- Судя по трейлеру, «Крым небесный» - необычная картина.
- В отечественном кинематографе это, наверное, первый опыт создания фильма-зрелища с сущностной составляющей и внутренней драматургией. Надеюсь, зритель будет смотреть его с широко открытыми глазами и на большом экране. Снят фильм на международном уровне изображения и звука.
«Крым небесный» - фильм-впечатление, фильм-загадка, фильм-мираж. В нем нет слов, но, несмотря на это, картина будет держать зрителя в эстетическом напряжении, поражать воображение с первого кадра до последнего. Фильм производства кинокомпании «Два капитана», а она всегда старается сделать все профессионально и максимально художественно.
- Почему Крым небесный?
- «Небесный» в возвышенном смысле. Мы рассматриваем Крым как отдельную планету. Правы те, кто утверждает, что он является сердцем мира. Если весь остальной мир знает времена стабильности, то Крым не успокаивался никогда.
Об этом говорит вся его многослойная запутанная история, начиная с древних времён. Он всегда клокочет, бьется как человеческое сердце, в том числе и в геологическом смысле. На этот счет было много бесед с учеными и исследователями.
Крым – место, где происходят судьбоносные события, и как мы знаем из истории, их было немало. Он находится на пересечении энергетических потоков, пульсирует и в историческом, и человеческом, и геополитическом смысле. Он является очень важной точкой, даже если мы этого и не осознаем.
В начале фильма мы видим Крым из космоса. Эти кадры сняты космонавтом и уроженцем Севастополя Антоном Шкаплеровым. Многое снято с больших высот в особых состояниях природы. Сложнейшие съемки продолжались в течение полутора лет, ведь Крым - невероятно многообразен. Там есть практически все: степи, пустыни, леса, горы, странные розовые озера, пещеры, курганы, несколько климатических зон. Мы рассматриваем его как систему, в которой как в капле воды отражается вся наша планета.
- И слов не надо, чтобы об этом сказать?
- Здесь должно работать воображение зрителя. Я вообще не очень люблю слова. Они превращают произведение в традиционную документалистику. Мы пытаемся открыть новый жанр, иначе мне неинтересно. Сказать по чести, я не считаю себя кинематографистом. У меня достаточно углубленное искусствоведческое художественное образование, и я больше работаю над фильмом как художник и человек, нежели как профессионал кинематографист.
- Что-то личное связывает вас с Крымом?
- У каждого русского человека при слове «Крым» что-то отзывается в сердце. Все мы с самого детства ездили туда. С Крымом у всех связаны сакральные внутренние чувства. В море безмолвного знания, которое у каждого из нас внутри, есть остров Крым.
- У вас, конечно, чисто российское производство? Иностранных партнеров нет?
- Разумеется. Какие могут быть партнеры, когда Крым для всего остального мира со знаком минус - terra incognita. Мы пытаемся это преодолеть. Мы восхищаемся этой землей, и политика тут неуместна. Конечно, наша картина попадет и в Европу. Уже есть предложения и инициативы. Хотелось бы, чтобы продвинутые европейцы хотя бы понимали, что такое Крым и где он находится? Это разумеется не самоцель. Главное нам самим открыть Крым заново.
- Родился бы ваш замысел, не будь 2014 года?
- В каком-то смысле эти события повлияли, от них невозможно уйти. Отсутствие Крыма в России – элементарная нелепость, если говорить об историческом казусе в момент раздела Советского Союза. Представьте, вы живете в собственной квартире, разругались с родственниками и вам говорят: мы делим квартиру, ванна достается не вам. Шучу... Крым – конечно, не ванная комната и даже не непотопляемый авианосец. Крым - сакральное место в истории России, исток православия и национальных подвигов. Русские люди это знают хорошо. Земля там на десятки метров пропитана кровью наших предков.
- Снимали по всему полуострову?
- Да. В процессе отбора натуры мы нашли невероятно талантливых и опытных крымских операторов, владеющих прекрасной техникой и технологиями, но главное обладающих тонким пониманием и художественным видением.
- С телевидения?
- Нет, конечно. Как только появляются люди с телевидения, то о кино можно забыть. Это две разные профессии, два разных мира. К слову сказать, у Крыма мощнейший потенциал в смысле кинематографа. Все помнят, какие прекрасные фильмы там были некогда сняты.
- Смело с вашей стороны снимать про Крым в нынешней ситуации.
- Да, могут быть репутационные потери, связанные с заграницей, но я свою жизнь с ней не связываю. В свое время объездил весь мир. Мы даже сделали проект о мировых культурах и религиях с Борисом Гребенщиковым. Он писал музыку.
В Камбодже я снял игровой фильм «Золотое сечение» и по Европе, конечно, поездил. Но в последние годы я сильно охладел к внешнему миру, потому что он, как мы видим, докатился до последней черты падения в духовном и культурном смысле.
Недавно в Испании проходили показы моего исторического фильма, и я жил в центре Мадрида. Лишний раз меня опечалило то, что Европа превращается в помойку: кучи мусора, деклассированное население, беженцы, спящие в коробках, да и стиль поведения местных жителей оставляет желать лучшего. Та Европа, которую мы некогда любили, в XXI веке перестала существовать. Про Америку я вообще не говорю.
Но Европу жалко очень. Италия, Испания, Франция - это же колыбель культуры нашей цивилизации. То состояние, в каком они сейчас находятся, - просто безобразие, безответственность и духовная катастрофа.
- Сейчас вы работаете над фильмом «Святой архипелаг» о Соловках?
- Есть на территории планеты Земля драгоценные места. Меня, собственно, интересуют именно они, как центры судьбоносных движений цивилизации. Соловки представляют собой мощнейший смысловой, энергетический, духовно-религиозный центр. Через него проходит ось мира, также, кстати, как через Крым.
В течение года мы снимали Соловки и сейчас находимся на середине пути. Зимой поедем снимать Рождество и Крещение. Это место, где происходят не сказочные, а настоящие чудеса. Неоднократно мы это чувствовали на себе.
Святой архипелаг, место, в котором необходимо вести себя проникновенно и понимать, что обычный киношный подход – приехали, сняли и уехали - там не работает. Как только ты отпускаешь мирскую суету, все начинает происходить само собой в то время и в том месте, где это действительно нужно. Там людьми управляет божественное провидение. В картине речь пойдет, как о свящённых и возвышенных, так и о трагических и жутких периодах жизни Соловецких островов. Это будет масштабный полнометражный фильм, построенный на мощных художественных образах и серьезных беседах на духовные темы с монахами монастыря.
- Давно там не была. Всеобщая гламуризация не затронула Соловки?
- Слава Богу, нет. Нет никаких сувенирных ларьков и кафешек, как это часто бывает, скажем, на «Золотом кольце». Соловецкий «корабль» твёрдой рукой ведёт строгий настоятель - владыка Порфирий. Монастырь и поселок существуют отдельно. Туристический поток зевак постепенно уменьшается, а паломнический как был, так и остаётся. Люди, которые едут туда с духовными целями, принимаются радушно.
В монастыре прекрасная просторная трапезная, где вкусно готовят. А для тех, кто едет выпить и закусить, там условий нет. Комфортное жилье найти трудно. Есть только одна приличная и довольно дорогая гостиница. Поэтому в целом место остается изолированным. Сезон длится не больше двух месяцев. Потом начинаются северные ветра и холода. Зимой туда можно попасть только на маленьком самолете. Надеюсь, что Соловки и дальше будут держать оборону против нынешнего потребительского отношения ко всему.
- Крым и Соловки – это уже некая мифологема?
- Я не мыслю в этих категориях. Мне что Бог на душу положит, какие идеи придут, найдут душевный отклик, тем я и занимаюсь. Маниакальное стремление постоянно что-то снимать, не про меня. Я умудряюсь существовать без бесконечной круговерти профессиональной киношной жизни.
«Современный кинематограф можно рассматривать как оружие массового поражения»
- С игровым кинематографом покончено?
- Игровое кино меня интересовать перестало. Считаю, что заниматься им не имеет смысла. Представьте, потратить два-три года жизни, измучиться, исковеркать свою психику, навредить душе, износить организм, чтобы потом две недели твой фильм прошел в кинотеатрах и был пару раз показан по телевизору и забыт?
Практически весь игровой кинематограф надуман. По-настоящему мощные, яркие, талантливые картины с элементами смысла, высокого вкуса, стиля и хотя бы какими-то признаками искусства, можно по пальцам перечесть. Современный кинематограф можно и должно рассматривать исключительно как оружие массового поражения.
Скажу больше, лучше бы его не было вообще. Именно он нанес основной урон обществу, фактически увел человечество с магистрального цивилизационного пути, лишил целей и духовной опоры. Он в наглости своей заявил, что именно он теперь главный и всем все объяснит. Как жить, как любить, что думать. Он походя поглотил традиционное искусство и прямо скажем, не справился со своими задачами, но признавать этого не хочет. Это - по сути. А по форме он снова превратился в аттракцион, из которого и вышел. Сегодня игровой кинематограф представляет собой развлекательную и по большей части вредную продукцию, которая только путает людей, отвлекает их от реальной, а главное от духовной жизни.
- Как живут кинематографисты, создающие неходовой продукт?
- Если человек делает какую-нибудь «шнягу», то его цель - своровать, схитрить, запутать или изготовить комбикорм для обывателя. Но если он находится на стороне света, то откуда не возьмись, приходит помощь. Бог помогает. Я по-другому не могу это объяснить.
- С вами легко работать?
- Смотря кому. Если люди увлечены идеей и работают на результат, то будет легко и приятно. Хотя, что значит легко? У нас всегда сложные съемки, связанные с лишениями. Операторы, чтобы снять рассвет в четыре утра, спят в машине, мерзнут. Кино вообще требует сильной физической отдачи. Но в духовном смысле, если это дело правильное и вдохновенное, если ты подключен к нему не просто как работник, получающий зарплату, а занимаешься сотворчеством, так ты понимаешь, что отдаёшь свою энергию и часть жизни не в пустоту. С одной стороны, постоянный дискомфорт, перелеты, опасности и приключения, отказы техники и электроники, не выдерживающей морозов и пыли, накапливающаяся усталость, а с другой, на духовном уровне - мы занимаемся тем, что кроме нас никто не сделает, и знаем, что это надо сделать обязательно.
- Вы требовательный человек. Кто вас должен окружать?
- Не каждый выдержит требовательное соседство. У человека должна быть особая внутренняя организация. Важно не просто найти соратников и друзей, но людей, с которыми можно обсуждать большие темы, говорить о высоком.
Таким человеком в моей жизни был Сергей Курехин. Фактически это единственная личность, с которой мы могли в любой момент перейти на высокий уровень рассуждений о вещах находящихся вне зоны ординарных тем. С Курехиным можно было это делать легко, изящно, вдохновенно и главное результативно. Это тяжелый момент, когда мало людей, с которыми можно говорить интересно о главном. Но ничего, мне нравится одиночество. В Петербурге не принято от него страдать.
- В Москве иначе?
- В Москве все иначе. Петербург однороден, а Москва очень разная. Такой, знаете, духовный суп-харчо, но при этом существуют еще исконные московские семьи, где взращивается молодое поколение, достаточно развитое и, будем надеяться, способное генерировать оригинальные идеи. Таких людей и сейчас не хватает, а в цифровом будущем вообще наперечет.
По сути, человечество удаляется от идеала. Зададимся вопросами: «Какие большие имена сегодня мы можем назвать?», «Какие сейчас живут композиторы, художники, писатели и поэты?»
Из композиторов можно назвать разве что Олега Каравайчука, да и он недавно покинул этот мир. Музыка в ее классическом понимании перестала существовать, в том числе, благодаря кинематографу. То же самое произошло с живописью. Литература пострадала в меньшей степени, потому что между литератором и его произведением нет препятствий, и на этой ниве могут еще появляться какие-никакие открытия. Но так как общий интеллектуальный, духовный смысловой уровень сегодня крайне низок, то ждать эпохи Возрождения не приходится. Рубикон перейдён. По всему миру людей с успехом превращают в биороботов, послушных потребителей контента. Духовная попса. Мы уже находимся на той стороне.
- Пройдена точка невозврата?
- Да, мы уже по ту сторону добра и зла. Теперь, если не применить жестких мер по возврату к сознанию, оно не вернётся.
- Насколько жестких?
- Тотальная цензура всего того, что превращает человека в придаток цифровых технологий. Постепенный отказ от вседозволенности в интернете, кинематографе, на телевидении и шире - от постмодерна как системы взглядов на искусство, культуру и жизнь.
Разумная цензура в целом ряде областей совершенно необходима. Можно и радикально. Например, отказ от электричества мог бы довольно быстро вернуть человеку чувство реальности. Он бы хоть вспомнил, что у него есть руки, душа, воображение, что он - творец, а не жалкий потребитель.
Ну, и, конечно, необходимо возвращать религиозное воспитание. Рецептов много, это один из утопических. Когда я снимал «Последнего рыцаря империи» о русском мыслителе Иване Солоневиче, мы беседовали в Буэнос-Айресе с историком и философом из эмигрантских кругов Игорем Андрушкевичем. Я спросил, как России начать новую жизнь, прийти к пониманию своей исторической миссии. Он сказал, что нужно всю страну покрыть кадетскими корпусами и институтами благородных девиц. Это простая, глубокая мысль.
Действительно, воспитание образованных, духовно и физически сильных людей и их будущих жен в соответствующих условиях могло бы создать новую элиту. Старая элита, к сожалению, уже не справляется. У нее нет жизненных перспектив и понимания того, что думать надо на 50, 100 и 1000 лет вперед. Что живем мы не во времени, а в вечности, а народ – это не тот народ, который живет сейчас, а и тот, который веками жил до нас и тот, что еще не родился. Вообще глобальные темы не звучат в публичном пространстве. Нет понимания сущности человеческого бытия и того, что Россия - это отдельная цивилизация, что «мы» важнее чем «я», что пора уже нарисовать людям внятную картину будущего, определить цели и начать, наконец, действовать, исходя из больших смыслов.
- У вас планетарное мышление.
- Человек создан по образу и подобию Творца, поэтому сам является творцом. Если в нем этого понимания нет, он становится в лучшем случае узким специалистом. Если оно есть, будь любезен, соответствуй.
- Вы снимаете еще и фильм про рок-н-ролл? А видели ли картину Алексея Учителя «Цой»?
- Я снимаю фильм про те времена, а не про рок-н-ролл. Он об атмосфере жизни 80-х и начала 90-х. Что касается фильмов про Цоя, если они делаются вопреки мнению семьи, друзей и музыкантов группы «Кино», то это, по меньшей мере, не порядочно. Знаю определенно, что использовать имя Виктора Цоя без разрешения всех правообладателей нельзя. А смотрю я только то, что приносит пользу сердцу, уму и душе... и вам советую.
