Сентябрь и далее. Театр живет под присмотром Роспотребнадзора, который становится его верным спутником, как доступная одноименная вакцина. Ведомство создает 15-страничный документ, где четко прописаны нормы сценической и закулисной жизни. Деятели театра без тени иронии назовут его историческим — он отменит запреты первого карантина. Главный пункт документа конкретизирует: «По возможности исключаются спектакли с хоровыми и массовыми сценами с количеством участников более 70 человек». В данном случае глагол «исключается» на самом деле становится синонимом глагола «разрешается». А именно: на сцене теперь одновременно может находиться до 70 человек, что особенно важно для музыкальных театров — там хор, миманс, кордебалет. А в цирке — парад-алле.
Сентябрь. Яркая фигура шоу-бизнеса — Лолита Милявская — репетирует в «Модерне» главную роль в «Женитьбе» по Гоголю — невесту на выданье Агафью Тихоновну. Молодая немолода, но хорошо играет, и даже не разборчивую невесту, а тихую скорбь по судьбе русской женщины. За Лолитой на подмостки потянутся другие представительницы шоубиза, но она окажется лучшей. Интересно, будет ли еще играть или просто зашла театром побаловаться?
Сентябрь. Середина. Известный скульптор Александр Рукавишников удачно дебютирует как театральный художник. В детективе «И никого не стало» по Агате Кристи в «Табакерке» у него самая элегантная декорация, элементы которой запредельно аутентичны. И у скульптора Рукавишникова две победы — памятник Евгению Вахтангову на Арбате и скульптурная композиция «Атом Солнца» в честь Олега Табакова. Оба хороши отсутствием пафоса, парадности.
Октябрь. Начало. Театр Наций выпускает поистине исторический спектакль, в названии которого — имя человека, изменившего судьбу страны и нескольких ее поколений, — «Горбачев». Наш современник, политическую оценку которому даст время, а на сцене — просто мужчина и женщина, их любовь. Михаил и Раиса Горбачевы — портрет на фоне времени. Прямо-таки рукописный, тонкий, филигранный. Евгений Миронов и Чулпан Хаматова представляют театр в чистом виде. Театр, где главная фигура — артист и его мастерство, а вовсе не технологии. А сам спектакль латышского режиссера с мировым именем Алвиса Херманиса как безупречный учебник по режиссуре, который следует «прочесть» тому, кто называет себя режиссером или возомнил себя таковым. Создатели же «Горбачева» до сих пор не понимают, как он вообще получился — ведь репетиции шли только по Zoom.
Тогда же. Еще один блистательный актерский дуэт — Евгений Редько и Александр Девятьяров— разыграют в РАМТе жесткую психологическую драму. В спектакле «Сын» по пьесе Флориана Зеллера актеры разных поколений поменяются ролями: Пьера (отца) сыграет молодой Девятьяров, а годящийся ему в отцы Редько станет его сыном Николя.
Октябрь. Конец. На Новой сцене Вахтанговского Нонна Гришаева сыграет... Людмилу Гурченко. Спектакль «Люся. Признание в любви» посвящен легендарной актрисе, кумиру многих поколений. И самый трепетный ее поклонник — Нонна Гришаева. На сцене актриса будто растворится в своем кумире, не испугавшись запредельной исповедальности. В некоторых моментах Гришаева даже физически один в один — Гурченко.
Ноябрь–декабрь. Вторая волна пандемии, накрывшая театры, окажется круче первой. Не закрытые, как при первом локдауне, труппы продолжают работать в авральном режиме, на ходу приспосабливаясь к обстоятельствам: многонаселенные спектакли срочно меняют на малонаселенные, здоровых артистов вводят на роли заболевших. И хоронят, хоронят тех, кто не пережил страшную болезнь или другие недуги. Потери для российского театра страшные — Армен Джигарханян, Роман Виктюк, Валентин Гафт, Михаил Жванецкий, Илья Эппельбаум, Михаил Борисов… Список, открытый смертельной болезнью, будет только расти.
Январь. «Табакерка» на Сухаревской сдает «Полоумного Журдена». Спектакль Сергея Газарова — дерзкий вызов современному театру, который, кажется, давно забыл про своего зрителя. «Журден» декларирует чистое развлечение публики, полное ее включение в действие, как в площадном театре. Когда можно прямо из зала что-то крикнуть артистам или попросить их повторить сцену.
Январь. Конец. Достаточно неожиданно из жизни уходит самый романтичный герой российского театра и кино — Василий Лановой. В больнице он встретит свой 87-й день рождения, и под его руководством медсестры в честь Василия Семеновича споют песню из культового фильма «Офицеры». Ничто не внушает опасений за жизнь артиста, но ему вдруг становится плохо, и поздно вечером 28 января он умирает. Похороны Ланового соберут огромное количество народу: партер, амфитеатр и ярусы Вахтанговского будут забиты, несмотря на все запреты. Народная любовь к артисту сильнее ограничений.
Февраль. Начало. На постановку самой жестокой книги XX века решается не какой-нибудь солидный театр, а учебное заведение. Третий курс ГИТИСа выпускает «Толстую тетрадь» по сложному роману Аготы Кристоф. Режиссерская работа педагога Татьяны Тарасовой — сильная, а два исполнителя главных ролей — малолетних братьев-близнецов, оказавшихся один на один с войной — своей игрой оставят впечатление совсем не школярское.
Весь сезон. МХАТ им. Горького пребывает в опасном состоянии: бесконечного внутреннего конфликта, с одной стороны и вызова театральному сообществу — с другой. Однако худрук Эдуард Бояков позиционирует это состояние как победу чуть ли не над солнцем. Судебные разбирательства с уволенными артистами. Письма зрителей в Минкультуры. Министерство инициирует проверку финансовой деятельности МХАТа и изменения в Уставе театра. Сама же Татьяна Доронина неожиданно напомнит о себе в конце сезона. «Дорогой Владимир Владимирович! Без Вашего участия восстановить то, что называлось МХАТ имени Горького, невозможно (...) Я решилась на просьбу», — собственноручно напишет народная артистка СССР президенту страны. Реакция сверху будет непонятной, но похоже на то, что власть сама не знает, что ей делать с этим МХАТом — от скандалов и хайпа в нем устали все.
Февраль. Департамент культуры Москвы не продлит заканчивающийся контракт с худруком Гоголь-центра Кириллом Серебренниковым. В день рождения театра режиссер, предвосхитив события, со сцены произнесет речь, из которой станет ясно, что он прощается с труппой и публикой. «Я понимаю, откуда берется идея преемничества, но это абсурд. Нас назначают, мы работаем, мы тратим свою жизнь на благо отечественной культуры. С приходом в театр или уходом из театра наша жизнь не заканчивается…» После этого Серебренников уйдет «с радаров» отечественного театра.
На протяжении сезона. Идет естественная смена худруков. В Театр им. Моссовета приходит Евгений Марчелли, Армена Джигарханяна сменит Сергей Газаров, а Романа Виктюка — Денис Азаров, кстати, самый молодой из тройки назначенцев. И он же первым выпустит большой спектакль — «Пир» по произведениям обэриутов.
Март. Начало. Худрук Театра на Малой Бронной Константин Богомолов неожиданно для всех разразится Манифестом «Похищение Европы 2.0». В нем он сравнит идеологию современного западного общества ни много ни мало с нацизмом: в Европе и США формируется новый этический рейх, который, по его мнению, в некоторых моментах хуже рейха третьего. Сразу видно, что труд писал театральный человек. Цитируем: «Европа — покинутый и оставленный на разграбление вишневый сад. Фирсы прячутся от толп мигрантов, Раневские донюхивают кокаин на остатки здоровья, Петя Трофимов пишет еврозаконы…» Общественное мнение возбуждено, соцсети зашкаливает от комментариев, политическое поле волнуется от появления чужака на его территории. Впрочем, сам автор Манифеста от политики демонстративно дистанцируется и сосредотачивается на строительстве своей «Малой Бронной».
Март. Середина. «Ленком» восстанавливает свою легенду — «Поминальную молитву», которую при жизни Марка Захарова театр играл 29 лет. Мастер был против возобновления своего хита, но уже после первых показов новый зритель рублем подтвердит, что решение вернуть «Поминальную молитву» — верное. Восстановлением легендарного спектакля успешно занимается Александр Лазарев. Теперь в гениальных декорациях Олега Шейнциса, с потрясающей музыкой Михаила Глуза и в мощном режиссерском рисунке Марка Захарова — новое поколение ленкомовцев, и оно не подведет корифеев.
Апрель. Театр заводит моду кормить зрителей, но не обещаниями, а конкретной пищей. В «Школе современной пьесы» у Райхельгауза в спектакле «Фаина. Эшелон» в финале зрителя угощают постным борщом, в МХТ им. Чехова на «Заговоре чувств» в антракте потчуют колбасой. Но дальше всех пойдет Театр им. Моссовета, где его новый худрук Евгений Марчелли на сцене «Под крышей» поставит пьесу Августа Стриндберга «Фрекен Жюли». На крохотном пространстве, практически у ног зрителей, жарят, варят, парят и едят все натуральное. Зрителям тоже кое-что перепадает.
Тогда же. Несмотря на мэрский указ пускать в театр только 25 процентов зрителей, народ все равно тянется к театру как к источнику с чистой водой (даже если ее там нет или она мутная). По каким же критериям зритель покупает билеты? Удивительно, но факт: расклад XXI века мало чем отличается от расклада века XX. Первым номером зритель идет на актера — чем громче имя, тем выше спрос. Затем публика ориентируется на звучное название театра и лишь потом интересуется именем режиссера или названием пьесы. Но надо заметить, что классика всегда выигрывает у современной драмы.
Апрель. Конец. И опять уникальный дуэт — в Вахтанговском театре «Мертвые души» по бессмертной комедии Н.В.Гоголя. Театр масок, которые на себя примеряют всего два актера — Мария Аронова и ее сын Владислав Гандрабура. Лучшая комедийная актриса страны за два с половиной часа сценического действа сыграет более десятка ролей, включая всех помещиков и самого Николая Васильевича свет нашего Гоголя. Одна за всех, может, и не подвиг, но что-то героическое в этом есть.
Май. Середина. Из-за творческого конфликта с режиссером Ереминым труппу Театра им. Моссовета неожиданно покидает Виктор Сухоруков. «И пусть не обижается на меня публика, я ее люблю. Но к ней мы приходим с ре-зуль-та-том! А если у меня, когда я пришел к публике, остается куча вопросов без ответа, как я могу с этим жить? Или промолчать? Чтобы уши оглохли или нервная система усохла?» — комментирует Виктор Иванович. Для Театра им. Моссовета это безусловная потеря, но новый худрук почему-то не препятствует уходу звездного артиста.
Тогда же. Открывается Международный театральный Чеховский фестиваль, 15-й по счету и единственный в Москве не ушедший в онлайн. В большом зале «Зарядье» на открытии дают «Сотворение мира» в постановке известной испанской компании «Фура дель Бауш». Оратория Йозефа Гайдна через 150 лет прозвучит более чем символично для мира, который, кажется, оказался на краю бездны. Все лето дирекция Чехов-феста мужественно пытается сохранить весь кейс, но пандемическая реальность будет постоянно вносить коррективы.
Июнь. Начало. Государственная дума в третьем чтении принимает очень важные поправки к Закону «О защите конкуренции», которых так долго ждали и добивались учреждения культуры. Теперь благодаря им театрам не придется, как горемыкам, ходить по разным инстанциям и участвовать в торгах при заключении договоров с арендаторами на жалких два-три метра площади или передавать невостребованное оборудование, декорации в те театры, которым они необходимы. «Очень нужные поправки, но жаль, что поздно. Пораньше бы», — комментирует председатель Союза театральных деятелей Александр Калягин.
Тогда же. Во МХАТ им. Горького приглашена королева красоты и хайпа Ольга Бузова. Она сыграет роль в спектакле «Чудесный грузин» о молодом Сталине. Ролишка не бог весть какая большая, но шуму будет много. На поверку Бузова-актриса окажется лучшей из всего худшего, что будет происходить на сцене.
Тогда же. Еще один удивительный спектакль масок — на этот раз в «Мастерской Петра Фоменко», где Дмитрий Крымов выпускает своего «Моцарт. «Дон Жуан». Генеральная репетиция». Театр в театре, муки рождение спектакля, закулисный ужас, который совсем не нужно видеть зрителю, здесь изобретательны и напоказ. Три часа в маске усталого гения театра — Евгений Цыганов. Эта работа доказывает, что сегодня он — артист №1 в своем поколении.
Июнь. Конец. Резкая смена руководства в главном театральном музее страны — Бахрушинском. Министерство культуры вместо Дмитрия Родионова во главе его ставит скандально известную Кристину Трубинову, не имеющую специального высшего образования и не замеченную в любви к театру вообще. Мастера с мировыми именами подписывают письма в защиту Родионова, направляют их на самый верх, но увы… Минкульт оставляет свое решение неизменным. Впрочем, многие уверены, что это решение вовсе и не главного культурного ведомства.
Июль. Конец. В конце сезона в Театре им. Ермоловой трудовой треш — сразу два десятка актеров предупреждены руководством об увольнении. Для труппы в 90 человек это серьезная цифра. Радикальные кадровые изменения Олег Меньшиков заочно (поскольку в отпуске) объясняет «оптимизацией ресурсов на фоне пандемии». До сих пор подобного массового увольнения московский театр не знал, но в условиях пандемии такое решение кажется абсурдным и необъяснимой жестокостью. Ведь среди уволенных есть многодетные родители, а также артисты, которым до пенсии остаются считаные годы или даже месяцы. Театральная Москва в напряжении — перекинется ли эпидемия увольнений на другие храмы Мельпомены? Прямо как в старой театральной шутке: «Храм, храм — и нет человека».
