Миронов не верит в чертовщину
Нечистая сила захватила наш город. В самом центре столицы, во дворе бывшего красного театрального терема Федора Адамовича Корша, что по Петровскому переулку, стоит кот Бегемот. Симпатичный такой, хвостом помахивает и говорит мне: «Бонжур». Вообще-то это артист Виталик Довгалюк, пока есть пауза, накинул куртку и, как был, с хвостом, вышел на улицу покурить. А тут к нему второй Бегемот подвалил — Михаил Попов, мужчина крупной комплекции. Ничего себе котик!
В театральном коридоре встречаю самого Воланда, то есть артиста Виктора Вержбицкого. На нем халат кровавого цвета. Посмотрел сквозь меня и показал окровавленную, чуть ли не в струпьях, ногу. Струпья рукотворные, а смотрятся как натуральные.
— Пребываю в тревоге и ожидании. Ведь, как говорит мой герой: «Каждому будет дано по его вере», — сказал и пошел прочь.
Ну, думаю, началось…
А началось, между прочим, всё еще до пандемии, когда Евгений Миронов и Робер Лепаж ударили по рукам — будем ставить роман Булгакова. А он для русского человека — книга особенная, и каждый ее по-своему читает. Да еще потом постановщикам и экранизаторам претензии предъявляет. Так что можете не сомневаться, что работа гения из Канады будет под прицелом.
Так вот, до пандемии две недели русские артисты работали у Робера Лепажа в Квебеке, репетировали в его Ex Maсhina, больше похожем на конструкторское бюро, чем на театр. Затем репетиции должны были продолжиться в Москве и плавно уйти в премьеру, а тут она — хуже нечисти с Патриарших — пандемия. Неужто дьявольские происки? Миронов не верит в чертовщину, исходящую из романа, и правильно делает — «Мастер и Маргарита» уже на выпуске.
Из досье «МК»:
В общей сложности свой роман Булгаков писал 12 лет. В разных рукописях Михаила Афанасьевича стоят разные даты — то 1928, то 1929 год. В архиве писателя осталось восемь редакций с разными названиями — «Черный маг», «Копыто инженера», «Жонглер с копытом», «Сын В», «Гастроль». В первой версии — 160 страниц посвящены истории Христа и прокуратора Иудеи Понтия Пилата, а также гастролям Воланда в Москве с разоблачениями алчной публики.
18 марта 1930 года случилось страшное — Булгаков в порыве недовольства своей работой и после запрета его пьесы «Кабала святош» собственноручно сжег роман, доведенный до 15-й главы. Через два года он снова взялся за роман. Во второй редакции уже появились Маргарита и Мастер, а Воланд обзавелся своей свитой. До 1936 года произведение именовалось «Фантастический роман» с вариантами названий: «Великий канцлер», «Сатана», «Он явился», «Князь тьмы» и других. Окончательное — «Мастер и Маргарита» — оформилось в 1937 году. Править рукопись Булгаков продолжал почти до самой смерти. В 1940-м, уже тяжело больной, он диктовал жене недостающие фрагменты и диалоги. Последнюю правку автор внес 13 февраля 1940 года в главу о Маргарите, наблюдающей за похоронами Берлиоза, и звучала она как предчувствие: «Так это, стало быть, литераторы за гробом идут?»
Мастер Лепаж и мистер Пеппер
В зале. Лепаж вот-вот должен вернуться из Лондона, где выпускал свой моноспектакль, и пока «Мастером» занимается Евгений Миронов — он тут за Лепажа, проходит с артистами сцену за сценой.
— Маргарита Николаевна, не извольте беспокоиться…
Маргарита (Чулпан Хаматова) в сопровождении Коровьева (Роман Шаляпин) осторожно двигается по сцене вдоль декорации. Она представляет собой стену дома в три этажа и с 12 окнами, очерченными по периметру светом.
А декорация постоянно трансформируется, временами напоминая гармошку: чудесным образом из одного тут появляется другое и переходит в третье. Понятно, что там, где работает Лепаж, жди технических чудес, фантастических превращений и трюков. Тем более что сам роман Михаила Афанасьевича провоцирует на создание другой реальности. С помощью чего режиссер ее получает? Оказывается, Мастер Лепаж прибегает к старому, из прошлого века, изобретению — «Призраку Пеппера». Что это такое? Обратимся к источнику.
За год до отмены крепостного права в России, в далеком 1860-м, английский инженер Генри Диркс сконструировал оптическую иллюзию, управляемую при помощи света, стекла и зеркал. Но воплотить свою идею не сумел — ни соответствующего помещения, ни нужных средств у него не было. Эффектная задумка могла пропасть бесследно, если бы не профессор Политехнического института Джон Пеппер, который, по сути, подарил ей новую жизнь.
К тому времени он уже был членом Химического общества Лондона и написал 11 научно-популярных книг. Иллюзия, воплощенная Пеппером, связана с работой зеркал и прозрачных поверхностей. Между ярко освещенной сценой и скрытой темной комнатой, куда был помещен объект (призрак), под углом в 45 градусов размещался огромный кусок стекла. При небольшом добавлении света в скрытую комнату и снижении освещения на сцене стекло с определенной плотностью начинало отражать объект, и видение проявлялось перед глазами ошеломленной публики. Впервые силу «волшебного стекла» Пеппер продемонстрировал во время постановки «Одержимый, или Сделка с призраком» из «Рождественских повестей» Чарльза Диккенса. Успех был ошеломительный. Остается сказать, что стекло это стало одной из предтеч кинопроектора.
В общем, технологию из XIX века Лепаж приспособил к истории «Мастера и Маргариты», Понтия Пилата и Иешуа, Москвы и москвичей в ХХI веке.
Наблюдаю этого самого «Пеппера» в деле. Вместо экрана на сцене по диагонали — едва различимая тонкая, но жёсткая пленка, которая в одном месте почему-то заклеена (не забыть спросить, почему?). Кремлевская стена в глубине. На скамейке господин в клетчатом костюме и гладко зачесанными назад рыжими волосами, рядом Маргарита, одетая по моде 30-х годов (светлое мягкое пальто и шляпка грибом). Сидит на краешке, точно настороженная птица. Клетчатый то появляется, то исчезает. Появившись в очередной раз, передает ей баночку с кремом. Через пару сцен Маргарита, намазавшись этим самым кремом, взлетит над Москвой и… берегись, критик Латунский!
Маргарита в роли буфетчика Сокова
В перерыве Евгений Миронов в своем кабинете. Пьет кофе, значит, есть немного времени поговорить и про «Пеппера», и про кастинг, и про Мастера, которого он играет.
— Понимаешь, у нас эта технология будет использоваться впервые, и, представь, ее уже порвали: на репетиции фотограф снимал, не удержался и грохнулся прямо на нее. Теперь мы опять заказываем в Канаде (а стоит она — мама не горюй!), скоро привезут. Видишь, дыра заклеена.
— Зато теперь с таким изобретением из прошлого рисковать с полетами не надо — «Пеппер» дает оптический обман.
— Да, это оптический обман. Чулпан лежит с метлой на полу, а в это время она же отражается и летит над городами, селами, облаками. То же самое и с гостями на балу, которые выходят из камина. Но на самом деле не совсем так.
— Вот как раз я наблюдала сцену встречи Маргариты с Азазелло на фоне кремлевской стены. Скажи, артистам сложно взаимодействовать в таких технических условиях?
— Ужасно — ты же с пустотой разговариваешь. Вот в сцене, о которой ты говоришь, Азазелло (Леонид Тимцуник), если, предположим, опустил голову, то Чулпан на его реплику точно должна понимать, что он здесь. А если встала Маргарита, то Тимцуник должен сыграть, что она там. По сути, он и она с пустотой разговаривают.
— Прости, но ради чего такие мучения?
— А потому что Азазелло как представитель нечистой силы появляется по щелчку и исчезает по щелчку. Так создается эффект потусторонней силы. И это другая реальность — персонажи оттуда. А Чулпан здесь и реально играет.
Кроме волшебной пленки, создающей иллюзию, на сцене много других хитростей — люки, из которых появляется свита Воланда и другие персонажи, стальные лошади взмывают в небо. Практически в одной мизансцене параллельно существуют Патриаршие пруды и тут же Понтий Пилат с Иешуа. А дальше начинается побег поэта Бездомного, который, как чемпион паркура, должен попасть сначала в квартиру, через нее добраться до ванной, взять свечечки,.. оттуда на Москву-реку и оказаться в «Грибоедове».
— И всё это так — чик — появляется, исчезает, — говорит мне Женя. — Причем всё натурально.
— В общем, я поняла — вы не ищете легких путей.
— Я сам не ожидал, что Лепаж возьмет весь роман, а не одну или две линии. Поэтому спектакль часов на пять получается. Три акта с двумя антрактами. Вообще, как ты понимаешь, артистам работать крайне непросто, но всё вместе, как говорит Лепаж, должно создать ощущение магии. Это непривычно, ведь артистам надо еще и роли сыграть, у всех их по нескольку.
— У тебя кроме Мастера сколько еще персонажей?
— Давай считать — Мастер, Никанор Иваныч, профессор Кузьмин, санитар, милиционер, на балу у меня два персонажа. И так у всех. Всего в спектакле занято 13 артистов. А у Лепажа всегда так: вспомни его «Липсинг» — как будто сто человек на сцене, а реально там не больше двенадцати. Ну и потом, конечно, можно сыграть одного Бегемота, но это не так уж интересно. Другое дело, когда ты Варенуха, и у тебя еще несколько других эпизодов. Вот Чулпан… она же играет Маргариту, а еще буфетчика Сокова — ну прелесть же! Бенгальского играет Гурген Цатурян, и он же Каифа, Афраний. Единственный человек, у кого всего две роли, — это Витя Вержбицкий: он Воланд, а потом среди литераторов сидит в «Грибоедове» и даже с репликой: «Генералы! Одни в шести комнатах живут».
—Кто для «Мастера и Маргариты» делал кастинг?
— Практически я. Лепаж не знает русских артистов, но в моем понимании тут нужны были артисты, с которыми мы давно в одной связке. Ошибиться невозможно. Хотя вопрос кастинга был абсолютно открыт для Робера. Про Чулпан я думал с самого начала, про остальных прикинул состав заранее, и рад, что он ему понравился после первой же читки. У нас здесь работают «кудряши» (воспитанники старейшего педагога ГИТИСа Олега Львовича Кудряшова. — М.Р.). Позднее к команде прибавился Андрей Смоляков на роль Понтия Пилата, а также Коваленко. Подобного проекта у нас точно не было. Дальше, как ты понимаешь, только звезды.
Миронову сейчас не позавидуешь. Он тут и за режиссера, и с десятком собственных персонажей разбирается. Но он прежде всего Мастер, за которым идет тема судьбы большого художника, власти и творца. А тут еще какой-то Никанор Иваныч да санитары из психушки под ногами у него путаются. Не помешали бы они главному герою, — думаю я. А Миронов, исхудавший за последнее время, смеется, и это смех человека, которому отступать некуда и терять уже нечего. Значит, справится.
«Мессир, мне больше нравится Рим»
Буфет. Клетчатый, он же Азазелло — Леонид Тимцуник — по-быстрому приканчивает борщ (проверено — вкуснейший), а тут я со своими вопросами.
— Слушай, твой Азазелло какой-то мафиозо с виду. Я иначе его представляла.
— К нашему всеобщему стыду и к моему в частности, Робер Лепаж внимательнее всех прочитал роман. Там всё написано и в том числе про моего героя. Азазель — демон убийства, падший ангел, но этот демон принес людям не только оружие, но и косметику. Поэтому крем Маргарите поставляет он — всё, как написано у Булгакова. Но Лепаж, по-моему, первый обратил внимание на то, что Мастер называл его Фиелло. Он же говорит в романе: «Мессир, мне больше нравится Рим». И поэтому я вставляю итальянские словечки, жесты итальянские использую. Так что вполне объяснима маска итальянского мафиози у Азазелло.
— С Робером вам удобно работать? — интересуюсь у Натальи Павленковой, сидящей рядом.
— Робер открыт, в нем много эмпатии, тепла, улыбки. Он не делает умное лицо в зале, а подключается к тебе. Режиссерского превосходства над актерами не увидела вообще. Может, потому, что он артист? И он, конечно, создает все возможности для актерского хулиганства. Покажет одну легкую деталь, даст одну оценку персонажу, но этого достаточно, чтобы ты смог целый образ вокруг него навертеть.
Костюм Бегемота и 25 париков
«Мастера и Маргариту» одевает еще одна кудесница — Виктория Севрюкова. Вот уж кому пришлось несладко — с режиссером у нее была десятиминутная беседа, а потом — бесконечные письма по электронке. Лепаж дал художнику установку: «это будет практически съемка голливудского фильма» и выслал варианты декораций, уточнив при этом, что костюмы должны быть тщательнейшим образом разработаны. А их больше ста из разных эпох: здесь тебе и Москва 30-х, и Ершалаим с прокуратором, и бал Сатаны в каком-то там измерении.
— В сцене бала мы учитывали всё, — объясняет мне Виктория, — если император Рудольф лежал в своем склепе 400 лет, то жил он в XVII веке, а если месье Жаку 800 лет — это XII век. Значит, и костюмы той эпохи. А поскольку гости бала — нежить, и выходят они из камина, то сзади у них обугленные позвоночники, и дым, и тление, и гниение… Кстати, по поводу бала Сатаны Робер бросил: «Это на ваше усмотрение». Ничего страшнее художник услышать не может.
Именно бальные костюмы как раз сейчас на сцене. Многослойные, навороченные и сделанные весьма изобретательно — в них нет ничего здешнего. Сатанинские! И на лицах жутковатые маски. Гости Воланда являются из камина, пугая своей уродливой наружностью.
Если Евгений Миронов в процессе постановки не верит в происки дьявольской компании, то художник Севрюкова утверждает обратное.
— Я даже не могу рассказать, какое количество мистических вещей произошло во время подготовки спектакля. В театре исчезла папка с эскизами первой части костюмов, швеи кололи и резали руки, в актерские тела впивались иголки. А у старых мастеров есть такая примета: если иголка впивается в тело и кровь нужно отстирывать от костюма — добрый знак, значит, ткань становится второй кожей.
Особая мистика постигла костюм кота Бегемота: он, по словам художницы, равен 25 парикам, и каждый волос пришит вручную! Чтобы он выглядел натурально кошачьим, в качестве модели использовали не артиста, а настоящего черного кота по кличке Федор, который проживал себе тихо во дворе ателье, где шились костюмы. Никого не трогал, примус починал, наверное. Но его начали изучать — как ходит, как у него двигается хвост, а шея переходит в тело… Однако ни модельной, ни театральной карьеры у котика, увы, не случилось: во время летней грозы, беспощадно обстрелявшей Москву, Федора сбила машина.
Форма без содержания — это не искусство
Грустная история. Как, собственно, и невыразимо печальны истории Иешуа, которого не спас Понтий Пилат, хотя мог, а потом остаток дней мучился. И Мастера, который добровольно отрекся от себя, от своего таланта. Все эти линии романа Робер Лепаж сохраняет в своей московской постановке, не отказался ни от одной — для него это принципиально важно. Ведь он прочитал роман Булгакова 13 лет назад, после того как побывал в Москве на Чеховском фестивале. Потом он рассказывал: «...произведение меняет отношение к России, точнее, к Советскому Союзу. Мы на Западе имеем определенное представление о жизни в эпоху 20–30-х годов в СССР, основанное на романах таких писателей, как Солженицын: это тяжелая, мрачная, беспросветная действительность. И вдруг Булгаков показывает нам, что в глубине всего происходящего кроется творческое начало, ирония, остроумие. То есть, несмотря на все трудности и суровые условия, в героях остается поэзия. Роман примиряет нас с советской жизнью, дает понимание ее человечности.
В моей жизни была такая же ситуация. У меня были амбиции, я тоже думал, что совершу кругосветное путешествие, но в какой-то момент осознал ограниченность своей судьбы и принял это. И в тот самый момент, когда я с этим смирился, мною вдруг стали интересоваться».
Безусловно, Лепаж нас удивит, как удивлял своими прежними невероятными постановками. И прежде всего тем, как он сочетает научные достижения, новые технологии с важнейшими проблемами человека и мироздания. Принимаясь за «Мастера и Маргариту», где всё по его велению должно летать, исчезать, отражаться, преломляться и Бог ещё знает что творить, он утверждает: «Моя цель — не сценография, видео- или спецэффекты, самое главное для меня — работать вместе с артистами в поисках смысла, в поисках раскрытия темы. Все остальное служит для того, чтобы подать идею, сделать ее более ощутимой, более зримой. Это правда, что я много внимания уделяю форме, но форма без содержания — это не искусство».
Перед тем как уйти в зал, Женя Миронов неожиданно скажет мне:
— Ты тут все время про мистику, а я говорю про чудо. Чудо, что Лепаж с командой вообще приехал как раз в тот день, когда в Москве ввели ограничения. Видимо, эта весть не дошла до Лепажа, иначе бы они не рискнули. Так что всё у нас здесь замешано на чуде.
