Идеалы красоты начала двадцатого века невероятно разнообразны и изменчивы. Именно поэтому Марьяна Скуратовская разделила свой рассказ на два периода: с 1900 до 1907 и с 1908 до 1914 года. За эти менее чем пятнадцать лет случился небывалый расцвет не только поэзии, но и моды. В искусстве же царил модерн, который отличают необыкновенно изысканные и плавные формы.
- Женская фигура в платье самого начала 1900-х годов отличается характерным s-образным изгибом, — объясняет Марьяна Скуратовская на фоне выставочного зала музея. — Его создавали с помощью белья, а затем подчёркивали отделкой и аксессуарами. Иллюстрация тому – портрет актрисы Марии Ермоловой, выполненный Валентином Серовым. Лаконичный силуэт её платья от знаменитого русского кутюрье Надежды Ламановой подчёркивает изящный s-образный изгиб.
- Надо сказать, что силуэт женской фигуры тогда создавал корсет, который не только затягивал талию, но и придавал абсолютно прямую линию животу, а бёдра делал крутыми и округлыми. При этом фигура изгибалась в районе талии. Кроме корсета под платьем были нательная сорочка, панталоны и нижние юбки. Тогда был настоящий культ белья. Оно делалось из тончайшего шёлка, шифона, нежного батиста; обшивалось кружевами, украшалось вышивкой, а сквозь дырочки в кружеве можно было продёрнуть разноцветные атласные ленточки.
Что же касается платьев, то утренние и дневные отличались от вечерних. Первые были закрытыми, с длинными рукавами и без декольте, а вечерние наряды, напротив, с короткими рукавами и глубокими вырезами.
- Для того, чтобы подчеркнуть изящный s-образный силуэт, и у платьев, и у блузок делали небольшой напуск под поясом и увеличивали объём груди с помощью пышной отделки, — поясняет Марьяна Скуратовская. — Самые элегантные тогдашние платья и блузки делали с высокими воротниками, которые полностью скрывали шею. Для того чтобы такие высокие воротники не сминались, в них вставлялись косточки из китового уса, целлулоида или даже проволоки. Застёжки обычно были сзади на крючках. В результате получался хоть строгий и закрытый, но очень элегантный образ.
Огромную роль в женском гардеробе начинают играть блузки. Юбку с блузкой могли носить и первые петербургские модницы, и скромные курсистки. В качестве аксессуара к блузке использовали галстук, шарфик или брошь. В начале двадцатого века в моде были коротенькие жакеты — изящные болеро и фигаро, без застёжки или на одной или двух застёжках.
В начале двадцатого века дамы носили довольно свободные пальто. Широкие и объёмные манто и накидки-ротонды, как правило, надевали после обеда и вечером, когда ехали в экипаже. Обувь в этот период лаконичная и простая, с относительно узким носиком и крутым изгибом подошвы, который переходит в каблук – это соответствовало всему s-образному силуэту. Юбки начинают укорачиваться и приоткрывать обувь. На обувь и на чулки обращают большее внимание, чем раньше.
Одним из самых важных аксессуаров, которые женщина Серебряного века брала с собой, когда выходила на улицу, был зонтик. В моде были большие зонтики-трости. Бывали и повседневные зонтики — зонтики-антука. Их делали из шёлка и тафты тёмных оттенков. Если же хотелось прогуляться летом в экипаже, то зонтики были другие — нарядные светлые, украшенные воланами-кружевами с очень изысканными ручками. Новинка того периода — изящные сумочки, сделанные из металлической сетки: стальной серебряной или позолоченной.
Однако самый эффектный и необходимый аксессуар той эпохи — это шляпа. Марьяна Скуратовская подчёркивает, что формы причёсок и шляп должны были уравновешивать силуэт.
- С той эпохой, как правило, ассоциируются огромные широкополые головные уборы. Но на самом деле это не совсем так. Огромные шляпы войдут в моду уже ближе к началу 1910-х годов. А пока шляпы были хоть и с широкими полями, но ещё не такими большими. Моделей было великое множество. Какой бы ни была шляпа, её всегда надевали так, чтобы причёска была видна. Казалось, что головные уборы не надеты на голову, а только слегка касаются её, как будто парят над причёской. Это подчёркивало текучие, изящные линии костюма.
Шляпы делали из фетра, соломки, бархата, кашемира. Отделка была такой же богатой, как на платьях, а одним из любимейших видов отделки были перья – в том числе, перья страуса. Помните, у Блока в «Незнакомке»: «…и перья страуса склонённые/ в моём качаются мозгу,/ и очи синие, бездонные/ цветут на дальнем берегу».
Для того чтобы закрепить отделку, нужны были шляпные булавки — длинные с острыми кончиками. Они могли быть тоже произведениями искусства, украшенными драгоценными камнями. На автопортрете Зинаиды Серебряковой на переднем плане – туалетный столик, в центре которого подушечка, куда воткнуты шляпные булавки.
Однако уже начиная с 1908 года мода меняется. На её изменение большое внимание оказывают и политика, и культура, нарастающая эмансипация женщин. Своеобразное проявление этой эмансипации – портрет Зинаиды Гиппиус кисти Леона Бакста. Знаменитая «декадентская Мадонна» изображена на нём с короткими рыжими кудрями в мужском облегающем костюме, что было неким вызовом.
- В моде утверждаются новые идеалы красоты, — рассказывает Марьяна Скуратовская. — Если самое начало 1900-х годов — тонкая талия, пышная грудь и бёдра, то теперь эта пышность не приветствуется. Новая «идеальная женщина» активно двигается – как в бальном зале, так и на теннисном корте. Она подтянутая, стройная, но отнюдь не плоскогрудая. У неё неширокие бедра и выраженная, но уже не безумно узкая талия. В журнале понемногу начинают появляться советы, как сбросить лишний вес.
Неслучайно в одном из обзоров на страницах журнала «Столица и усадьба» за 1914 год говорилось: «Чутко прислушиваясь к запросам нового уклада жизни, платье должно быть просто, удобно и практично. Стянутый, запеленутый силуэт окончательно предан забвению. Удобный для движения, свободный в подоле покрой все более отвоевывает себе место».
Идеалом становится не фигура зрелой дамы, как ранее, а изящная фигурка молодой женщины. Преображался корсет: он перестал быть жестким, целиком проложенным косточками, – при его изготовлении начали использовать новые эластичные материалы. Начиная с 1907 года s-образная линия начинает потихоньку выпрямляться. Талию стягивают уже не так туго, зато стягивают бёдра. Получается удлинённый, строгий силуэт.
Некоторые юбки были настолько узкими, что передвигаться женщина могла только маленькими шажками, как будто прихрамывая. Оттого такие юбки прозвали «хромыми». Кстати, среди авторов такой юбки называют и уже упомянутого выдающегося художника Леона Бакста. Именно он заставил пересмотреть взгляд на взаимоотношение моды и искусства. Его костюмы для «Русских сезонов» Дягилява, которые с успехом проходили с 1908 по 1914 годы в Париже, произвели на европейцев совершенно ошеломляющее впечатление.
- В предыдущем десятилетии в моде были очень нежные тона: серебристый, сиреневый, зеленоватый, но когда Париж увидел яркие цвета костюмов Бакста, он просто опьянел. Это был вызов общественным вкусам, но публика это охотно приняла, потому что от нежных оттенков все устали. Бакста тогда признали все: и модная публика, и широкие слои, и элита.
Художник Мстислав Добужинский вспоминал: «Изысканность ярких цветов, роскошь тюрбанов с перьями и затканных золотом тканей, пышное изобилие орнамента и украшений — все это настолько поражало воображение, настолько отвечало жажде нового, что воспринято было и жизнью. Ворт и Пакэн — законодатели парижских мод — стали пропагандировать Бакста».
От пышных причёсок начала двадцатого века отказались. Им на смену пришли головки, уложенные небольшими узлами волос. Если до того шляпы лишь слегка касались пышных причёсок, то теперь с причёсками необъёмными их стали надевать глубже. Вот тогда и начинают расширяться поля. Яркий пример – шляпа княгини Орловой на картине Серова.
- Шпильки, которыми крепились шляпы, стали настолько длинными, что в 1912 году городские управы Петербурга и Москвы запретили пускать дам с такими шпильками в вагоны конок, — отмечает Марьяна Скуратовская. — Указы предписывали снабжать эти булавки наконечниками под угрозой весьма высокого штрафа – для того, чтобы вы своему соседу в конке случайно не выкололи глаз.
Такой вот он какой, Серебряный век — яркий, незабываемый и невероятно изящный.
