Немного истории, иначе ничего не будет понятно.
В XIX веке российская критика четко подразделялась на два направления. У главных «рек» были ответвления и притоки, но в целом система была «двухпартийной», как в США. Только вместо демократов и республиканцев борьба за сердца читателей велась между «западниками» и «славянофилами». Поскольку первые пришлись по вкусу Советской власти (из-за того, что выступали против крепостничества и монархии), миллионы наших читателей гораздо лучше знают, скажем, Белинского и Добролюбова, чем славянофила и защитника идеи «своего пути» для России Хомякова. Но это так «историческая карта» легла. Ничего не поделаешь.
К дню сегодняшнему всё это имеет самое непосредственное отношение. Как выяснилось, два столетия спустя наша критика, в частности — молодая, так же разделена и так же противоборствует. И особенно ярко реальность этого конфликта проявилась после церемонии вручения премии, названной в честь Виссариона Белинского.
Поворот не туда?
Всероссийская литературно-критическая премия «Неистовый Виссарион» - одна из самых «юных» в стране. Вручается она в Екатеринбурге с 2019 года, но как-то сразу завоевала авторитет и заслужила всеобщее внимание, в том числе со стороны прессы.
В первый год существования премия ею были отмечены четыре, несомненно ярких представительницы «критического цеха»: Ольга Балла, Елена Макеенко, Мария Галина и Ирина Роднянская. Не будем перечислять нашим читателям всех заслуг победительниц, упомянем только, что, к примеру, Мария Галина – лауреат «Московского счета» и редактор отдела критики. То есть настоящий «профи».
Два года назад итоги премии ни у кого не вызывали сомнений. А в 2021-м «грянула буря». Пару дней назад премиальное жюри назвало свой перечень фаворитов, правда, немного усеченный из-за решения не определять лучшего в одной из номинаций.
В стенах Свердловской областной библиотеки прозвучали имена трех москвичей – Игоря Гулина, Яны Сафроновой и Евгения Никитина. И тот факт, что спецприз «За творческую дерзость» получил Никитин, вызвал непонимание со стороны части литературной тусовки.
Главным критиком критической премии (пусть это не прозвучит тавтологией) стал известный поэт и литературовед Константин Комаров из Екатеринбурга (финалист премии «Лицей», современный автор, книги которого буквально сметают с полок книжных магазинов).
«Очередное днище пробито, господа», - написал Комаров в своем фейсбук 7 июня. «Премию «Неистовый Виссарион» получил неистовый поклонник и воспеватель «вагины Рымбу» Евгений Никитин...Премия имени Белинского вручается человеку, публично пославшему далеко и надолго всю историю критики», - отметил Константин, причем мы значительно сгладили сказанное им, убрав фрагменты со словосочетаниями «профнепригодная бездарь» и «борзая неуч».
Поэзия ниже пояса? Оказывается - да
Кто же такой Никитин и что «с ним не так»?
Родился в 1981 году в Молдавии. Жил в России, затем иммигрировал в Израиль. Участвовал в форумах молодых писателей, публиковался в ведущих литжурналах, занимался подготовкой к выходу в свет книг стихотворений современных авторов, выступал в роли куратора Московского поэтического клуба.
Никитин в 2020 году обозначил как явление русской литературы скандально известный поэтический текст Галины Рымбу «Моя вагина», написанный в поддержку активистки фем-движения Юлии Цветковой. (С перечислением множества особенностей физиологии женского организма).
То есть Никитин выразил солидарность с авторами так называемой «фемпоэзии», (Рымбу, Оксана Васякина и т.д). Работающими исключительно в жанре верлибра.
Именно это обстоятельство объясняет гнев Комарова, ратующего за поэзию в её пушкинском, так сказать, традиционном состоянии, с рифмой и другими привычными атрибутами.
Правда, премию Евгению Никитину дали за статью, с поэтизацией феминизма никак не связанную. Как пояснила «МК» поэт Надя Делаланд, номинировавшая Никитина на «Неистового Виссариона», он участвовал в «премиальной гонке» с отзывом на стихотворение верлибр Александра Авербуха.
«Почти всегда, за редким исключением, на лауреата любого конкурса обрушивается негодование несогласных. Они видели победителем кого-то другого, возможно, даже себя, а тут на тебе», - прокомментировала конфликт Делаланд.
Председатель жюри «Неистового Виссариона» Валерий Гудов, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Уральского федерального университета, заверил, что никакой политической или эстетической «заангажированости» у премии нет.
Состав жюри ежегодно подвергается ротации (сам Валерий Александрович почетный пост занимает только временно). И подбираются для оценивания работ конкурсантов эксперты из разных регионов и с различными взглядами. И если вдруг одни итоги покажутся тенденциозными, в следующий раз будет по-другому, - подчеркивает Гудов. К слову, на предложение включить Комарова в список экспертов Гудов ответил: «Почему бы и нет», уточнив при этом, что подобные решения принимает не он, а оргкомитет.
Вместо послесловия
По словам директора журнала «Вопросы литературы» Игоря Дуардовича, критика реально сегодня разбита на два недружественных лагеря. Один лагерь связан с журналом, в котором Игорь работает, другой – с такими изданиями, как «Воздух», «Новый мир» и любительский «Метажурнал» самого Никитина.
Дуардович считает, что Никитин совершил ошибку, уехав из России, потому что настоящие идеи рождаются в спорах, в живой среде живого человеческого общения, «когда видишь, как горят глаза человека напротив».
Вот это и есть «ВопЛи» сегодня и наша рубрика «Легкая кавалерия», (в которой принимает участие Константин Комаров, прим. ред), это то, что совершенно вне конкуренции» - подчеркивает Игорь.
По его мнению, подлинный авторитет для критика – это не Белинский, а Пушкин. «Белинский всё хотел оргий, так что ”Вагина“ бы ему, конечно, очень подошла», - шутит Дуардович.
И с этого момента начинаешь понимать: раз феминисток-поэток из нашей страны на Западе так продвигают (дело дошло даже до интервью на английском языке в суперпопулярном журнале «Time»), то почему бы не премировать идейно близких им критиков в рамках проекта, связанного с Белинским? Он – западник, они – западники, и это не хорошо, и не плохо. Это разные «агрегатные состояния» одного явления – русской литературы. Не будем же мы одних литераторов и критиков считать своими, а других – «иноагентами» объявлять?
