денис Клявер. Сам Киркоров не в счет, он — актер до каждой ворсинки своих перьев...
Зато уж пели на все лады и с видимым упоением. Упоение, среди прочих причин, можно, наверное, объяснить и тем, что большинство новогодних «телемузык» мусолили потертый секонд-хенд, создавая атмосферу если не темного, то бесконечно безысходного и опостылевшего прошлого (о чем подробнее излагает сегодня в «ЗД» коллега Легостаев), а тут все-таки какие-то признаки сегодняшней жизни.
Подобная «злоба дня», надо заметить, проявилась не только в музыкальном обрамлении, созданном в размашистом стилистическом диапазоне от рока до хип-хопа, от диско до шансона, от попа до рейва и т.д. внушительным пантеоном композиторов — как молодыми хитмейкерами, так и мэтрами жанра: Игорем Крутым, Андреем Мисиным, Кимом Брейтбургом, Алексеем Романоф, Викторией Кохана, Игорем Зубковым, Димитрисом Контопулосом и др., что создало пеструю музыкальную канву, подчеркнуло впечатляющий диапазон тем и эмоций, к которым обращается в своих сочинениях поэт Гуцериев; а собранные вместе эти песни сложились в колоритную мозаику.
Искомая «злободневность» неожиданно обнаружилась и в едких шутках, в которых авторы скетчей не отказали себе в удовольствии хоть и аккуратно, но съязвить на тему тех же пресловутых скреп, да и вообще… «Это парокар такой? Вот мы Илону-то Маску нос утерли!» — куражился Киркоров, мчась на дымящей печи с Емелей (Ярослав Сумишевский), и гоготали все, кто читает новости хоть о роскосмосе, хоть о новых вагонах метро.
Или вот — горячая местная спортивная, если не показалось, тема: «Как вы собираетесь Кощея побеждать — будете применять допинг или привлечете потустороннюю силу?» А Царевна Лебедь (Кристина Орбакайте), приехавшая на аквариумное party к Золотой Рыбке (Таисия Повалий) из Москвы, вообще брякнула, будто насмотревшись запрещенного за нежелательность контента в Интернете: «Цены там такие, что без волшебной палочки ничего не купишь, а люди хорошие, только уставшие».
«Уставшие от чего?» — хотелось уточнить у Царевны, но Золотой Рыбке было пофиг, она сохла по Садко (Стас Михайлов), у которого модные скороходы из последней коллекции и вообще «он симпатичный»…
И, конечно, Михаил Шуфутинский, на которого напялили юбку и парик в стиле «блондинки за углом» так, что вместо Водяного он, конечно, походил, будто единоутробная, хотя и старшая сестра, на потасканную долгой жизнью под водой женщину с бородой Кончиту Вурст. Уж как икалось бедной «Королеве Австрии» в этом зеркале ее будущего, может догадаться лишь поп-король Киркоров… Вот тебе и скрепы на федеральном телевидении! А бедного Филиппа заставили землю есть с причитаниями «у меня даже волосы теперь натурального цвета»…
