Кстати, второго сам музыкант как-то назвал в шутку «проектом Кремля и Алексея Навального». В комментариях к клипу «Коронавирус» в сети как нельзя лучше передан месседж: «Делать будем в России весело. Снова! Тебя ничего не радует? Проблемы навалились, как снежный ком? Чёрная полоса кажется бесконечной, и ты хочешь об этом поговорить? Пневмослон готов говорить об этом и с тобой и за тебя! Пневмослон вскрывает все пороки человечества: быстро, качественно, дорого. Все то, о чем ты думаешь каждый день, но до сих пор боялся сказать, теперь во всех наушниках и колонках. Он такой же, как ты. Он один из нас. Он проведет нас сквозь трудовыебудни к светлому будущему с помощью (не)здорового цинизма, сарказма и черного юмора. Никому и ничему не укрыться от его критического взгляда. Никто и никогда не выносил раньше сор из каждой избы нашей необъятной Родины. Пневмослон – истина в последней инстанции. Глас народа. Свобода слова, которую нам совершенно не гарантирует конституция». Мы поговорили с ним и с Феофаном о рождении песен, образов, экспериментах и их границах, о восприятии себя и музыки, а также о том, почему важно не отрываться от реальности, но иногда отдыхать от нее. В нашу беседу иногда вклинивался Олег – без него никуда.
— Как вы вышли в мир?
Феофан: — Начал я году в 2009 думу думать, как дивно балалайка с драм-н-бейсом звучать будет, и стал песнопения записывать забавы ради. По одному раз в полгода, в год получалось. Отправил я их на питерское радио людям добрым, где они разную музыку слушали, пытаясь смыслы глубокие в ней найти. Понравилась им музыка моя, поставили они ее в эфир, и узнал о ней весь честной народ. А потом и сообщество одно популярное в Интернете в подборку мои песни добавило. С тех пор все как по маслу пошло — ни в сказке сказать, ни пером описать.
Пневмослон: — Все началось с моей страницы «Лорд Пневмослон» в соцсетях, где я стал выкладывать какие-то песни в своем стиле, а потом возникла идея — почему бы не выйти на сцену, не записать альбом и не устроить тур. Так и появился полноценный проект.
— Что для вас первично — музыка, слово или образ?
Олег: — В случае с Нейромонахом Феофаном — конечно, образ. В то время как раз все обсуждали «Властелина колец» и другие подобные произведения, я читал очень много фэнтези, и у меня было изображение мага-монаха из какой-то книги, напечатанное, как сейчас помню, со скрина на цветном принтере. Это был довольно мрачный образ, который я трансформировал в этом музыкальном проекте.
Пневмослон: — Сначала было слово, после — музыка, а потом уже образ. За тексты, кстати, спасибо брату-Феофану. Как-то он ехал с туром из Петербурга в Иркутск на жутком старом автобусе. Сидеть можно было только в одном месте: причем, если подвинешься чуть правее, температура ощущалась как минус миллион градусов, а чуть правее — плюс миллион, потому что дико топила печка. Сзади ехали ребята – организаторы этого автобусного тура, регулярно совершавшие возлияния. Сам Феофан за ту поездку ни капли спиртного не выпил, просто смотрел на них, и ему в голову приходили какие-то идеи. Например, именно в этом автобусе родилась песня «Машем … в алкогольной яме» (термин, зарифмованный в названии со словом «яме», мы напечатать в издании, увы, не можем. — Авт.). Там появились и наброски многих других песен — вот такая вдохновляющая получилась поездка.
— Бывают моменты, когда Феофан и Пневмослон мешают друг другу?
Олег: — Да в целом нет. Я вполне естественным образом могу абстрагироваться от одного и от второго, поэтому они не доставляют мне каких-либо неудобств. Иногда люди вживаются в свои сценические образы так, что становится страшно за них. Как Паук из «Коррозии металла», например. Говорят, он и в жизни такой, как на сцене. У меня с этим, видимо, как-то попроще сложилось. Наверное, потому что я начал заниматься обоими проектами не в 17 лет, а в относительно сознательном возрасте, когда мозг уже более-менее сформировался. Была какая-то личность уже, и только потом появились Нейромонах Феофан и Пневмослон.
— Плюсы того, что лицо в одном случае закрыто капюшоном, а в другом — маской, очевидны. И поклонники заинтригованы, и можно по улицам спокойно ходить. А есть ли минусы?
Феофан: — Иногда я тревожусь: а вдруг самозванец какой-то явится и скажет: «Я Нейромонах Феофан!» А я и доказать народу не смогу, что это проходимец их морочит. Но есть у меня вера, что кручиниться не стоит, потому что глас мой ни с чьим не перепутаешь. Ежели про облачение мое говорить, то тяжко в нем выступать в погоду жаркую. Пел я как-то на празднике в славном граде Воронеже. Небольшой был клуб. Красных девиц да добрых молодцев собралось видимо-невидимо, по стенам струи воды текли обильные. Нелегко мне было, хотя и радостно.
Пневмослон: — Сначала у меня была очень неудобная для пения маска. Микрофон находился довольно далеко от лица, возникало препятствие для звука, потом удалось все это исправить: на следующей автоматизированный микрофон уже был встроен внутри. Он включался, когда я пою, и выключался в паузах, чтобы не было слышно тяжелого дыхания. Сейчас мы сделали еще более усовершенствованный вариант — с вырезом в районе рта, так что все вполне достойно, хорошо звучит. Маска сделана так, что, если держать микрофон у самого рта, все отлично слышно.
— Как проходят ваши «будни» на гастролях?
Пневмослон: — Мы выступаем только в Москве и Петербурге, не ездим далеко — очень много людей в группе. Всегда есть определенное количество участников, с которыми можно сделать выездное мероприятие на высоком уровне. У нас эта планка зашкаливает. Нам обязательно нужна большая сцена, много света, много звука, чтобы все было как надо. К сожалению, приезжать в какой-то город, где для концертов есть только небольшой бар или клуб, для нас не вариант. Это будет совсем не то. Мы однажды выступали в Питере на маленькой сцене «Зала ожидания», это очень сковывает, а хочется, чтобы было прямо ух!
Феофан: — А мне любо странствовать по городам и весям дальним. Мне любая сцена по душе. Если места немного, мы и с медведем вдвоем справимся и неплохо смотримся — любо-дорого глядеть.
— Каким был самый запоминающийся концерт?
Феофан: — Помню я одно из первых выступлений своих, когда не было между мной и людом никаких преград. Залезали добры молодцы прямо на сцену и давай плясать, как на панк-концерте, хотя драм-н-бейс с балалайкой звучит. Славно мы тогда пошумели. Волна такая поднялась, как будто в сказку попал.
Пневмослон: — Я как раз вспоминаю концерт на довольно тесной сцене питерского клуба. Хотя было не развернуться, а я, как и говорил, не очень это люблю, чувствовалась мощная энергетика. Люди в зале чуть ли не на потолке висели — был полный солдаут. Тогда мы попросили криопушку, которая выдает через сопло холодный CO2 и обычно используется как спецэффект. Вентиляция там была хорошая, поэтому можно было распылять холодный газ прямо над головами людей. Для них это был глоток живительной влаги. Вообще, было очень горячо и очень забавно.
— Сегодня время само вынуждает многих музыкантов занимать ту или иную гражданскую позицию. Пневмослон — остросоциальная история. Может ли она каким-то образом коснуться и Нейромонаха Феофана?
Олег: — Нет. У меня в этом плане есть очень четкое разделение. Феофан — персонаж из сказки со своим миром, со своей историей о том, что драм-н-бейс на самом деле вообще был придуман на Руси, и мне бы очень не хотелось связывать его с реальностью. Мне нравится то, что получается. Когда люди готовятся, приходят на концерты в древнерусских костюмах, а танцуют как панки. Возникает очень клевое сочетание. Пневмослон, наоборот, максимально приближен к реальности и постоянно наблюдает за ней, выдавая это в песнях. Если говорить о моей личной позиции, я считаю, что важно видеть то, что происходит, нести полную ответственность за свои слова и действия с гордо поднятой головой, но иногда от суровой действительности хочется отдохнуть. Концерт Нейромонаха Феофана — это именно те два-три часа, когда ты можешь просто побеситься, оторваться, ни о чем не думая, а потом со свежей головой, обновленный, вернуться обратно в реальный мир.
— На волне истории с пандемией у Пневмослона несколько месяцев назад вышла песня «Коронавирус». Ждать ли новых резонансных композиций?
Пневмослон: — Сейчас в процессе записи альбом. Все песни уже придуманы, и там будет несколько прямо на злобу дня. Все сформировалось меньше чем за месяц, но, думаю, если бы до этого не было бы целого года в вакууме, процесс шел бы медленнее.
Олег: — Вообще интересно, как происходит процесс создания песен в принципе. Чаще всего мне в голову приходит какая-то рифма, фраза, которая кажется выигрышной, классно звучащей, запоминающейся, и я записываю ее в заметки на телефон. У меня огромное количество таких фраз — что-то подходит для Феофана, что-то для Пневмослона. Иногда рождаются какие-то музыкальные отрывки, которые я записываю на диктофон. Все это копится в течение определенного времени, а потом я просто сажусь и начинаю сортировать, структурировать, выбирать то, что мне кажется на данный момент более актуальным. Дальше я уже могу достаточно быстро написать целый текст, параллельно рождается музыка — это довольно несложно. Процесс не останавливается никогда, он происходит непрерывно. Один из приколов, который родился на саундчеке, я взял и использовал в пока еще не вышедшем треке Феофана «Новая телега», потому что там был классный ритмический рисунок. Такие вещи происходят постоянно.
— Где заканчивается поле экспериментов? В какую сторону вы точно никогда не пойдете?
Феофан: — Мне не по нраву алкотреш и песнопения в духе Верки Сердючки, когда любое действо музыкальное в свадьбу превращается, а эксперименты я дюже люблю. На новом альбоме много лирических песнопений будет, спокойных. Есть одна песня такая, которая из музыки родилась, а потом уже текст сложился, без драм-н-бейса совсем, за душу берущая. Будет и другая — «Древнерусский рейв», где много разных стилей собрано. Еще я хочу акустический альбом второй выпустить, для него мы еще десять песнопений допишем.
Пневмослон: — Нет вообще никаких рамок. На новом альбоме будет один очень сильно экспериментальный трек, где намешано все, что только можно и нельзя. В течение года будут выходить синглы с пластинки. Мне очень интересно, готовы ли люди это услышать. Мыслей накопилось много, давно хотелось сделать что-то такое, чтобы полностью «размазать» жанр, чтобы было непонятно, что это за стиль. Там будет и угар, и алкотреш. Для меня главное, чтобы материал был с цельной подачей.
— А может ли Пневмослон зазвучать в акустике?
Пневмослон: — Честно говоря, сложно представить, как «Разящую руку», например, в акустике играть. Правда, мы так как-то играли ради забавы под гитару. Если говорить о каком-то более камерном варианте, это разве что максимально ужатый состав — труба и гитара. Но такое, наверное, больше подойдет под формат какого-то творческого вечера. В рамках концерта я слабо представляю подобную вариацию, потому что важна мощная энергетика. Будет уже не то.
— Говоря о драйве, энергетике, вы соскучились за время пандемии по концертам?
Олег: — Я просто избрал позицию готовиться к худшему, но надеяться на лучшее, то есть не рефлексировал на тему того, что нет концертов, не забивал голову подобными мыслями. Они могут завести в такие глубокие дебри, что потом не выберешься из этого. Когда впадаешь в уныние, в депрессию, ничего не получается, а в планах было много всего, и мы проделали огромное количество работы. В целом у меня нет ощущения какой-то фатальности. Если нет выступлений, значит нужно максимально активно готовиться к тому времени, когда они будут, чтобы выйти на сцену во всеоружии, в прекрасной форме. Сейчас мы уже дождались.
— Феофан и Пневмослон могли возникнуть только сегодня или все-таки это персонажи вне времени?
Олег: — Если Феофан мог бы родиться вне времени, то Пневмослон все-таки в контексте. Например, песня «Разящая рука», о которой я уже говорил, абсолютно актуальна. Она о том, что каждый сегодня может войти в Интернет и навалять всем, научить всех жить. Сегодня перестали драться во дворе, вся ругань перешла в Интернет. Ну и отлично! Есть люди, которым не удалось, скажем, реализоваться в профессии, у них нет никаких особенных талантов, навыков, а социальный инстинкт дает о себе знать. Лучше пусть такой человек проявит его в соцсетях, чем в реальной жизни. Может, станет поспокойнее. Интернет в этом смысле превратился в своеобразный сливной бачок, и я не вижу здесь ничего плохого. Однако лет 10 назад вряд ли бы я о чем-то таком думал, не было повода. Соответственно, не было бы и многих песен. Хотя, конечно, есть у Пневмослона и какие-то вневременные песни. «Пошло все в ж…, сяду на коня» звучит как мантра на все времена. Вообще, я стараюсь ничего не придумывать, не изобретать специально в этом проекте. И наблюдать за действительностью, погружаться в нее мне в том числе помогает маска. Иначе было бы сложно посещать какие-то заведения, например. А это уже отрыв от реальности — одно из главных, на мой взгляд, негативных влияний публичности.
— Вы интроверт или экстраверт?
Феофан: — Я сам в себе. Спокойный всегда, в жизни эмоции не проявляю, но когда на сцену выхожу — ух, уж я разгуляюсь-разойдусь, покажу всю удаль свою молодецкую.
Пневмослон: — Конечно, я экстраверт. Веселый, угарный, открытый и язвительный.
