Нужно признать, что от Алены Свиридовой мало кто ждал подобных телодвижений. С первых своих шагов в местном шоу-бизнесе Алена внятно показала свое намерение в вопросах музыки быть исключительно самой по себе. И она могла себе такое позволить. Сама пишет песни, харизма Энни Леннокс, голос, который силен характером. С таким набором можно предлагать публике музыку посложнее, с минимальным риском быть непонятой.
Наверное, таким артистам, как Алена Свиридова, следовало начинать карьеру именно в начале девяностых. Публика тогда жаждала не только хитов, но и разнообразия, и поэтому звезды были не на одно лицо и не на один мотивчик. Чарты начала девяностых представляли из себя невероятно пестрый микс из шлягеров «Кар-Мэн», Линды, Андрея Губина, Влада Сташевского, а также «Наутилуса», «Бригады С» и «Чайфа». Правда, Свиридова сразу оказалась практически в элитном музклубе вместе с «Кварталом», Владимиром Пресняковым, «Моральным кодексом». Все они вроде бы на волне и хорошо известны, но песни у них куда более затейливые, чем это принято в местном поп-хозяйстве, и явно рассчитаны на тех, у кого со вкусом не все запущено.
Песню «Розовый Фламинго» трудно назвать реверансом Алены в сторону массовых вкусов. Сложноватый для наших широт ритм, не самая простая мелодия и текст, провоцирующий вопросы в духе «что, собственно, имелось в виду». Но, видимо, публика времен бумажной прессы и большого музыкального телевидения любила интриги, а также разного рода намеки-непонятки, и песня стала настоящим суперхитом.
Можно сказать, что Свиридовой, в общем, везло с репертуаром. Может быть, у нее не так много хитов для радио, но более чем достаточно музыки для хорошего живого концерта, на котором такие вроде мало подходящие друг другу песни, как «Вот И Кончилась Зима» и «Бедная Овечка», вдруг становятся важными частями одного целого. Возможно, Алена не является певицей для арен, но публика у нее весьма преданная, а еще готовая к неожиданностям.
К последним можно отнести акустическую программу, представленную Свиридовой в 2016 году, и собранный по ее мотивам альбом «Город-Река». Вот тогда вроде бы стало окончательно ясно, куда певица двигается. Алена явно не хотела гнаться за модой и вопреки всем правилам сделала не то, что проще, а то, что сложнее, потому как акустика не позволяет артисту спрятаться за бит, понты и спецэффекты. И вот спустя несколько лет певица неожиданно меняет концепцию в пользу бита и спецэффектов.
Новый «Розовый Фламинго» мог бы стать банальным танцевальным ремиксом, но участники затеи избежали соблазна подложить лишь бодрый биток и сумели разглядеть в хите девяностых что-то новое. Музыкальное продюсирование становится для участников Cream Soda Дмитрия Нова и Ильи Гадаева сферой, в которой они чувствуют себя не менее уверенно, чем в продвижении себя как артистов. Не так давно они вместе с Feduk работали над его релизом «Йай», и у рэпера нет причин выражать недовольство. Трудно сказать, пойдет ли дальше сотрудничество Cream Soda и Свиридовой, но из «Розового Фламинго» они выжали максимальную пользу для всех сторон.
Важную роль здесь, конечно, сыграл клип. Кстати, ролик тоже стал неожиданностью, потому как деятельность команды Александра Гудкова в последнее время очень напоминала конвейерную сборку клипов на схожие темы и со схожими приколами. Но в «Розовом Фламинго» все совсем не так. Здесь есть и сюжет с поворотами, и вполне себе визуальное решение, и всякое остренькое. Барин наряжается в птичку (балетная пачка, перья, клюв) и велит слугам охотиться за собой. Его ловят, привязывают к лошадям и тащат по полю, а потом обмазывают маслом и подают как дичь. В общем, шалости а-ля рюс с легким квир-подтекстом. Никита Кукушкин, конечно, переиграл многих существ, в том числе в клипах Гудкова, но трюк с переодеванием в исполнении одного из лучших актеров нулевых по-прежнему бьет в десятку. Сам Гудков в роли офицера выходит на новую высоту, а Алена в мундире и на лошади сказочно хороша.
Оригинальный клип на «Розовый Фламинго» режиссера Михаила Хлебородова выглядел как масштабная постановка и тоже изрядно нашумел в свое время. Видимо, сочинение г-жи Свиридовой вдохновляло режиссеров в прошлом веке и продолжает это делать в нынешнем, что случается не так уж часто. В беседе с «ЗД» Алена обсудила взрослые съемки, разницу между поколениями артистов, отвязных рэперов и свой новый танцевальный курс.
— Если я не ошибаюсь, то сама затея с новой версией «Розового Фламинго», в общем, не вчерашняя…
— Эта идея возникла года два назад с подачи Сергея Мудрика, музыкального редактора «Вечернего Урганта». Они очень хотели сделать коллаборацию с участием артистов разных поколений и предложили заново записать «Розового Фламинго». Я сразу сказала, что хотела бы записаться с какими-нибудь зверскими рэперами, прямо совсем отвязными, чтобы на полном контрасте. Но рэперы не отозвались, и Сергей предложил группу Cream Soda. Мы начали чего-то делать, хотя поначалу мне не сильно нравилось, как будто что-то провисало. Но потом все как-то постепенно нащупалось. То есть процесс шел небыстро. Иногда вещи получаются просто на три пятнадцать, а иногда их нужно лепить. Когда трек был готов, он меня полностью устраивал.
— С видео все получилось быстрее?
— Пандемия нас, конечно, размазала по времени. Если бы не ограничения, то все вышло бы гораздо раньше. Но случилось как случилось.
— Пытаюсь представить твою первую реакцию на сценарий клипа…
— Я сразу восхитилась его дичью и абсурдностью. Очень люблю такие вещи, и мне давно хотелось сделать что-то подобное. Чтобы на грани, но с хорошим вкусом. И вот наконец сложилось.
— Съемки веселые были?
— Я, наверное, никогда не забуду бедного Никиту Кукушкина. Погода была нежаркая, к тому же начинали мы снимать рано утром. И вот голый Кукушкин, на которого нельзя было даже накинуть ничего теплого, потому что все тело в гриме, выкладывался, как настоящий герой. И потом вся эта красота — лошади, собаки, мундиры. Было очень круто.
— Кстати, и оригинальный клип на «Розового Фламинго» по меркам 1994 года был крутым до невероятности…
— Те съемки тоже стали очень масштабными. Наверное, сама песня масштабная, требует подхода и, как дорогая женщина, не может ходить в дешевых вещах. Тогда мой клип был, наверное, самым дорогим. И здесь тоже бюджет нехилый. Все по-взрослому, снимали, кстати, на пленку, что теперь мало кто делает. В итоге получилось ощущение кино, прямо Питер Гринуэй.
— Вернемся к музыке. Иногда для ремейка берут старую вокальную дорожку и просто делают новую аранжировку…
— Нет, я все спела заново. Мы с Аней вместе поехали на студию и за один день записали вокал. Потом было сведение.
— До знакомства с Crem Soda ты была в курсе о них как авторах молодежных танцевальных боевиков?
— Когда мне предложили с ними записаться, я о них ничего не слышала. Но сразу послушала и поняла, как это круто. А потом мы встретились и сильно друг друга полюбили, поняли, что одной крови.
— Артисты твоего поколения по-разному относятся к совместным трекам с молодежью. Кто-то сразу прыгает в эту воду, даже не распробовав ее температуру, кто-то осторожничает, а кто-то в большинстве случаев говорит «нет». Как у тебя выстраиваются отношения с новой музыкой и новыми звездами?
— Я не чувствую такую уж большую разницу между поколениями. Мне нравятся эксперименты, и я бы хотела продолжать в этом направлении. Вот я пропахала борозду с акустикой, причем пахала с большим удовольствием. Но наигралась, и теперь мне хочется поиграть во что-нибудь другое. Вообще, я давно думала о танцевальной музыке, но мне нужны были соратники. Всегда требуется свежая кровь. Конечно, ты можешь ходить кругами вокруг одной и той же музыки и в результате, как змея, проглотить собственный хвост. Наверное, в этом кольце можно какое-то время просуществовать. Но мне нужно движение и нужны те, с кем можно двигаться. Это как с рождением ребенка. Сама по себе я его родить не могу, нужна дополнительная ДНК.
— Я точно не единственный, кто скажет, что твое погружение в акустику было очень удачным. Песни в таких аранжировках здорово звучали, и живьем все выглядело весьма интригующе…
— Мне тоже нравилось. Но я представляю себя пианистом, который готовит программу. Выучил одно произведение, классно его играешь, а потом берешь новое, и оно может быть другого жанра. Можешь сыграть Чайковского, а потом Шнитке. Это расширяет твои профессиональные горизонты. Поэтому меня очень удивляют люди, которые пашут одну борозду и думают заниматься этим до самой смерти. Конечно, если кто-то хочет быть консерватором, то это его выбор, но точно не мой.
— Сейчас молодые звезды проявляют явный интерес к поп-музыке девяностых. Как ты думаешь, с чем это связано?
— Здесь все очень просто. Лично я всегда вдохновлялась артистами из восьмидесятых, такими как Police или Фил Коллинз, то есть теми, кто создавал композиционно непростую музыку. К этому нужно прибавить классику, того же Петра Ильича Чайковского, Рахманинова, все, что я когда-то слушала и играла. Вот на этой почве и взошло мое музыкальное растение. Потом музыка стал упрощаться. Это совсем неплохо, потому что все гениальное просто. Однако не все простое гениально. В какой-то момент песни остановились на двух-трех аккордах и практически в одной гармонической сетке, на которую написана почти вся современная поп-музыка. От этого подсознательно устаешь, и на таком фоне ретро воспринимается уже как расширение горизонтов.
— На современную музыку многие ворчат, называют ее шаблонной и примитивной. Лично ты видишь в ней что-нибудь хорошее?
— Ритмически все просто супер, особенно по сравнению с девяностыми. Сейчас так поют и ритмически все это укладывают, что я с первого раза не повторю. Мне нравятся некоторые тексты. Нет ничего в духе «я заводной, потанцуй со мной», все гораздо интереснее. Осталось только расширить эту трехаккордовую историю и использовать всякие забытые выразительные средства: модуляции, смену ритма и тональностей.
— По поводу современных текстов не все с тобой согласятся. Некоторые рэперы, конечно, насочиняли такой роскоши, что уши активно протестуют…
— Мне кажется, что ненормативная лексика скоро сойдет. Это обычный молодежный бунт, причем в условиях, когда удивить уже сложно. Попробуй удиви кого-нибудь после панков. Сейчас хоть перо в одно место вставь — никто и не посмотрит. А рэперы сумели шокировать, и, конечно, у старперов все внутри загорелось, когда они такое услышали. Но и это уже становится неинтересным. А вот интересным, как мне кажется, скоро будет «извольте» и «милостивый государь». На мой взгляд, Евгений Понасенков популярен, потому что несет дворянскую эстетику, и на нее есть запрос. Вот давай поговорим лет через пять и посмотрим, что из этого вышло.
— Строить прогнозы на пять лет вперед сейчас могут только убежденные оптимисты…
— Я всегда сохраняю оптимизм. И если что-то не могу изменить, то отношусь к этому очень спокойно. Нет так нет. Конечно, я скучаю по прежнему концертному графику, но сейчас очень удачное время для творческих экспериментов. И поскольку этот эксперимент с Cream Soda у нас получился удачным, то мы пойдем дальше. Я вообще живу в теперешнем времени и брюзжать, что все стало не так, не собираюсь. Я вижу и положительные, и отрицательные стороны в происходящем. Собираюсь применять к себе все положительное и не применять отрицательное. Вот так.
