Брутальные немцы Rammstein с начала своего появления на большой сцене эпатировали публику — поджигали друг друга на концертах в гигантских котлах, выкатывали на сцену огромный фаллоимитатор, из которого поливали зрителей в танцполе белой сладкой жидкостью. Чем дальше, тем больше лидер команды Тилль Линдеманн выходил за грань (вспомнить хотя бы историю с порноклипом «Till the End», которая принесла много неприятностей российским актрисам, снявшимся в нем). Не менее эксцентрично, чем любовь к откровенной сексуальной тематике, в творчестве Тилля выглядит и его тяга к советскому наследию. Сейчас в рамках проекта Lindemann, который он создал в 2015 г. вместе с фронтменом группы «Pain» Петером Тэгтреном, артист выпустил сингл из трех песен под красным знаменем.
Вынесенное на обложку, по стилистике оно точь-в-точь копирует знамя с портретами Сталина и Ленина в профиль, где вожди мирового пролетариата заменены светлыми ликами рок-немцев, и развевается над толпой красных фигур, держащих черные знамена с пиками. Макси-сингл назвали «Blut» («Кровь»). В него вошла одноименная композиция, а также две других — «Praise Abort» и «Allefresser». Все три песни взяты из фильма-концерта, снятого на последнем выступлении группы в Москве летом 2019 г. (кстати, это было в принципе последнее шоу зарубежных музыкантов такого масштаба в столице перед началом пандемии), и войдут в состав концертного альбома «Live In Moscow», который сейчас готовится к выходу. Помимо цифрового формата артисты обещают выпустить также виниловый, который в последние годы снова становится популярным. До кучи наклепали еще коллекцию мерча, толстовки и футболки, стилизованные под советскую символику, реанимируя сходящую, казалось бы, уже «моду».
Если говорить о самих треках, то к истории СССР можно за уши притянуть только заглавный, в котором поется о том, что «нужно пустить кровь». Текст может у кого-то ассоциироваться с революцией, хотя, скорее всего, автор здесь был более буквален и физиологичен. «Praise Abort» вообще из другой оперы. В провокационной песне «Слава аборту» Линдеманн заявляет, что любит незащищенный секс, но ненавидит детей, как и жен, любовниц и саму жизнь — не текст, а находка для психотерапевта. Третья песня, название которой переводится как «Всеядный», повествует о любви к еде, ну и немного к женщине, которая кормит лирического героя: «Люблю тебя, ты мне нужна. Дай еще — приди покорми меня». Вот такие странные игры разума и фантазии.
И все-таки появление советской стилистики в оформлении сингла отнюдь не случайно. Тилль тяготеет к ней с детства: он вырос в городе Росток, который находился по эту сторону границы Империи Зла — в ГДР. Его отец, будучи писателем и путешественником, проводил много времени в Советском Союзе, а сам Тилль был пионером, и в его школе преподавали русский. Довеском к «сталинско-ленинскому» синглу рок-стар выпустил неделями еще и клип на знаменитую советскую довоенную песню «Любимый город», которую в свое время исполнял легендарный советский актер и певец Марк Бернес. Песня вошла саундтреком в очередной патриотический блокбастер Тимура Бекмамбетова о советском летчике, который сбежал из плена на немецком самолете.
Видеоряд построен на двух сюжетных линиях: Линдеманн в строгом ретро-костюме поет на сцене перед огромным залом с игрушечным самолетом в руке, а в следующих кадрах уже летит на настоящем самолете Р-39 Aerocobra. Это американский истребитель, на котором изображены советские звезды. Создатели клипа проявили похвальную историческую педантичность: половина всех выпущенных за океаном «аэрокобр» была поставлена в СССР по ленд-лизу. Однако «тонкий намек на толстые обстоятельства» может и покоробить особенно страстных патриотов 2.0., даже оскорбить их ранимые чувства, поскольку в нынешней агитпроповской картине мира в стиле «можем повторить» роль союзников, критически спасавших Красную Армию едой, снаряжением и оружием, практически вымарана напрочь. Тем не менее в контексте современных реалий песня «Любимый город» звучит вполне ура-патриотично, а в исполнении «фрица» Линдеманна вызывает даже у некоторых слушателей неоднозначные вопросы.
Между тем история самой песни не столь однозначна, как кажется сейчас. Изначально она никак не была связана с тематикой Великой Отечественной войны, могла даже вообще не появиться, и сидел бы сейчас Тилль на бобах. Но все в итоге благополучно сложилось еще в 1939 г. Автора слов Евгения Долматовского пригласили в Киев, чтобы сочинить композицию к кинофильму «Истребители».
«Поездка в Киев — всегда счастье, — вспоминает он в мемуарах, — а тут еще и пора цветения каштанов, беззаботная весна 1939 года. И еще невозможно себе представить, что придется лежать в истоптанной ржи с винтовкой на подступах к этому городу, а потом переплывать ледяной Днепр, а потом проходить по разрушенному Крещатику». В поезде поэт познакомился с летчиком, которому предстояло лететь в Испанию. «Летчики, воевавшие в Испании (в гражданской войне. — Прим. ред.), были нашими кумирами», — вспоминал Долматовский. По счастливой случайности недавние попутчики поселились в соседних номерах киевской гостиницы «Континенталь».
На съемочной площадке поэт познакомился с Марком Бернесом, исполнявшем в «Истребителях» главную роль летчика, и написал песню «Любимый город». По задумке режиссера песню поют школьники на выпускном вечере. Однако Бернесу очень хотелось спеть другую песню — «свою, летчикову». Долматовский и Бернес долго спорили. «Режиссер никак не определит, что за песня нужна и нужна ли вообще, не затормозит ли она кинематографическое действие, — вспоминал поэт. — Потом я делаю наброски. Бернес их бурно отвергает: «Напиши мировую песню. Вроде вот такой… Впрочем, тебе такую никогда не сочинить!» И он напевает песню «Дальняя сторожка». Я нерешительно признаюсь, что это мое сочинение. Тогда Бернес смиряется, хотя, кажется, не очень верит мне на слово. Поздно-поздно мы стучимся в дверь соседа по гостинице. Летчик собирает чемодан — он уже получил назначение, на рассвете улетает в свою часть. Прямо с порога мы начинаем интервью: «Представьте себе, что в кругу товарищей вы поете песню о себе, о своих раздумьях. Что эта за песня?» Тогда еще нельзя было много рассказывать об Испании. Но возникшая душевная близость располагает к откровенности. И мы слушаем, слушаем, вновь переживая и, как молитву, повторяя: Барселона, Картахена, Гвадалахара... Никита Богословский создал музыку, и поныне кажущуюся мне замечательной. Бернес морщится: он заказчик, ему так положено. Но песню поет. Бежим на Брест-Литовское шоссе, на студию. Директору песня не нравится. Директор, оказывается, сам поет, у него тонкий театральный тенор, и в его исполнении песня не получается. «Нет мужества!» — заключает он обсуждение. Нужна эта песня или не нужна? Да она и опоздала. Снимать некогда — план есть план. Режиссер — за, но у песни много противников. Мы с Богословским и Бернесом просим снять песню на кинопленку за наш счет. Идут дебаты. Я уезжаю в Москву в расстроенных чувствах — вопрос о «Любимом городе» не решен».
Позже Бернес напишет Долматовскому, что фильм подготовлен в двух вариантах — с песней и без, однако все работники киностудии песню поют. В конечном итоге все разрешилось благополучно, и песня появилась в «Истребителях», а в 1941-м зазвучала повсюду, уже с определенной окраской.
По словам Тимура Бекмамбетова, Линдеманн сам обратился к нему с идеей исполнить композицию, которую в детстве ему часто пела мама. Это уже не первый русскоязычный эксперимент Тилля: на рассвете музыкальной карьеры Rammstein на одном из первых выступлений в России пели песню «Погоня» из «Неуловимых мстителей», а в 2003-м выпустили сингл «Schtiel» — кавер на «Штиль» группы «Ария». Судя по тому, что в последнее время артист особенно активизировался в этом направлении, то ли еще будет. Не живется Тиллю без сюрпризов.
В обращении к русским слушателям по случаю релиза г-н Линдеманн заметил: «Я уверен в том, что музыка создает мосты между народами, и очень благодарен за возможность спеть эту песню. Очень надеюсь, что смог внести маленький вклад в дружбу и понимание между народами. На здоровье! Тилль Линдеманн». Такой вот северный рок-поток…
