Никого из взрослых от групп не было — все на съемках. Ребята выходили на сцену перед показом, участвовали в пресс-конференциях, прошли по звездной дорожке, а Кай даже получил приз прессы за фильм «Скажи ей».
Снимающиеся дети самостоятельные и рассудительные не по годам. Работа в кино способствует быстрому взрослению. Мамы часто ведут от имени юных дарований страницы в соцсетях, приглашая в друзья полезных в плане карьеры кинематографистов и журналистов. Но не все дети, даже самые способные, получившие награды, дошедшие с картинами до номинации на «Оскар», потом связывают жизнь с актерской профессией.
В Ессентуках к старейшей российской актрисе Татьяне Пилецкой подбежала с букетом девочка и сказала: «Я — Аллочка. Я хочу быть артисткой. Что я для этого должна сделать?» И Пилецкая подробно ей объясняла, какой трудный путь предстоит пройти от массовки до эпизодов и больших ролей. Но сегодня все происходит стремительнее.
Кай Гетц: «Два раза пробовался на «Бабушку легкого поведения», и меня не утверждали»
Кай Алекс Гетц — артист со стажем. В конце августа ему исполнится 14 лет. У него порядка 16 картин и множество рекламных роликов. Кай читает «Путь актера» Михаила Чехова, знает, с какой точки нужно снимать на камеру, посвящен во множество профессиональных нюансов. Взрослые актеры, пообщавшиеся с ним на фестивале, удивлялись его рассудительности. Кай вместе с режиссером Алексеем Федорченко, актером Кириллом Кяро, продюсером Юрием Обуховым работал в жюри, оценивавшем короткометражки, снятые при активном участии детей, живущих в Ессентуках, профессиональных артистов и даже мэра города.
В картине «Скажи ей» Александра Молочникова Кай сыграл подростка, родители которого разрывают его на части, поскольку мама уезжает жить в Америку. Он отлично справился с ролью и украсил своим присутствием картину.
— Мы месяц снимали в Питере летний блок и две недели были в Лос-Анджелесе, с 1 по 14 сентября, — рассказывает о своей работе Кай Гетц. — Я много летаю благодаря съемкам, но это было самое далекое путешествие.
— Как ты попал в картину «Скажи ей»? Бывало такое, что ты не проходил пробы?
— Я участвовал в кастинге фильма «Пальма» и уже выходил в финал, но меня не взяли. И тут появился фильм «Скажи ей». Даже не знаю, что лучше. Я два раза пробовался на «Бабушку легкого поведения», и два раза меня не утверждали. Мы долго не знали о проекте «Скажи ей», потом пошли на пробы. После этого месяц не приглашали, но потом опять были пробы — обычные и ансамблевые со Светланой Ходченковой и Артемом Быстровым. Саша Молочников постоянно спрашивал: «Как у тебя дела с английским?» Я отвечал: «Хорошо, но я его продолжаю учить». На тот момент я думал, что говорю по-английски свободно, но когда прилетел в Лос-Анджелес, понял, что не знаю практически ничего. Конечно, двух недель недостаточно для полного изучения языка, но опыт полезный и многое мне дал.
— Нет ощущения, что это отобранное детство? Ты же работаешь, во дворе не бегаешь. Тебя устраивает такая жизнь?
— Да. Я люблю сниматься. Если бы мне это не нравилось, сразу бы сказал маме, что не хочу сниматься. Если кто-то думает, что раз я не бегаю во дворе как простой мальчик, то я несчастный, это не так. У меня есть свободное время, и гуляю, бегаю, развлекаюсь. И уроки делаю.
— В картине «Скажи ей» рассказывается о серьезных взрослых взаимоотношениях. Как тебе объясняли, что там происходит?
— Когда были сложные сцены, я говорил: «Дайте мне пару минут, я подготовлюсь». А потом выходил и все делал. Саша мне помогал. У нас с ним была своя методика. Мы уходили на 15 минут погулять, а потом могли сразу три сцены сделать. Саша мне говорил, что роль тяжелая, к ней надо будет серьезно готовиться. Нельзя, как теперь говорят, «халявить». И я готовился.
— Текст роли давали накануне съемок?
— Мы снимали, и в тот же день мне давали следующую сцену. Когда был российский блок, я сразу получил американские сцены и начал учить текст еще в Москве. Он был сложный и большой, не так легко запомнить.
— Ты уже в разных фильмах снялся. Кто-то на тебя оказал особое влияние?
— Наверное, все люди, с которыми я снимался. Можно опыта набраться у таких потрясающих актеров, как Светлана Ходченкова, Артем Быстров, Алексей Серебряков. Я их очень люблю, смотрел, как они работают, запоминал. Саша Молочников меня даже похвалил за это.
— Твое присутствие на площадке дисциплинирует взрослых? Они не ругаются матом, как это часто бывает?
— Когда как. Иногда люди выражаются, а иногда и не выражаются.
— Все ли у тебя получается?
— Тяжело далась сцена, где папа говорит, что мама навсегда уезжает в Америку. Я должен впасть в истерику. Наверное, полчаса ушло на это, зато я кое-что понял, и другие сцены давались уже легко. Сцена в машине, когда мне мама говорит, что сделала от Артема два аборта, снималась в пять или шесть часов утра. Саша увидел, что я засыпаю, и сказал: «Идем!» Мы пробежали по мостовой раз пять туда и обратно. Всегда, когда что-то не получалось, мы уходили, разговаривали. Даже когда настроения нет, мы походим минут десять, и все налаживается, можно весь день работать.
— Редкое имя не мешает тебе в жизни?
— Нет. Но когда я прихожу на пробы и люди узнают, как меня зовут, сразу спрашивают: «А где Герда?»
— Актером уже решил быть?
— Уверен на сто процентов, что стану актером. Все говорят, что надо иметь запасную профессию, но я с этим не согласен. Арнольд Шварценеггер говорил, что если вы имеете запасной план, значит, вы выкладываетесь не на все сто процентов, а надо выкладываться и быть уверенным, что делаешь все качественно. Тогда не нужен будет запасной вариант. Я бы хотел играть в кино и театре. Это разносторонний опыт. Я уже играл в театре у Табакова в спектакле «Леди Макбет Мценского уезда», когда мне было пять лет. Меня там убивали. Сейчас мы репетируем новый спектакль в Театре на Малой Бронной с Сашей Молочниковым по «Безотцовщине» Чехова. В конце сентября премьера. Я постоянно у Саши спрашивал, когда начнутся репетиции, мне уже скучно.
Мама Кая, Екатерина, не бросила работу ради карьеры сына, как это часто бывает, хотя постоянно сопровождает его на съемках.
— За все действия несовершеннолетнего ответственность несет его родитель, контролирует своего ребенка, — рассказывает Екатерина. — Ты можешь сказать: «Нам нужен отдых, необходим выходной». Для того чтобы ребенок полноценно исполнил роль, я должна контролировать, чтобы он высыпался, не уставал. В США, чтобы не было нарушений со стороны взрослых, существует специальная должность учителя, который от лица государства все контролирует, защищает интересы ребенка. Такие люди есть на всех съемочных площадках, где заняты несовершеннолетние.
— Даже если вы позволите, чтобы ваш сын работал сверхурочно, а съемки часто затягиваются, то…
— То ничего у меня не получится, и мы понесем серьезное наказание. Таковы законы США. Смена не может быть больше девяти часов, в которые входят три часа обучения, час обеда и только в остальное время можно сниматься.
— Какая это по счету картина у Кая?
— Мы не считаем, но такого масштаба — первая. Невозможно было бы ее получить раньше. Съемки — тяжелый процесс, не зря создание фильмов называют кинопроизводством. Ребенку трудно выдержать это. Шесть дней в неделю ему приходится сниматься. Это много. Да еще с учетом того, что снимают весь день. А накануне нужно готовиться, выучить новый текст, отдохнуть, привести себя в порядок. Это работа. Не то что мы пришли, немного развлеклись, нам надоело, и мы сказали всем «до свидания». По контракту мы обязаны делать все, что нужно. Пока не будет снято определенное количество запланированных в этот день сцен, надо работать.
— Как Кая отпускают из школы?
— В данном случае основной блок снимался летом, и только две недели — осенью. Кай учится в обычной московской школе. Если мы уезжаем, то пересылаем решенные задания или видео учителям. Мы все заранее сдали перед отъездом в Америку. Кай написал контрольные. Родители должны помогать детям, чтобы не возникало иллюзий, что кто-то нам должен. Если мы снимались или болели, то пропущенное наверстываем самостоятельно. Я считаю, что это правильно. Когда возвращаемся в школу, выучив пропущенные уроки, никаких вопросов у учителей не возникает. (Тут Кай добавляет: «Когда я приезжаю, учителя говорят: «Приехал наконец-то».)
— Кай интенсивно снимается и вы теперь занимаетесь в основном карьерой сына?
— Нет, это не так. Я занимаюсь производством и продюсированием рекламных роликов, являюсь исполнительным продюсером. Выбрала такую сферу, потому что это удобно: короткий срок проектов, неделя на подготовку, несколько съемочных дней — и я свободна. Подготовку могу вести из любой точки мира. Мы уезжаем с Каем на съемки, и мне нужен только компьютер и Интернет. Подготовку осуществляю онлайн.
— В каком возрасте Кай начал сниматься?
— С пяти лет. Сначала это были рекламные ролики. Я как продюсер снимала короткометражные фильмы, и Каю понравилось на съемочной площадке. Он сказал, что хочет сниматься. Я отнеслась к этому не очень серьезно, сразу сказала, что придется пройти кастинг, где будет много детей, объяснила: «Не ожидай, что придешь и небеса разверзнутся». После этого разговора мы стали ходить на кастинги. Полгода прошли безуспешно. Кай не мог понять, чего же от него хотят.
— Никуда не брали?
— Да, и для ребенка это тяжело. Постоянно рядом чужие люди, с ними надо общаться, будто знаешь всю жизнь. Кая не выбирали, и я ему сказала: «Может, это не твое?» Мы посвящали этому много времени, три–четыре дня в неделю с утра до вечера. Чтобы ребенок успешно прошел кастинг, он должен быть в хорошем расположении духа, сытый, выспавшийся. Походы на кастинги занимали слишком много моего времени. Но вскоре после нашего с Каем разговора его стали утверждать везде. В какой-то момент он понял, что от него хотят. Сначала это была череда коротких рекламных роликов, которые снимаются в течение дня, фотосессии, эпизоды в кино. Потом была серьезная картина «Восемь новых свиданий». Там, кстати, снимался в главной роли Владимир Зеленский. У Кая было порядка шести съемочных дней. На площадке столько всего необычного, особенно для ребенка. 50 взрослых людей ждут, что он что-то сделает, и помогают ему всеми силами. Это совершенно неотобранное детство, если даже не привнесенное. Я бы хотела для себя такого.
— Кай — настоящее имя, не творческий псевдоним?
— По документам он Кай Алекс Гетц. У него немецкие корни. Нам хотелось дать сыну запоминающееся имя, которое отдельно от фамилии могло сказать само за себя. Говорят «Кай», и все понимают, о ком идет речь.
Саша Исаков: «Я всем сказал, что снимаюсь в кино. Никто не поверил»
Саше Исакову 10 лет, и в его послужном списке пока одна роль в картине Александра Миндадзе «Паркет», которую он уже представлял на двух кинофестивалях — ММКФ и «Хрустальном источнике». В Ессентуках вообще один, без группы, выступал от лица создателей фильма.
— Как ты попал в кино?
— Мне мама сказала, что Александр Анатольевич Миндадзе будет снимать фильм, проводится кастинг. Я тоже на него пошел. Вместе со мной было еще человек десять. Я, конечно, хотел пройти. Меня попросили заплакать. И я постарался.
— Сниматься было, наверное, не очень-то весело?
— Как раз весело. У меня было 10 съемочных дней. Я ездил с мамой и сестрой в Румынию, в Констанцу. Мы там жили в том же отеле, в котором снимали. А потом мы поехали в Тулу на три дня.
— В «Паркете» снимались знаменитые польские актеры Агата Кулеша и Анджей Хыра. На каком языке они разговаривали?
— Со мной они говорили по-русски, и когда снимались, тоже говорили по-русски.
— Ты все понимал, что должен делать?
— Александр Анатольевич пытался что-то смягчить, но ставил задачи четко.
— Тебе грим делали?
— Мне убирали шрам, подстригли. Костюм подобрали. Перед Тулой мы ходили к костюмеру его мерить.
— В школе из-за съемок нет проблем?
— Мы снимали два года назад, когда учился в первом классе. Мне было восемь лет. Меня из школы отпустили на три недели.
— Как одноклассники отнеслись к тому, что ты стал актером?
— Я всем сказал, что снимаюсь в кино. Никто не поверил. Ребята говорили: «Мы тебе не верим». А когда по телевизору стали появляться репортажи с Московского кинофестиваля, все стали поздравлять.
— Появились у тебя новые предложения?
— Я ходил на пробы фильма «Белый снег», но не прошел. А недавно мы отправили видеовизитку Прошкину. Мне трижды отказали.
— Не грусти из-за этого. Не взяли, не потому что ты плохой. У режиссера свое видение, ему нужно определенное лицо.
— Я это понимаю.
— Кино — это праздник или тяжелая работа?
— Скорее что-то между.
Мама Саши, Полина, рассказывает:
— Можно сказать, что мы попали в кино по блату. Я как раз работала на студии «Пассажир», где снималась картина. Но мы, как и все, пришли на пробы. В Туле, где снимался зимний блок, у Саши было побольше сцен, и туда приезжала Агата Кулеша. Снималась сцена, когда ее несут в гробу. Саша тоже участвовал в ней. Она была тяжелой, ее долго выстраивали.
— Как готовили Сашу?
— С ним разговаривали режиссер Александр Миндадзе, художник-постановщик Кирилл Шувалов, оператор Олег Муту. Сложностей было много, Александр Анатольевич к тому же сломал ногу на съемках, и его возили в коляске. Польские актеры еще в школе учили русский язык. С нами они говорили по-русски. Атмосфера была очень дружелюбная, и Сашу все сразу взяли в оборот. Он отбился от родной семьи, все время находился с артистами. Ему все помогали. Так как на пробах он уже участвовал в сцене из фильма, ему было легче. И Александр Анатольевич умеет так объяснить, что все становится понятно.
— Появились у Саши новые предложения?
— Нас пару раз вызывали на пробы, на фильм «Белый снег» Николая Хомерики. Но съемки для нас не самоцель. Пусть Саша пока в школе учится. Мы не ставили себе цель выстраивать его карьеру.
— Обычно, если ребенок снимается в кино, мама посвящает этому жизнь.
— Я как работала режиссером монтажа, так и работаю. Саша как ходил в школу, так и ходит. Ему очень повезло. Большая удача столкнуться с таким режиссером, как Александр Миндадзе. Он же — глыба. И оператор Олег Муту чудесный, умный и скромный человек, интеллектуал. Он Саше тоже очень помогал во время съемок. И художник-постановщик Кирилл Шувалов, и все актеры были очень к нему внимательны. Мы так сроднились, что до сих пор общаемся.
— Как защитить ребенка от душевных травм, связанных с кино?
— Мы поэтому все и сдерживаем, чтобы не было драм. У ребенка должна быть крепкая психика, готовая к потрясениям и отказам. Саша хочет и дальше сниматься. Он остался доволен съемками. Но мы воспринимаем это как приключение.
— Вы подписывали контракт?
— Да. В нем обговаривается, сколько часов ребенок должен находиться на площадке. Поскольку Саша несовершеннолетний, его обязан кто-то сопровождать. Контракт подписывают со мной. У нас было несколько сцен, и они были разбиты по времени. Получалось по два-три часа на площадке.
