Роль Золушки в Большом исполняли три самые великие балерины того времени: в первом составе спектакль танцевала Ольга Лепешинская, во втором — Галина Уланова, в третьем — Марина Семенова, названная за эту роль «балериной Победы».
Как и ее знаменитые предшественницы, Осипова произвела в этом балете завораживающее впечатление. Это была, наверное, самая необычная Золушка из тех, что мне довелось видеть. Ее стремительные вращения, казалось, непостижимым образом опережали даже стрелки часов, со сверхзвуковой скоростью несущиеся в этом спектакле по циферблату, выражая столь важную для Прокофьева тему всепоглощающего Хроноса-Времени — главную как в трактовке самой балерины, так и в редакции балетмейстера Михаила Мессерера.
Танец Осиповой казался в этот день таким же ломающим обычные представления о классическом танце, таким же парадоксальным и неординарным, причем не менее фантастическим, чем ошеломительное новейшее мультимедийное оформление, придуманное для спектакля Глебом Фильштинским. К сделанным по историческим декорациям Петра Вильямса картинам художник словно прикоснулся волшебной палочкой, и старая «Золушка» стала смотреться настоящей сказкой наяву.
— Наташа, такое сказочное оформление спектакля, когда временами кажется, что ты просто попадаешь в диснеевский мультик, тебе не мешает танцевать? — таким был мой первый вопрос, когда мы встретились с балериной в ее гримерке после спектакля.
— Мне вообще не мешает! Я ведь практически не контактирую с самой декорацией. И мне очень нравится, как спектакль начинается, этот монолог в начале первого акта. Он какой-то живой, настоящий. И я помню, когда маленькой была, тоже это представляла: как я оденусь и буду играть на сцене… Изображала Золушку. И это здорово! Главное — в этой роли можно быть собой и ничего не придумывать! Я смеялась сейчас перед зеркалом, глядя на себя в этом парике для второго акта, а на сцене это всегда ощущение волшебства!
— То есть из всех ролей ты в детстве мечтала танцевать именно Золушку?
— Да, мечтала станцевать Золушку. Я обожала эту волшебную музыку. Я смотрела по телевизору постановку. Я книжку читала эту постоянно. И вот мне обязательно хотелось потерять туфельку. И этот вальс, когда все танцуют и я бегу и теряю свою туфельку… И представляла, как превращается это старое платье. И я плачу и думаю: почему же так несправедливо?! Очень нравился этот момент, и я постоянно его себе воображала!
— Неужели ты первый раз танцевала сегодня эту партию?
— Вообще первый раз. Это удивительно, потому что я очень всегда хотела станцевать именно Золушку. Когда в Большом театре была «Золушка» Посохова, я была еще совсем «маленькой» и танцевала тогда вариацию Осени… Потом, где бы я ни работала по миру — в Американском балетном театре, Ла Скала, других труппах, — нигде не было «Золушки». Сейчас я шестой сезон танцую в Королевском балете — тоже ни разу не было этого спектакля. Они считают, что он устарел! Хотя мне кажется, спектакль Аштона — изумительный. Но они его никак не ставят в репертуар.
Все мы знаем эти знаменитые кадры из «Золушки» Ростислава Захарова со Стручковой, с моей Мариной Викторовной Кондратьевой, которая тоже танцевала этот балет. И я с большим удовольствием стала готовиться. Конечно, мне несколько странно было в самом начале, потому что я существую уже немножко на другой волне: танцую много современного, неоклассики… И хочется чего-то настоящего. А вернуться в драмбалет было странно… Но сейчас я станцевала и получила, как ни странно, огромное удовольствие!
— Но у тебя ведь уже был спектакль на эту музыку Прокофьева, где ты танцевала Айседору Дункан. Там Дункан предстает перед зрителем той же Золушкой, только вместо хрустальных башмачков у нее босые ноги, ведь Дункан «босоножка»; вместо кареты — знаменитый автомобиль Айседоры, «Бугатти» образца 1927 года; вместо Принца — миллионер Зингер и во втором действии Сергей Есенин. И Ленин в роли феи… Ты как-то со своей жизнью эту историю ассоциируешь? Ведь ты тоже девочка из простой семьи, ставшая мировой звездой…
— Ведь это правда: насколько бы ты талантлив ни был, очень важно встретить в нужный момент нужных людей, которые тебе помогут. И нужно этим шансом воспользоваться, как Золушка, на сто процентов. И это, конечно, то, что со мной произошло в Большом театре: и что мне так рано Ратманский доверил первые спектакли, и что у меня был мой любимый педагог — Марина Викторовна Кондратьева. Так начиналась моя карьера…
— Значит, Ратманский и Кондратьева — это твои феи. Тут в спектакле не показывается, но все говорит о том, что у Золушки и Принца будет свадьба. И мы знаем из английских газет, что у тебя с твоим избранником, твоим принцем, американским танцовщиком Джейсоном Киттельбергером, намечались свадьба и венчание в русском храме. И все это не состоялось из-за пандемии…
— Да, это такое очень противное стечение обстоятельств, потому что действительно мы дважды намечали даты свадьбы — и дважды эти даты срывались по не зависящим от нас обстоятельствам. Первый раз я заболела — очень серьезно и очень неожиданно. Это было в прошлом году, еще до всякой пандемии, в январе. Поскольку это было серьезно, я долго после этого в себя приходила. Потом начала готовиться к «Лебединому озеру», а свадьбу мы перенесли на два месяца, и тут как раз началась пандемия.
— И теперь что?
— Пока не планируем. И так хорошо нам вместе, без свадьбы. Просто это уже становится не так важно вот в данный момент, когда вы уже достаточно долго живете вместе, вместе работаете, у вас четыре собаки… Конечно, очень хочется красивого праздника и для родителей, для мамы, и для меня самой, потому что я очень долго своего принца искала…
— Но нашла! А ваши собачки как? Принц сейчас в Лондоне, с ними?
— Принц сейчас ставит новый балет, он в нем и танцует. А я уехала в Россию. Он очень любит один работать. У нас есть студия, и он занимается постановкой одноактного балета, который мы вместе будем танцевать.
— Наташа, а ты, получается, заядлая собачница? У вас такая жизнь: ты в разъездах, он хореограф и артист, тоже в разъездах…
— Ну, сейчас все так изменилось… В общем, мы справляемся как-то. Мы с ним собачники на тысячу процентов! То есть собаки с нами и в кровати спят, и повсюду ходят. А когда я возвращаюсь домой, у нас начинается целая церемония: час я с ними здороваюсь… Это страсть обоих — он абсолютно разделяет эту мою любовь к собакам.
— Наташа, о твоей «Жизели» говорят как о главной партии в твоем репертуаре… У нас на Чеховский фестиваль приезжал Английский национальный балет с новой, современной «Жизелью» Акрама Хана, которая всех в Москве потрясла. Ты не мечтаешь об этой партии? О работе с этим всемирно известным хореографом?
— После пандемии у меня был такой довольно тяжелый период, когда мне не очень хотелось после восьми месяцев простоя возвращаться танцевать. Вот все кричат, как они страдают без выступлений, а у меня случилось все наоборот: я почему-то подумала, что не хочу танцевать! Не хочу — и все! Видимо, иногда случается такая парадоксальная реакция, когда все наоборот: чем больше ты сидишь, тем больше хочешь продолжать сидеть. Я ведь нашла, чем мне заняться: очень много читала, смотрела, училась чему-то… Нашла такие внутренние интересы, которые меня очень захватили. А возвращаться танцевать было очень тяжело.
А сподвиг меня на возвращение к профессии как раз Акрам Хан. Он мне позвонил и сказал, что очень хочет со мной поработать. И тут я подумала: «Надо скорее вставать с дивана!». И вот это как раз меня очень вдохновило. Потому что я его очень люблю. Мне кажется, что он так сильно передает энергию, эту драму в своих спектаклях! Ты просто каждой клеткой тела чувствуешь, что он хочет сказать.
В итоге мы с ним для BBC записали одну его работу, где мы с ним танцуем вместе. Это будет такой дуэт на 15 минут про то, как люди теряют своих близких. Это было во время пандемии. И по британскому телевидению это покажут через две недели. И его «Жизель» меня тоже пригласили весной танцевать в труппе Английского национального балета, где она и идет. Но мы планируем еще и новый спектакль. То есть так получилось, что мы поработали и поняли, что нам нужно обязательно продолжать работать вместе. Так что я ему очень благодарна!
— А в Английском национальном балете проблем не будет? Потому что известно, что и руководитель Английского национального балета Тамара Рохо, и Алина Кожокару, которая исполняет там партию Жизели, — они ушли из лондонского Королевского балета, как говорят, в том числе и потому, что не выдержали конкуренции с тобой. Да и Королевский балет тоже не любит отпускать своих артистов на сторону.
— Я не знаю… Это может быть проблемой. Но наш руководитель Кевин О’Хейр не расположен кому-либо вредить. Он, наоборот, расположен, чтобы мы все развивались. У нас сейчас в Королевском балете очень хорошая молодая плеяда артистов. Они танцуют изумительно — и девочки, и мальчики. И Кевин прекрасно знает, что я очень свободный человек, мне хочется попробовать разное. И у меня никогда не было ни одного случая, чтобы он мне что-то не разрешил. Ну, при этом, когда ему надо, я, конечно, всегда тоже это учитываю и нахожусь на месте.
— То есть такие люди в твоей судьбе встречаются. Я вот увидел, как господин Кехман сейчас так искренне аплодировал твоему танцу! Он сумел в это сложное время организовать твой приезд в Санкт-Петербург…
— Ну, этому человеку от меня огромная благодарность! Мне даже трудно выразить, насколько я ему благодарна. Потому что все понимают, что такое артист без спектаклей. А я существовала без спектаклей десять месяцев! Танцевать я не хотела, но приезд в Россию тоже вернул меня и к жизни, и к профессии. А я ведь до этого еще в Новосибирске танцевала «Дон Кихот» и, может, еще в январе приеду, «Жизель» там станцую.
— А ты каждый раз так летала — из Лондона в Новосибирск и обратно?
— Нет, я была в Новосибирске и потом прилетела в Санкт-Петербург. Правда, полтора месяца назад я уже выступала в Новосибирске и потом вернулась в Лондон. Я как раз тогда балет Акрама Хана репетировала и серьезно занялась тем, чтобы войти в форму, потому что очень сильно ее потеряла в этот период и нужно было приложить много усилий, чтобы восстановиться.
— И каким образом ты входила в форму? Есть какие-то секреты?
— Ну, во-первых, и это самое главное, — нужно просто желание. И если ты внутренне настроен, что хочешь танцевать, и танцевать на том же уровне, как раньше, то все возможно. У меня просто Джейсон преподает йогу и очень хорошо разбирается в том, что нужно сделать для того, чтобы войти в форму. Я сказала ему: «Джейсон, давай!». Он мне ответил: «Я же тебе говорил уже двести раз: слушай меня!». А секреты ведь простые: это диета, занятия йогой и фитнесом, когда ты с человеком вырабатываешь комплекс упражнений на мышцы, которые тебе нужно усилить. Диета тоже довольно простая: ты не ешь после шести. Я за две-три недели похудела на шесть-семь килограммов.
— Наташа, но ты много работаешь в современном танце, а это немного меняет форму мышц, что не очень хорошо для классического балета. Как с этим справляешься?
— Сейчас как раз не было такой проблемы. А вообще я очень стараюсь. В прошлом году часто были такие моменты, когда я приезжала что-то танцевать и не успевала перестраиваться. Но это в основном все из-за того, что у меня что-то влезало не по графику. Но в принципе я стараюсь так не планировать, чтобы все это накладывалось. Потому что это правда очень влияет. Это влияет даже не столько на то, как выглядят ноги. Ты какие-то движения просто не можешь уже сделать, и тебе приходится потом опять нарабатывать.
— А с постановщиком балета «Золушка» Михаилом Мессерером вы в Лондоне встречались? Он ведь тоже там живет и свою премьеру балета «Коппелия» в Михайловском театре делал оттуда — в удаленном режиме по Zoom… Он с вами репетировал?
— Просто так получилось, что я не знала, что буду танцевать «Золушку», это ведь спонтанно вышло. И, к сожалению, мы с ним не виделись. Но он уже тут, в Михайловском театре, подключался к нам онлайн на репетиции, смотрел прогон, так что он все видел, делал свои замечания.
— А вообще в Англии вы с ним видитесь?
— Редко. Я больше его супругу встречаю, потому что она работает в Ковент-Гардене. А Михаила Григорьевича я уже очень давно не видела. Хотя сегодня по Zoom с ним репетировала.
— Вот с Михайловским театром ты налаживаешь связи, а как же родной Большой театр?
— Пока нет планов… Их взаимно нет: ни у меня, ни у Большого… Нет, я бы с удовольствием, так просто получается. Когда меня приглашали в свое время, я поступила не очень корректно. Так получилось… А сейчас, я думаю, таких планов просто нет ни у одной из сторон.
— А ближайшие планы с чем связаны?
— Сейчас новый балет Акрама Хана. Потом, надеюсь, будем работать над его «Жизелью»… Конечно, Королевский балет: у меня на 31 декабря стоит «Щелкунчик», если ничего не отменят. Это будет мой первый спектакль и первый спектакль компании после выхода из карантина. И еще у нас будет интересная программа. Кевин очень хотел пригласить Матса Эка, включить в программу Роббинса. Я не знаю пока точно… Это просто то, что он анонсирует. А будет ли это или нет, по нынешним временам сказать трудно. Но это именно тот репертуар, который мне хочется танцевать. А остальные мои проекты, которые я готовила, — они пока временно прикрылись. Потому что сейчас что-либо планировать невозможно.
— Наташа, говорят, в Англии все очень строго. А в России кое-где полные залы на балетах…
— Это шокирует, конечно. Я даже пугалась первые моменты, потому что отвыкла от такого. Когда тебе в Англии постоянно говорят: «Наденьте маску!». В метро меня оштрафовали… Я просто сняла, потому что не могла уже больше дышать… Откуда только этот контролер взялся! Оштрафовал меня, и я потом уже так натягивала ее на лицо, чтобы даже нос не вылезал и вообще щелей не было! Но на сцену выхожу, конечно, без маски: если уж я танцую, то никуда не деться, это мой выбор. Я сама хочу танцевать! Но я не переболела пока.
— А когда Королевский балет начнет свои выступления? Потому что Американский балетный театр (ABT) отменил уже и весенне-летний сезон.
— ABT предполагают, что они приступят к выступлениям в сентябре. А Королевский балет уже ведь переносил свои выступления. Мы уже в прошлом месяце хотели давать гала-концерты, все уже репетировали — и тут Борис Джонсон вечером по телевизору заявил, что мы закрываемся на карантин. Так что ничего не понятно. Но в декабре Королевский балет намечает серию «Щелкунчиков» (пока интервью готовилось к печати, этот блок Ковент-Гарден все-таки отменил. — П.Я.).
У нас вообще такое ощущение, что театральная индустрия просто вымерла. Я знаю кучу людей, в том числе и классических балетных артистов, которые идут работать в магазины. То есть там очень серьезный вопрос стоит о выживании…
— И в Королевском балете сложилась такая ситуация?
— Я сама знаю несколько человек, они работают не продавцами, но ищут возможность, как подзаработать. Хотя артисты Королевского балета, конечно, находятся в самом привилегированном положении, потому что мы все-таки получали зарплату. Хотя получали гораздо меньше, и уже было такое ощущение, что скоро все вообще сократят и останется мизер.
— А британское правительство помогает?
— Там были большие споры, но в итоге они дали много денег на искусство. Дали деньги театрам и поддержали эту сферу. Это очень большая сумма. Мы даже выходили на митинги, чтобы правительство выделило наконец эти деньги, и в итоге была большая радость всей индустрии, что искусство поддержали, что все не закрывается, что танцовщики продолжают получать зарплату.
— Говорят, ты стала совсем уже стопроцентной англичанкой. И дом у вас какой-то двухэтажный, с садиком, типично английский…
— Он английский, в типично английском спальном районе недалеко от Хампстеда — это самый большой парк в Лондоне, где можно с собаками без поводка гулять… Вот поэтому мы туда и переехали. Дом двухэтажный, но в принципе в Лондоне квартира стоит намного дороже, чем такие дома. Но, на мой вкус, это гораздо удобнее и приятнее. Мы, например, замечательно во время пандемии занимались ремонтом, сажали в саду деревья. Это было очень весело.
— А гражданство у тебя российское до сих пор?
— Российское. Я могу получить британское, потому что уже прожила там достаточно много лет. Но это очень для меня сложный вопрос. Это надо серьезно думать! Потому что у меня еще муж американец, и как это все оформить? Так что посмотрим…
