Из биографии Влада, наверное, могла бы получиться весьма увлекательная книга, и, возможно, именно поэтому телеведущий не спешит делиться подробностями своей жизни с прессой. Он намекает на боевую юность в девяностых и говорит, что именно в это время научился отстаивать свое место под солнцем и получил довольно полное представление о методах работы разных мошенников. Разного рода лайфхаки относительно того, как уберечь себя и свой кошелек от разных негодяев, стали основой блога, который будущий телеведущий вел в качестве хобби, занимаясь при этом ресторанами и бойцовским клубом в далеком Вьетнаме. Предложение превратить блог в реалити-шоу могло показаться авантюрой чистой воды, особенно с учетом того, что о телевидении как об индустрии Влад не имел никакого представления. Но в данном случае риск оказался не напрасным, и пока у телеведущего нет причин жалеть о таком повороте в жизни. В беседе с «МК» Влад Чижов рассказал об имидже, показухе, житейской мудрости и негодяях в кадре.
— В этом году дел у вас было немало. К уже привычному для вас проекту «Решала» прибавилась новая программа «Гражданская оборона». Видимо, вам было не до самоизоляции…
— С одной стороны, график и правда был очень плотный, потому что в какой-то момент «Решала» и «Гражданская оборона» пересеклись в производстве. Это был просто кошмар, и казалось, что съемки шли двадцать четыре часа в сутки. Но с другой стороны, когда вышло указание прекратить все съемки, мы как законопослушные ребята все остановили. И нас не нужно было в этом убеждать, мы сразу почувствовали опасность, потому что люди из близкого круга знакомых болели и даже умирали. Так что 4 апреля мы отправились на добровольную самоизоляцию, которую честно отсидели и приступили к съемкам только 10 июля, после того как получили на это разрешение.
— Наверное, для такого деятельного человека, как вы, подобный отпуск стал непростым испытанием?
— У меня было ощущение, что мы на полном ходу врезались в забор. Я работал в тяжелейшем графике, командировки, перелеты, наверное, к моменту самоизоляции объехал всю страну, снимая сюжеты для «Гражданской обороны». И вот 5 апреля я просыпаюсь дома с пониманием, что мне никуда не нужно ехать. Несколько дней я был совершенно дезориентирован, но потом взял себя в руки. Заказал домой тренажеры, начал заниматься спортом и за время карантина прибавил в плечах целый размер, а вот в талии как раз пару размеров убавил. А как только открылись профильные клиники, то наконец вылечил свои давние травмы.
— Программа «Гражданская оборона» для вас в чем-то новый опыт, потому что часть ее снимается в студии. Наверное, нужно было привыкнуть к работе в четырех стенах?
— Я в телевизоре уже почти пять лет, но до сих пор не считаю себя телевизионным человеком, потому что не являюсь ни журналистом, ни актером. Так что для меня все на телевидении новый опыт. В «Решале» от меня не требуется актерской игры, нужно просто рассказывать про разные жизненные ситуации. А «Гражданская оборона» — это прямое общение с людьми, с теми, кто пострадал от чиновников или каких-нибудь негодяев. В студии происходит уже разбор полетов, и когда ты всю ситуацию знаешь изнутри, то рассказывать зрителям историю достаточно легко.
— Со Светланой Зейналовой, вашей соведущей, быстро сработались?
— Мы очень разные люди, но у нас нет других вариантов, кроме как сработаться. Мы делаем одно дело и обязаны находить общий язык, даже если наши позиции по какому-то вопросу не совпадают. А такое бывает довольно часто.
— Раньше внимание телевидения к какой-то проблеме могло оказать моментальную помощь тем, кто в ней нуждался. Но сейчас магия камеры и микрофона как будто не работает. Или все-таки работает?
— У меня нет однозначного ответа на этот вопрос. С одной стороны, телевидение, конечно, потеряло роль организации, на которую остается последняя надежда. Но все-таки когда ты выносишь какую-то проблему на публику, то раскручивается некий маховик событий. Ты привлекаешь к этой проблеме внимание других людей, в том числе и чиновников. И если среди них есть хорошие, неравнодушные люди, то они подключаются. И конечно, личное отношение. Я очень хорошо запомнил командировку в Рязань. Героем сюжета был молодой парень, который принял решение оставить дома ребенка-инвалида и заботиться о нем. Зарплата у него 22 тысячи, и это на двух работах. Он обратился в администрацию с просьбой поменять его муниципальную квартиру на четвертом этаже на такую же, но на первом. И наткнулся на очень равнодушного чиновника. Но когда с нашей подачи об этом узнал глава администрации, его просто трясло. Он мне дал слово офицера, что они найдут квартиру, помогут с коляской. И таких случаев много. За время моей работы было выделено десять квартир сиротам, нам удалось привлечь к некоторым проблемам внимание МВД, то есть результаты налицо. Конечно, все это происходит не так молниеносно, как было бы годах в восьмидесятых, но все-таки… И если бы никаких результатов не было, я бы не работал на этом проекте. Мне неинтересна показуха.
— Если я правильно трактую вашу биографию, то предложение снимать реалити «Решала» застало вас во Вьетнаме, где вы занимались бойцовским клубом, ресторанным бизнесом и вели блог, в котором рассказывали, как не стать жертвой мошенников. Как вы решились на такой резкий поворот в вашей жизни?
— Когда телевидение постучалось в мою жизнь, я был уже взрослым, сформировавшимся дядькой, и разговоры в духе «давай снимем тебя в программе, будешь знаменитым» — не мой мотиватор. Конечно, в моем согласии была доля фана. Но, с другой стороны, в таком реалити особо и придумывать ничего не нужно, потому что мне все это хорошо знакомо и понятно. И еще у меня в тот момент было время, и мы с продюсером решили попробовать. Мы не думали, что получится популярная программа, планировали снять несколько серий для Интернета. Но нашлись заинтересованные люди, которые просто за уши нас потянули на федеральный канал. Вот такая была история.
— Насколько ведущий «Решалы», тот крутой мужчина, говорящий голосом Жеглова, похож на вас в обычной жизни?
— Ну вот мы с вами разговариваем, и свой голос я ничем не подкручиваю, он у меня именно такой. Конечно, что-то добавляется для картинки. Например, машина. Я в жизни бы не сел за руль американского автомобиля, потому что они мне не нравятся. Но никакая другая машина просто не выдержит нашего съемочного графика. У нее может быть сломана половина деталей, но она будет ехать. Так мы решили, что у «решалы» будет «Тахо». И это, пожалуй, единственная докрутка. Все остальное мое. И одежда, и прическа, именно так я в жизни и выгляжу. У нас нет ни костюмеров, ни гримеров.
— Вся привлекательность реалити заключается в том, что зритель вместе с героями попадает в гущу настоящих событий. Означает ли это, что у вас все происходит с первого дубля?
— Все прекрасно понимают, что «Решала» — это в большей степени сериал. Все понимают, что невозможно все время оказываться в нужное время в нужном месте. Но все истории настоящие, их мне присылают в мой паблик в соцсети. В значительной части эпизодов идет реконструкция событий, и когда такое снимается, то мы, конечно, делаем дубли. Но никакого прописанного сценария у нас нет. Люди просто вспоминают то, что они пережили, как их обманывали, и так как все это правда, то в кадре они выглядят органично.
— Иногда в кадр попадают и настоящие злодеи…
— Бывает. В первых сезонах таких эпизодов было больше, сейчас их немного, но они есть.
— С юридической точки зрения сейчас даже злодеи должны подписывать бумаги о том, что они участвуют в шоу по своей воле…
— И чтобы у негодяев не возникало никаких претензий, мы на монтаже размываем им лица. В кадре их узнать невозможно. И еще мы очень осторожны в работе с персональными данными. У нас всегда есть приписка о случайности совпадений с реальными людьми.
— Наверное, вас самого обмануть очень сложно. С таким опытом мошенников можно не бояться…
— Можно сказать, я рос на улице, и многие схемы мошенников появлялись у меня на глазах. Поэтому если случались ситуации, когда меня пытались как-то обмануть, то я сразу технично «съезжал» с темы. Помню, как пятнадцатилетним гопником с компанией ездил из Саратова в Москву, где мы отбирали у модных москвичей кроссовки и куртки. И вот как-то стоим мы уже принарядившиеся где-то в центре, и подходит к нам такая же банда. «Москвичи? Снимайте куртки!» Мы достали ножи, кастеты — мол, кому куртку, подходи. Эти ребята нас спрашивают: «Вы откуда?» Из Саратова. А они, как выяснилось, из Казани. Потом пошли все вместе пирожков поели.
— Наверное, с годами такая молниеносная готовность дать сдачи исчезает. Или нет?
— Вы имеете в виду, могу ли я кого-то проверить на прочность? (Смеется.) Но если серьезно, то мне кажется, что люди со временем не меняются. Если человек не очень умный, то, скорее всего, в зрелом возрасте он не поумнеет. Думаю, я не очень изменился с тех пор, как был подростком. Наверное, я был менее опытным и менее сдержанным и за словом в карман не лез, отчего часто возникали осложнения. Сейчас я даже в житейских делах понимаю, когда может случиться столкновение и когда, возможно, даже придется отстаивать свои интересы. Поэтому в такие ситуации просто стараюсь не попадать. По поводу дать сдачи… Уверен, что в некоторых ситуациях негодяев нужно обязательно ставить на место, и делать это немедленно.
