Наш собеседник – писатель, антрополог, путешественник Игорь Сид. Именно по его инициативе идёт работа над «Словарем культуры XXI века». География энтузиастов, участвующих в проекте, поражает обширностью – учёные и деятели культуры из России, США, Индии, Испании, Египта, Украины, Сербии, Сенегала, Филиппин, Японии, ФРГ и ещё двух десятков стран. В том числе такие отечественные светила науки, как Вадим Руднев (научный редактор проекта), Михаил Эпштейн, Максим Кронгауз, Александр Сосланд и многие другие. Уникальный труд еще в работе, но в конце 2020-го в индийском издательстве «Kie Publication» при поддержке поэта и переводчика Анила Джанвиджая был издан двухсотстраничный дайджест.
– Игорь, в интеллектуальной истории России важное место занимает прогремевший в конце 1990-х и многократно переиздававшийся «Словарь культуры XX века» лингвиста и семиотика Вадима Руднева. Чем отличается от этой уникальной книги новый словарный проект?
– Вадим Петрович – мой старый друг и учитель. Его Словарь был итогом, эссенцией гуманитарных достижений целого столетия, и уникален, в частности, своим «авторским» форматом. У нового Словаря-XXI – целые созвездия авторов из Европы, Азии, Америки, Африки и Австралии. Отличается он и предметом описания: ведь нынешний век пока недалеко ушёл от старта. Поэтому наша задача – вскрывать тенденции в культуре, обнажать векторы движения смыслов. При этом мы понимаем, что многие популярные сегодня слова через несколько лет могут быть забыты.
- Французский писатель, нобелевский лауреат Анатоль Франс однажды сказал, что Словарь – это Вселенная в алфавитном порядке...
- Абсолютно согласен. А вселенная культуры еще и многослойна. Мы различаем неологизмы глобальные, всемирно популярные (вроде «флешмоба», «чипирования», «конца истории» и т.д.) и локальные, известные только в национальных языках или субкультурных и профессиональных сленгах. Практически любой глобальный неологизм когда-то был локальным. Иногда эти изменения можно отследить.
Скажем, до 1980-х годов выражение hakuna matata («нет проблем» на суахили) было известно только жителям Восточной Африки. Но благодаря одноимённому шлягеру группы «Бони М», а особенно – мультфильму «Король Лев» выражение приобрело мировую славу.
Или, например, балконинг – форма экстрима, возникшая в 2010 году на Балеарских островах. Постояльцы отелей прыгают с балкона на балкон или в бассейн внизу. Многие, понятно, калечатся и гибнут, и пусть бы это осталось в границах курортного архипелага... Но в сериале «Доктор Хаус» обаятельный Хью Лори в поездке вдруг начинает от тоски заниматься балконингом. И вся планета заражается интересом к опасной моде...
– Как вообще появилась идея Словаря XXI века?
– Несколько лет назад я узнал происхождение слова «Википедия». Wiki на гавайском языке – «быстро». Поразило, что создатель сверхбыстрого интернет-движка взял не набившие оскомину fast, quick или speed, а слово из архаичного, отдалённого языка. Тут я вспомнил, что и для новейшего бесплатного ПО разработчики Линукса взяли термин Ubuntu («человечность») из языков Южной Африки. Мы не против английского как международного языка, он удобный и привычный. Но роль монополиста делает его дистиллированно-стерильным. Одна из задач Словаря – преодолеть эту монополию.
– Как участвует в мировом словотворчестве Россия?
– Мировым лидером по созданию неологизмов сейчас является Япония. Хикикомори (образ жизни одиночки-домоседа, в пандемию внезапно ставший массовым), синрин-ёку («омовение лесом», целебная прогулка среди деревьев), инэмури (сон в рабочее время), сарариман («самурай корпорации») и т.п. Но и наша страна – в числе активных центров словообразования.
Лет 15 назад критик Ольга Балла придумала термин «библионавтика» – навигация в океане книг, и сегодня он становится глобальным как антоним «интернет-серфингу». Переход по гиперссылкам из одного текста к другому соблазнительно лёгок. И в XXI веке Интернет приучил нас не слишком вникать в тексты, скользить только по поверхности. А библионавтика – это полноценное погружение в мир книг, это духовное усилие, серьёзный труд. Но понятый при этом романтически как бесконечное приключение.
Или возьмём новый глагол «мумитроллить». Психолог Олег Шведовский предложил гуманистическую стратегию сетевого поведения – альтернативу понятию «троллить» (дразнить в виртуале, портить настроение, провоцировать на агрессию). Мумитроллить значит «лайкать посты, писать одобрительные и утешительные комменты», и вообще «проявлять заботу о френдах»…Но очевидное для нас имя добряков мумитроллей узнаваемо пока ещё не повсеместно. В той же Африке книжка Туве Янссон практически ещё не переводилась на тамошние языки.
– Внесла ли свой «вклад» в работу над словарём пандемия?
– Внесла, и еще какой! Во-первых, по ряду причин работа над Словарём резко ускорилась. Возможно, потому, что мы, члены редколлегии, хотели бы дожить до выхода первого тома в как можно более полном составе… (смеётся). А во-вторых, в пандемию жизнь миллионов людей стала меняться особенно непредсказуемо, и словотворчество ярко отражает эти головокружительные сдвиги.
Кто бы мог подумать пару лет назад, что в авиации возможен «рейс в никуда»? Границы закрыты – и засидевшиеся в самоизоляции люди берут билет на самолёт, который покачает их несколько часов в облаках над родной страной (или, в лучшем случае, слетает до Антарктиды и обратно), и высадит в том же аэропорту… Появились изумительные слова: «антропауза» – приостановка жизни всего человечества; «апапача» (испанизированное слово из языка ацтеков) – «объятия на расстоянии, объятия сердцем». Ну, и все слышали, конечно, обзывалку «ковидиот», которой «антипрививочники» называют «прививочников», и наоборот. Что даёт, в итоге, целую планету ковидиотов…
– Получается, ваш проект – не узкопрофессиальный справочник, адресованный специалистам-культурологам и студентам профильных вузов?
– Да, и здесь ещё одно отличие от «Словаря культуры XX века». Это была мини-энциклопедия ключевых научных концептов столетия. Мы же делаем ставку на научпоп. Некоторые наши статьи трудно читать без улыбки. Так, бывший российский и швейцарский джазмен, а ныне мадагаскарский плантатор Илья Клейменов раскрывает понятие «куфафа-раста» (метла или швабра из каната, размочаленного на отдельные веревочки). Первая часть неологизма, куфафа – это просто метла по-малагасийски. А вторая часть, «раста» – отсылка к голове растамана с дредлоками... Заметим, на Мадагаскаре растафарианство не особо распространено. О носителях этой субкультуры малагасийцы знают больше из кино и Интернета. Такой забавный пример языковой глобализации.
– Какие ключевые слова кажутся вам сейчас особенно важными?
– Если всмотреться, очень важным оказывается почти всё, есть смысловые узлы: Постистория, Матрица, Трансгуманизм… Американский филолог и поэт Джон Наринс недавно добавил статью про «эхо-камеру». Термин из теории СМИ оказался невероятно мощным инструментом для понимания того, как происходит эскалация конфликтов – идеологических, этнических, политических. Эхо-камера – это закрытое «акустическое пространство», которое возникает, когда стороны не хотят слышать друг друга, воспринимать аргументы противника. Такая стратегия неизбежно приводит их к мысли о своей 146%-ной правоте и убеждению, что оппоненты – ничтожества и кретины.
XXI век – это прежде всего постоянная ломка устоявшихся представлений о мире, тотальный «разрыв шаблона». Не только растущий в нашей жизни негативный фон экологических и иных кризисов, но даже и позитив технологического прогресса порождают в итоге гибридные, монструозные явления. Всё это сбивает людей с толку, разрушает психику, отравляет существование постоянной тревогой. Когда все ориентиры «плывут», необходимы философские и антропологические разъяснения. Читателю нужно помочь разобраться в происходящем. Этой цели, в том числе, и служит наш Словарь.
– Россия твердит об «особом пути». Если судить по словарю, мы отрезаны от мировой культуры?
– Никакая изоляция, никакое геополитическое противостояние и даже полный локдаун не остановят культурного обмена. Никуда не денется туризм, найдутся способы «хакать» даже «суверенный» интернет, люди будут обмениваться книгами и идеями. Тысячи кровеносных сосудов связывают нас с самыми отдалёнными точками планеты. Вот из закрытого Ирана пришла к нам пара ярких философских терминов: харбзадеги («стукнутость Западом») и шархзадеги («стукнутость Востоком»). Эти слова отражают представления иранцев о «тлетворном влиянии» Европы и Америки с одной стороны и Китая – с другой.
О стукнутости (здесь Игорь Сид использует непечатное слово-синоним, – И.В.) нам поведала блистательная супружеская чета – американец, кинорежиссёр Кевин Мак-Нир из Вирджинии, полюбивший нашу страну и перебравшийся к нам жить, и этническая иранка Лана Раванди-Фадай.
Почему нам это интересно? Помните песню «Гудбай, Америка» на слова гениального Ильи Кормильцева: «Нас так долго учили / любить твои запретные плоды»? Это и есть харбзадеги по-русски!
