Всем было тяжело после премьеры, говорить не хотелось. Разговор с публикой не складывался. Но если в Москве показ прошел спокойно, то в Петербурге, где фестиваль открывался днем позже, с трудом удалось его довести до конца. Заполняемость залов в Северной столице — 75-процентная, не как в Москве, где правила гораздо жестче. Тем не менее соответствующие органы выявили недостаточную дистанцированность зрителей, и теперь на этой площадке фестиваль проходить не может. Очевидцы вспоминают, что перед началом все было спокойно. Всех предупредили о необходимости соблюдения мер безопасности. Некоторые зрители, только вернувшись домой, узнали о том, что произошло. В запасе имеется еще одна площадка, но судьба ее неизвестна. Нагрянули представители ведомства и полиции после заявления питерского активиста Тимура Булатова (Исаева), который всегда начеку, постоянно выступает с акциями против ЛГБТ-сообщества, но постепенно расширяет свой диапазон. Зимой было то же самое: закрыли кинотеатр, где должен был проходить фестиваль.
В этот раз, понимая тонкости ситуации, организаторы предприняли некоторые действия, чтобы спасти свое детище. Картину «Котлован» Андрея Грязева, премьера которой состоялась на Берлинале, решили в Петербурге не показывать. Режиссер удивился, почему только его фильм, единственный из конкурсной программы, отставили. «Котлован» основан на роликах в Youtube, где граждане страны обращаются к президенту с просьбами, рассказывают о том, что происходит в их жизни, о беззаконии в стране. «Мы решили «Котлован» убрать, не показывать его в Петербурге, чтобы никого не раздражать. Но все оказалось бессмысленно, — прокомментировал ситуацию Виталий Манский. — Если хотят закрывать, то закрывают. Бессмысленно прогибаться. Там пытались отменить и «Расторгуева», но питерская команда его отстояла. Фильм докрутили до конца, но потом включили больше властных рычагов. Я считаю, что правда на нашей стороне».
В Москве каждый год на фестиваль наведываются активные граждане. Они устраивают пикеты, информируют инстанции о «безобразиях», занимаются в основном самопиаром. А протестуют против фильмов, которых не видели. В этот раз отличились представители «освободительного» движения, которое не стоит рекламировать. Его представители, давно ставшие «завсегдатаями» фестиваля, выступили против показа короткометражки «Родимое пятно» из программы «После Союза». Организаторы, чтобы не подвергать опасности зрителей, перенесли его в онлайн.
Но вернемся к «Расторгуеву», на котором каждый из нас, как это точно сформулировал Виталий Манский, прошел «психоделику общения» с героем картины. Это действительно «сшибающий опыт», как и просмотр полной 340-минутной версии документальной картины «Дикий. Дикий пляж. Жар нежных» Александра Расторгуева, прошедший на следующий день. Перед показом «Расторгуева» режиссер Евгения Останина ничего про фильм говорить не стала, но попросила присутствующих почтить минутой молчания память своего мужа. Продюсер Евгений Гиндилис поблагодарил отсутствующих на премьере родителей Александра Расторгуева, которые живут в Ростове-на-Дону, за их сына, за счастье его знать и с ним работать. Получилась совсем не биографическая картина, не попытка разобраться в причинах гибели, чего многие ожидали. О его последних днях мы узнаем лишь через переписку в мессенджере. Последнее сообщение пришло от него 28 июня, а в ночь с 30-го на 31-е он был убит. Получился портрет стопроцентного документалиста, для которого не было грани между жизнью и профессией. Представляя картину, Виталий Манский сказал: «Я ругался с ним, воевал всю жизнь. Мы были антагонистами. Если бы он был жив, я бы его с удовольствием убил. А так, как его нет, то я бы хотел, чтобы он жил вечно». Для Евгении Останиной это вторая картина. Первая — «Белая мама» — была сделана с Зосей Родкевич о русской женщине, воспитывающей темнокожих детей. Евгения рассказала об особенностях работы над новой картиной: «Мы использовали в своем фильме кадры, которые снял сам Саша, либо те, где он есть в кадре. Много операторов, абсолютно разных людей его снимали».
В «Расторгуеве» использованы фрагменты картины «Родина», которые идут рефреном и которые Саша снимал в 1998 году. Фильм видели единицы. Исходников нет, а фильм существует только в Youtube. Алексей Пивоваров, работавший с Расторгуевым на проекте «Срок», после показа «Расторгуева» сказал: «Саше бы понравился этот фильм. Совершенно точно». Фрагменты из «Срока» с позиций сегодняшнего дня бесценны. Ксения Собчак лежит на лавке, положив голову на колени Илье Яшину, и говорит ему: давай предложим Расторгуеву заняться сексом втроем. Как мы знаем, он был уволен с работы после конфликта с Собчак.
Расторгуев на экране предельно честный в своих суждениях. «В Балабанове есть иезуитство, хотя он мне нравится», — говорит он. Вспоминает, как смотрел фильм Германа «Трудно быть богом» и зевал, сравнивает классиков: «Герман такой же, как Михалков, он обокрал кино». Расторгуев считал, что деньги, потраченные на их, как он считал, неудачные картины, могли бы быть с толком использованы молодыми режиссерами. Сидя на кухне с молодыми авторами фильма «Киев–Москва», он пытается объяснить, что ситуацию героя нужно измерять через призму Толстого, через такую глыбу. Ребята, снявшие талантливое кино, не понимают вообще, о чем речь, чего от них добиваются. «Расторгуев» — это кино про кино, где все сказано о том, из чего оно произрастает. Сам он снял на Чукотке фильм о фильме «Как я провел этим летом» Алексея Попогребского. И он так не понравился, что Попогребский попросил его никому не показывать.
