Давид в новой работе вполне себе DAVA, каким его знают: динамичный, ироничный, музыкальный, грамотно сложивший пазлы и стандарты жанра в гармоничную картину, в чем он дока. Но это не взрыв какой-нибудь «Сансары», как было у Басты. Однако вишенка Киркорова на банальном хип-хоповом тортике придала работе те самые шик, блеск и красоту, без которых Филипп Первый и ни туды, и ни сюды. «Хиппует плесень на старости лет!» — самоиронично хохочет поп-стар, явно испытывая глубокое удовлетворение от содеянного. Красной линией в клипе, говорит, выступает «бабушка» из памятного видео с Басковым «Извинения за «Ибицу». Смешное было видео, и бабка чумовая, но в чем красность этой линии, честно говоря, «ЗД» не догнала. Однако не суть.
Подобные коллаборации для него вроде бы и не в новинку. «Я безработен», — описывает ужасы нынешнего времени Фил, сидящий, как и все его коллеги по цеху, на голодном концертном пайке. И предался забаве вроде как от безделья. Рассказывает, что среди прочих достоинств юного Давида подкупила «идея с часами»: «Я часы вообще-то не ношу на руке, но у меня большая коллекция, много дарят. И тут – эти «ролексы». Не реклама, конечно, мы деньги за это не получаем. Это — стеб, как у той же Сердючки: «А я иду такая вся, в дольчегабана…» Думаю, дай запечатлею для истории свой золотой «ролекс» с бриллиантами, подаренный мне одним человеком на одну дату. Тем более, это так бодро, весело, красиво. И как-то все сложилось».
Легкий треп о модных звездных коллаборациях, на который рассчитывала «ЗД», обрел, однако, драматические повороты, когда выяснилось, что минушие полгода стали для Филиппа Киркорова не только тяжелым временем концертного воздержания, но и заставили артиста глобально пересмотреть жизненные ценности и свое место под солнцем. Причем пересмотреть настолько глобально, что в лучших корешах у него теперь ходит сам Тимати — тот самый, который #давайдосвидания, когда казалось, что даже Карибский кризис или Столетняя война не идут ни в какое сравнение с лютой ненавитью друг к другу двух расписных взбалмошных мажоров…
— Филипп, казалось, что «Цвет настроения синий» со всеми его сиквелами, «IBIZA», «Стеснение пропало» были вершиной сращивания «классического эстрадника» с модными трендами. Оказалось, то был всего лишь разгон, и тебя несет на всех парах…
— А у меня, как всегда, все получилось само собой. И, как ни странно, этому способствует нынешнее и такое странное время, когда концертов нет, ничего нет, а натура деятельная, хочется движа. В данном случае Давид сам ко мне пришел. Смеюсь теперь: я — как Мадонна, которая то Орбита подцепит, то еще чего. Так и живу. Судьба сама подбрасывает интересные проекты.
— Судьба судьбой, но ты, насколько понимаю, и сам не отпускаешь руку с пульса, за всем внимательно подсматриваешь…
— Ну а как! Разумеется, надо быть в курсе. За этим течением, конечно, я тоже наблюдал. В этом жанре, каким бы он ни казался поверхностным или вульгарным, со всеми этими сисями-писями, много по-настоящему талантливых людей — и музыкантов, и авторов текстов. Мне любопытно. Очень нравится парень по имени Нилетто, интересно, что делает Моргенштерн, потому что это сегодняшний голос молодого народа. И мне всегда интересно все попробовать самому. Сам знаешь, что я как никто пробовал.
— Да, помню, как еще в 1999-м огорошил всех электронным проектом «Мышь»…
— Тоже был эксперимент и тоже вне привычного, скажем так, для меня контекста. Встретил Диму Чижова, создателя популярной тогда группы «Унесенные ветром» и мегахита «Чашка кофею». А он оказался еще и заядлым электронщиком. Я загорелся. Всегда интересно попробовать новые краски. Я мог на год уехать в Латинскую Америку писать испанский альбом, или пойти на резкие перемены во внешности, побриться налысо…
— Стать платиновым блондином…
— Веселил себя чем мог.
— Прежде, однако, частенько подтрунивали, когда ты выпадал из этого самого «привычного контекста», рассуждали о потере органики. Теперь же твои модные коллаборации вызывают даже у продвинутых юзеров скорее одобрение. Часто слышу от такой публики, что «у чувака по приколу вышло»…
— Не думаю, что это лучше прежних моих экспериментов. Сейчас просто играют выслуга лет и определенный статус, который у современной публики вызывает уважение, что ли, к моей персоне — что я столько лет держусь, столько лет не стою на месте. Те же перья в свое время, эти пресловутые блестки вызывали у ровесников сарказм, насмешку, а теперь они смотрят на это уже как на классику, а другие сами надевают эти перья и стразы. Ведь вся эта swag-эстетика, все эти рэперы в стразах, в камнях, в золотых цепях — суперактуальная вещь. Это для них база и основа их субкультуры, в которую вписался я, и им это понравилось. Они посчитали это органичным. Да и я понял, что мне нравится, и примерил на себя костюмчик этого музыкального образа. Практически даже не изменил себе, а получилось, что чувак держит нос по ветру.
Думаю, когда у меня это закончится? Когда не захочется ехать на «Евровидение», когда захочется не вылезать из дома сутками, месяцами, никого не видеть? Жду этого момента и понимаю, что, наверное, в моем случае вряд ли это произойдет в ближайшее десятилетие — моим поклонникам на радость, а недоброжелателям…
— …На грусть, печаль и лютую злобу?
— Да, не могу успокоиться. Получаю ли я «граммофоны», не получаю — для меня уже это не имеет никакого значения. Потому что не этими мерками восприятия своего творчества живу. Я живу сегодня восприятием своей музыки и концертов, которых, к сожалению, сегодня у меня нет. Я безработен. В отсутствие этой работы немножко пошалил в Инстаграме с юморесками. Кому-то понравилось, кому-то не понравилось, кого-то задело, кто-то понял, кто-то не понял… Я всю жизнь, делая шаг вперед, оказываюсь сразу на два шага впереди.
Безусловно, очень приятно, когда тебя номинируют, объявляют, награждают. Но не это у меня сегодня главное. Важнее — просто кайфовать на сцене, делать музыку, которая мне нравится, и общаться с людьми, которые мне нравятся и с которыми хочется общаться. А с которыми не хочется — не общаться. Вежливо поздороваться и пройти мимо. Не тратить время. Отсюда легенда о моем взбалмошном характере. Ну не хочу!
— Расхожее суждение, что «возрастные» звезды используют коллаборации с модной молодежью, чтобы поддержать свою популярность. В твоем случае ты как бы сам нарасхват у модников...
— Потому что я сам всегда был модником. И моя мода начиналась, начинается и будет начинаться, кстати, всегда, как театр, — с гардероба, с нарядов. И под это дело я уже буду подстраивать свою музыкальную линию, но делать это только в кайф. Благодаря работе с Давой удалось хотя бы «выгулять» что-то, а то за эту пандемию накопилось такое количество красивых нарядов от моих любимых брендов и дизайнеров, которые я планировал выгулять на «Новой волне», на «Жаре», на съемках, на фестивалях… Мертвым грузом все село на карантине, и тут я оторвался по полной.
— Ты же говорил еще в мае, что собираешься распродавать гардероб, а на самом деле, значит, опять погряз в шопинге?
— Нет. Это то, что я заказал еще прошлым летом на показах, это — высокая мода, и только сейчас пришло. Причем день дропа (поставки в магазины. — Прим. «ЗД») этой небесно-голубой линии одного модного бренда совпал с днем нашей премьеры клипа, потому что мне прислали за две недели до этого дропа — я же почетный customer, VIP-клиент. То есть я стал первым обладателем всех этих вещей! Кто модники, те знают, о чем я говорю.
— Ой, Рудковская сейчас заерзала…
— Поэтому я успел все это благополучно снять, запечатлеть, и получилось актуально, модно. Там же не просто корона — это корона от Dolce&Gabbana, например. Она очень дорого стоит.
— Не бутафорский реквизит из папье-маше?
— Нет, никакого бутафорского реквизита нет вообще! Костюмы и у Давы, и у меня — из последних коллекций. Благо мы с Давой одного роста и размера, поэтому кое-что у нас замиксовалось. Я ему что-то подогнал, а он мне — какие-то цацки. Все сложилось, выгулялось. В результате получилось дорого, красиво, фирменно. Надеюсь, что у этой песни будет жизнь. Мне хотелось бы, чтобы в творчестве у Давы это была этапная вещь. А для меня это эксперимент.
— Мы так быстро съехали на шмотки и цацки, а главное-то — музыкальная идея, ее воплощение. Как вы с Давидом нашли друг друга и почему решили объединиться?
— Он не пришел сразу с идеей дуэта. Поначалу обратился с банальной просьбой, как обращаются многие, разрешить ему перепеть песню «Зайка моя». На что я сказал, что обращаться надо в авторское общество, но сделай, посмотрим. Он сделал, прислал. Мне понравилось. Даже больше скажу — я обалдел. Это было сделано очень здорово, свежо, с фантазией. Мне было очень приятно, что он с уважением отнесся к материалу, внимательно, трепетно и очень качественно. На самом деле он серьезный музыкант, большая умница, классный блогер. Он чувствует настроение и как-то он меня зацепил. Я в него поверил. А он, наверное, поверил в меня в какой-то степени.
Я почувствовал то же самое, когда мы с Егором Кридом делали «Цвет настроения черный»: что-то тут есть. В общем, я похвалил его за эту «Зайку», а он говорит: «Может быть, мы что-то затикточим?» На что я сказал: «Тик-ток надо делать, когда есть какая-то интересная мысль, концепт». И тут он говорит «У меня есть песня…» Он очень воспитанный парень в этом плане, не нахрапистый, не давит. Мне эти качества в нем тоже очень нравятся. И вот потихонечку мы начали работать над песней, в которую, в свою очередь, «затикточили» и цитаты из «Зайки моей», из «Жестокой любви»…
— Ты читаешь теперь почти как сермяжный рэпер. Хотя «Зайка», если вслушаться в оригинал, тоже по сути была рэпом…
— Вот именно! Ничего, что я первый рэпер в стране, один из первых, а?
— Как бы рэперы не порвали нас на британский флаг после столь мощного заявления…
— Для кого-то это может показаться смешным, но заставить меня прочитать в таком действительно а-ля рэперском ключе песню («Зайка моя») в то время, когда я был увлечен, упоен своим космическим талантом и голосом, могла только одна женщина и человек, который у меня всегда был в безукоризненном авторитете.
— Ну конечно, куда нам без Аллы? Стало быть, это она еще в доисторические времена раскусила в тебе рэперское начало, а не DAVA или Крид?
— Заставила меня вместо мелодии просто прочитать песню и спродюсировала тот трек. Как же я тогда сопротивлялся, бесился, спорил…
— А теперь, значит, задумал потоптать пятки рэперской публике?
— Боже меня упаси! Я не собираюсь лезть на их территорию. Есть такое театральное выражение: «мастер шутит». Хотя мастером, может быть, я еще нескромно себя назвал, до этого понятия, как я его опеределяю для себя, мне еще далеко, может быть… Пугачева — это мастер. Мастодонты, одним словом. А я с того момента, когда все началось на программе «Шире круг», — 35 лет назад! Капец! — как-то так и живу, до сих пор познаю, учусь многому, хотя, конечно, уже могу и делиться каким-то опытом. Мой последний концерт прошел 18 февраля в Тюмени, и нынешняя пауза в творчестве (из-за пандемии. — Прим. «ЗД») очень сильно меня развернула, заставила пересмотреть практически все, совершенно по-иному взглянуть на свою жизнь.
— Насколько драматично это переосмысление?
— Я понял, что очень красиво жил. И живу. Но при этом самое прекрасное почему-то прошло мимо. В то время как многие мои коллеги подолгу отдыхали, развлекались, ездили в отпуска, на море, я пахал как папа Карло. Все эти переезды — Сочи—Анапа—Геленджик и обратно, все лето без отпуска, рассчитывая только на какие-то сраные 13 дней в январе, когда можно было сбежать в Диснейленд. И это я делал с завидным постоянством все эти годы!
— Кромешный ад — и не говори!
— А теперь хочется жизни. И не просто хочется: я намерен теперь жить по-другому. Я наконец открыл для себя прелесть отцовства. Как бы ни странно это прозвучало, но я только сейчас понял и прочувствовал, как здорово и что такое быть отцом, иметь любимых и любящих детей. Сегодня дети для меня главное. За эти 6 месяцев я, наконец, разглядел их до мозга костей и, может быть, скажу странную фразу: полюбил так, как я даже не ожидал, что могу кого-то в жизни полюбить. Потому что раньше все заканчивалось тем, что я приезжал с гастролей — дети спали. Они уходили в школу или в детский сад — я спал. Был таким воскресным папой. В редких случаях дети выезжали со мной на какие-то красивые мероприятия типа «Новой волны» или «Жары», где мы хоть какое-то время проводили вместе. Я наблюдал, нравится ли им эта культура, нравится ли им то, чем занимается папа, или не нравится. А сейчас, за эти 6 месяцев, меня развернуло на 180 градусов.
— Пришлось пройти огонь, воду, медные трубы и пандемию, чтобы прийти к осознанию простых семейных радостей?
— Я прошел все, очень рад тому, что произошло, и со спокойной душой возвращаюсь обратно к детям в Грецию, где они у меня сейчас занимаются серфингом — с легкой руки Тимати, который оказался блистательным педагогом, учителем. Он поставил моих детей на серф, они теперь живут этим увлечением. Смотрю на них и восхищаюсь. Благодарен всем тем, кто участвует в жизни моих детей.
— Привет деткам! Хорошо тебе с болгарским европаспортом — через границы туда-сюда. Мы-то тут пока, как в ГУЛАГе. А Тимати, значит, хлопнул дверцей своей конторки, чтобы с тобой в Греции зависнуть? Круто! Вы же такими лютыми врагами были…
— Ну вот ты сейчас распишешь! Давно уже помирились — все-таки взрослые люди, с годами мудреем. Он в первую очередь занимается воспитанием своей потрясающей дочери Алисы, которую и поставил на серф. Он вообще сам по себе приехал в Грецию, а там уже наши дети подружились и тоже захотели заниматься этим серфом. Он сказал: «Ну, поехали, попробуем». Они оказались очень быстро обучаемыми и теперь без меня, пока я в Москве, занимаются там каждый день по два часа. К концу лета, думаю, будут уже хорошо стоять, и к следующему лету мне придется делать им подарок: купить катер, на котором мы будем с моего острова выплывать — продолжать учиться кататься.
— Ну давай, подразни еще немножко бедных читателей… А сам-то на доску не хочешь встать?
— Нет, боже упаси. Мне еще этого не хватало.
— Дуэт с Давой — это круто, конечно. Но все ждут обещанного дуэта с Бузовой. Она еще актуальна для твоих экспериментаторских порывов?
— Я, кстати говоря, всегда ее поддерживал. Ненавижу, когда кого-то начинают зарывать, клевать… Она мне очень напомнила меня 20-летнего, которого все так и норовили обмазать помоями, сказать, что я без голоса, что песни — говно. А я не сдавался, упрямо бил в свою точку. И она такая же — непробиваемая, целеустремленная, большая умница и трудяга, творческий человек с большой фантазией. Так что я — с удовольствием, если появится какая-то правильная песня. Если бы у Давы меня не зацепила эта песня, я бы ничего и не сделал. В основе так или иначе лежит только одно — творческое начало…
