Так, 8 лет назад на Новой сцене театра погиб скрипач Виктор Седов, проработавший в оркестре Большого около 40 лет. Музыкант проходил мимо открытой оркестровой ямы, которая во время уборки оказалась не огорожена, и в темноте не заметил пропасти. С переломом основания черепа он попал в институт Склифосовского, где и скончался. Ему было 65 лет.
Были и случаи гибели артистов прямо на сцене — во время представления. Особенно часто происходили несчастья в старину. Тогда никаких страховок не использовали, техники безопасности почти не существовало, а спецэффекты, чтоб о них долго зрители рассказывали друг другу и после спектакля, устраивать любили.
Ведь балетный театр, особенно в XIX веке, — это сплошь сказка: на сцене боги и богини, принцы, принцессы, добрые и злые волшебницы, феи, всяческие сильфиды, наяды, дриады, сатиры, нимфы и прочие мифические персонажи. Все здесь движется, сверкает, артисты не только танцуют в балете, а в опере поют, перемещаются по сцене, но даже самым невероятным образом летают, как, например, Жизель, превратившаяся в виллису, во втором, «кладбищенском» действии одноименного балета… И вот в полетах, когда не куклу, как это делают в наше время, а самую настоящую что ни на есть артистку, привязывали к тросу, несчастные случаи со смертельным исходом и случались. Артистки в полете на большой скорости срывались с тросов и разбивались насмерть.
Опасность в те времена таили в себе и мерцающие декорации и костюмы. Ведь достаточно было искры (а театры в старину, как известно, освещались восковыми свечами, позже газовыми рожками) или неловкого движения, чтобы произошла трагедия.
Один подобный случай произошел во время исполнения партии рабыни Зелики в балете «Восстание в серале» на сцене лондонского театра Друри-Лейн в 1844 году. Тогда погибла английская балерина Клара Уэбстер. Вот как описал этот случай в своей повести «Джеттатура» известный французский писатель, автор балета «Жизель», а также многих других балетов Теофиль Готье: «Танцовщица, исполнявшая вальс, подлетела непозволительно близко к сверкающей огнями рампе, отделяющей вымышленный мир от реального. Ее легкое одеяние сильфиды трепетало, как крылья готовящейся взлететь голубки. Газовый рожок выбросил бело-голубой язычок, и он лизнул воздушную ткань. Пламя вмиг охватило девушку; несколько секунд она, словно блуждающий огонек, еще продолжала танец, кружась в багряных сполохах, а затем, ничего не понимая и обезумев от ужаса, бросилась к кулисам, заживо пожираемая огнем».
Второй случай произошел в ноябре 1862 года. По мистическому совпадению тоже в опере, и тоже с артистом балета, точнее с балериной, причем очень известной… Ведь о своей ученице Эмме Ливри самая прославленная балетная звезда XIX века Мария Тальони говорила: «Я хотела бы танцевать, как она…»
К 21 году Эмма Ливри уже была одной из звезд французского балета — о ней восхищенно писала критика, а в газетах даже появлялись шаржи на нее — свидетельства всеобщей узнаваемости. На ее спектакли лично приезжал император Наполеон III. Но многообещающая карьера талантливой балерины оборвалась 15 ноября 1862 года самым трагическим образом. Эмма Ливри заживо сгорела о время одной из репетиций оперы Обера «Немая из Портичи». Причем случилось это несчастье (опять совпадение!) тоже по вине самой артистки, пренебрегшей пусть элементарными, но существовавшими и в ту пору правилами техники безопасности. Ведь после случая с Кларой Эбстер меры по предотвращению подобного несчастья были предприняты во многих театрах мира. Но даже после выхода императорского декрета во Франции от 27 ноября 1859 года, согласно которому все театральные декорации и костюмы подвергались противопожарной обработке по определенной технологии, балерины продолжали танцевать в пожароопасных костюмах. Они делали это потому, что после такого способа обработки тканей балетная пачка становилась некрасивой, использованное вещество придавало ей желтизну, делало ее жесткой на ощупь и поношенной на вид. Эти специальные «противопожарные» юбки портили воздушный образ балерины, и многие танцовщицы отказывались их надевать на репетициях. Отказалась от подобной обработки и Эмма Ливри, которая в письме директору Парижской оперы за 2 года до трагедии писала: «Я настаиваю, господин директор, на том, чтобы танцевать во всех премьерах балета в моей обычной балетной юбке, и беру на себя всю ответственность за все, что может случиться».
И трагедия случилась… На одной из репетиций на сцене Гранд-опера, исполняя пантомимную партию Фенеллы, Эмма Ливри краешком юбки случайно задела светильник. Огонь мгновенно перекинулся на балетную пачку, и присутствующие на репетиции зрители увидели жуткое, невообразимое зрелище: мечущуюся по сцене балерину, столб пламени на которой поднялся уже выше ее головы. На помощь Эмме бросилась коллега, которая в этот момент находилась с ней на сцене, и пожарный, дежуривший на каждой репетиции (позже император наградил обоих за проявленное мужество). Когда несчастную смогли поймать и закутать в ковер, чтобы потушить огонь, она уже сильно обгорела. В общей сложности у Ливри было обожжено 40% тела — с тогдашней медициной шансы выжить были практически нулевыми. Наиболее глубокие ожоги остались на тех местах, где плавился корсет. Первые 36 часов Эмма Ливри не могла и шелохнуться и неподвижно лежала в гримерке. Любое движение приносило ей невообразимую боль. Через восемь месяцев тяжелых страданий 26 июля 1863 года балерина скончалась в возрасте двадцати двух лет и была похоронена на кладбище Монмартр. Во время прощальной церемонии Теофиль Готье заметил две белые бабочки, которые все время порхали над ее катафалком. С тех пор знаменитый балет «Бабочка», поставленный Марией Тальони специально на свою ученицу в 1860 году, в котором Эмма Ливри блистала на сцене, больше никогда не исполнялся (в наши дни па-де-де из этого балета реконструировал французский балетмейстер Пьер Лакотт).
Случай с Ливри подвиг техников принять меры безопасности и усовершенствовать газовые лампы. В Парижской опере бюст Эммы Ливри стоит рядом с бюстами Марии Тальони и Карлотты Гризи, а остатки обгоревшего балетного костюма танцовщицы до сих пор хранятся в миниатюрном саркофаге в музее-библиотеке Парижской национальной оперы.
