«Провинциальные танцы», руководимый хореографом Татьяной Багановой, является одним из самых известных российских коллективов в области современного танца. Он постоянно гастролирует по всей России, побывал в 20 странах мира и принимал участие в первой в истории Большого театра постановке, где совместно работали труппы современного и классического танца (спектакль Татьяны Багановой на музыку Игоря Стравинского «Весна священная»). Это вообще один из первых театров в России, который стал развивать направление современной хореографии и добился на этом пути впечатляющих успехов: театр уже имеет шесть «Золотых масок» за спектакли разных лет. Интернациональный проект «345» объединил три спектакля пяти приглашенных хореографов из четырех стран: России, Швейцарии, Польши и Израиля. Два иностранных спектакля — «Сердце на его рукаве» и «Личность» — попали в масочный шорт-лист. 30-минутный же спектакль «Свобода статуе!» хореографов Анны Щеклиной и Александра Фролова, наделавший в прошлом году много шума в Москве на проекте Дианы Вишневой Context и награжденный громоподобными овациями и криками «браво!» уже сейчас, на «масочном» показе, в номинационные списки не попал, лишний раз демонстрируя произвольность выбора экспертов.
Сделан он в популярном жанре спектакль-вербатим — основан «на опросе респондентов из нескольких стран и является срезом размышлений наших современников о свободе, с которыми авторы не обязательно согласны, но к которым предлагают прислушаться зрителю». Монологи и диалоги, под которые строятся движения артистов и сопровождающий их танец, исследуют такую важную общественную проблему, как свобода.
С восклицания «самое трудное, когда есть свобода выбора» спектакль начинается, и обсуждает он свободу самого разного рода: от свободы выбора игрушек или еды, которыми заполнены магазины (а глаза разбегаются и сделать выбор иногда трудно), до свободы в сексе и свободы политической. При этом артисты активно задействуют в своем спектакле зрительный зал, вступая в прямые разговоры с публикой или быстро впрыгивая на спинки зрительских кресел и приговаривая при этом, что вы, мол, меня извините за неудобство, что пришлось взобраться на ваше место, но режиссер заставил меня это делать.
Сексуальная свобода тут демонстрируется прямо на батуте, когда мужские и женские тела, подпрыгивая, сплетаются в причудливые позы, явно позаимствованные из древнеиндийской «Камасутры».
А свободу политическую олицетворяет знаменитая американская статуя, являющаяся символом этой самой свободы. Статую Свободы в спектакле расчленяют на части, используя эти части в последующих хореографических и режиссерских построениях: руки, ноги и даже голова прикрепляются к телам танцующих, выводя расхаживающие по сцене диковинные гибриды из скульптуры и человеческих особей. Активно контактирует со статуей Свободы — напоминая своеобразного кентавра, нижняя конечность которого взята от статуи, а туловище и голова человеческие, — легко узнаваемый по кепке, бородке и красному банту на пальто вождь мирового пролетариата. Танцовщик-«Ильич» использует нижние конечности статуи то как трибуну, за которой призывает знаковыми движениями (вытягивая руку, показывая «счастливое грядущее») трудящихся мира к пролетарской революции, то потрясает ими, словно дубиной, раздавая удары несознательным гражданам. Сделанный с юмором, актуальный, интересный и живой «танцевальный вербатим» не шел ни в какое сравнение с поставленными без особых изысков, зато выдвинутыми на «маску» двумя другими современными балетами — «Сердце на рукаве» и «Личность».
Большим достоинством «Сердца на рукаве», задающегося вопросом, зачем люди делают друг другу больно, является его краткость. «Боль, ее философские, исторические, личностные, физические и моральные аспекты» изучаются в спектакле. «Мы стремимся раскрыть боль как источник движущей силы, дающей опыт, физический и духовный», — говорят создатели спектакля поляк Дариуш Новак и хореограф из Израиля Дор Мамалииа, выдвинутые на «маску» в номинации «работа балетмейстера-хореографа». 18-минутный спектакль состоит из отдельных, сделанных однообразно эпизодов. Современному балету не откажешь в особом ритме и энергетической концентрации, но ему вредит излишнее многословие и плохая драматургическая разработка. Понять, что речь здесь идет о боли, совершенно невозможно.
Построенный на импульсивных подергивающих движениях и бытовых жестах другой «масочный» выдвиженец, спектакль «Личность» (хореограф из Швейцарии Йозеф Трефли), посвящен тривиальной для современного танца теме — поиску собственной идентичности, или, другими словами, раскрытию внутреннего «я». Каждому из пяти исполнителей тут дано по небольшому соло, а центром является эпизод, когда два танцовщика, перебивая друг друга, стремятся завладеть вниманием выбранной из публики зрительницы, шлют ей воздушные поцелуи, «сердечки», демонстрируют мускулы. За эти нехитрые этюды, которые сможет показать любой первокурсник театрального училища, артисты «Провинциальных танцев» Михаил Лескин и Антон Шмаков выдвинуты даже в номинации «лучший танцовщик». И здесь мы опять напомним, что эксперты не сочли нужным выдвинуть по этой номинации прекрасных исполнителей партии Базиля в сложнейшей хореографии Рудольфа Нуреева (Музыкальный театр Станиславского и Немировича-Данченко), и зададимся вопросом: по каким, собственно, критериям теперь уже члены жюри «Золотой маски» будут сопоставлять примитивные этюды с совершенным по образу и технике танцем премьера Большого театра Артемия Белякова, выдвинутого на «Золотую маску» за партию Альберта в балете «Жизель»? Ведь все эти исполнители номинированы в одной номинации и, таким образом, соревнуются за «маску» друг с другом.
