Кинокарьеру Пускепалис начал с ролей вполне взрослых людей. Что неудивительно, потому как в эпизоде картины Алексея Учителя «Прогулка», своей первой роли в кино, актер снимался, будучи 36-летним мужчиной с режиссерским образованием и солидным театральным опытом. Так что в кино Пускепалис играет людей опытных, надежных и ответственных даже в ситуациях, когда они совершают безответственные поступки.
По части житейского опыта Сергею можно было позавидовать, еще когда он был ребенком. Будущий актер и режиссер вырос в семье геолога, провел несколько лет на Чукотке, где работал отец, а к учебе в саратовском театральном училище отнесся с серьезностью человека, отслужившего три года на флоте. Не менее серьезным был его подход к реализации себя как театрального режиссера. Выпускник ГИТИСа и ученик Фоменко решил не ограничиваться театральными столицами и объехал полстраны, реализуя свои постановки на сценах самых разных театров, ничуть не смущаясь их провинциальности. В итоге и жить Пускепалис решил в Железноводске, который Сергей, по его же словам, ни за что не променяет на Москву и лучше три часа проведет в самолете, чем столько же в пробке.
Что касается кино, то здесь у актера и режиссера есть свои железные принципы. В беседе с «МК» Сергей рассказал о проектах, которым он говорит «да», разногласиях с Голливудом и жизни в свое удовольствие.
— Сергей, в вашей фильмографии уже сложилась впечатляющая коллекция героев при исполнении служебных обязанностей. Чем следователь Сухарев отличается от других подобных персонажей?
— Я его определил как охотника за головами. То есть человека, который несет что-то вроде миссии справедливости. Фильм начинается с того, что Сухарев уже поймал одного военного преступника. То есть не просто уголовника, а человека идейного. А для этого требуется какое-то особое чутье и характер.
— Плюс желание побегать, если нужно…
— И побегать, и пострелять, и подраться. За все это спасибо нашей команде каскадеров. Вообще у меня от съемок остались самые светлые воспоминания. И работали мы в прекрасных местах: в Пятигорске и Санкт-Петербурге.
— В восьмидесятых еще на советском ТВ вышел сериал «Противостояние» с сюжетом, напоминающим «Алекса Лютого». Военного преступника там играл Андрей Болтнев, а следователя — Олег Басилашвили. На ваш взгляд, эти фильмы можно сравнивать?
— Здесь судить не мне, а зрителю. Но я, конечно, смотрел «Противостояние» и понимал, что эта история для нашего кино и телевидения очень знаковая.
— Каждый год выходит несколько новых проектов с вашим участием. И такая востребованность, вероятно, позволяет вам иногда капризничать и говорить «нет». В каких случаях вы обычно говорите «да»?
— Слагаемых много. И личность режиссера, а значит, и некая гарантия понимания самого предмета, о чем он будет снимать. И сюжет не из серии «просто встретились, повеселились и разошлись». Должна быть в проекте какая-то польза, исторический или социальный урок. Что касается моих капризов, то «нет» — не типичное слово из моего лексикона. Просто у всех есть свои интересы и задачи, и я на все не могу сказать «да». Иногда у меня просто нет времени.
— И еще ходят слухи, будто вы почти всегда говорите «нет», когда предлагают съемки в иностранных фильмах. Это правда?
— Дело не столько в иностранных, сколько в русофобских фильмах, а такие проекты иногда бывают и российскими. Но чаще подобные предложения приходят из-за границы. Естественно, я не соглашаюсь, потому что считаю неправильным обслуживать зловредные идеи, направленные против нашего государства. Я просто не имею на это права.
— Тем не менее в 2014 году вы сыграли в британском фильме «Черное море», где главная роль была у Джуда Лоу…
— …И у меня остались замечательные впечатления от команды, с которой я работал, и от первоначальной идеи фильма. Но от финального монтажа осталось только разочарование. Мне показалось, что режиссер снимал про одно, но продюсеры потом решили представить все по-своему.
— По сюжету британские подводники нанимают российскую подводную лодку вместе с экипажем для поиска сокровищ. Но на борту вспыхивает конфликт. Что в итоге изменилось после монтажа?
— Сам конфликт между британскими и российскими подводниками стал очень плоским. Как будто англичане снимали что-то весьма предсказуемое об отношениях с русскими. В сценарии было по-другому. Но все же это хороший опыт. После съемок я понял, что маслом в иностранном кино особо не намазано. Я бы не сказал, что у них работа организована как-то совсем иначе, чем у нас. У меня были российские проекты, где съемки мало отличались от того, что происходит на площадке там у них.
— Фильм «Клинч», который вышел пять лет назад, стал картиной, где вы сели в кресло режиссера. И если прибавить к этому ваш режиссерский опыт в театре, то, снимаясь в кино, вы вполне можете давать советы режиссеру. Вы этим злоупотребляете?
— Дело в том, что в кино работа актера — это, наверное, процентов двадцать от того, что нужно для создания фильма. Я просто один из элементов большого проекта, и противоречий с режиссером здесь быть не может. Фильм — это его замысел, в котором, кроме меня, есть масса компонентов от монтажа до музыки. Я это прекрасно понимаю и просто не лезу в то, что не придумал от начала до конца. В театре все по-другому. Там актер — полноценный автор своей роли, и, каждый раз выходя к публике, он представляет эту роль еще и еще раз. Именно поэтому в театре я не могу быть актером — потому что у меня с режиссером могут быть серьезные противоречия по поводу роли, с которой мне придется жить какое-то время.
— Что бы вы сказали тем, кто называет вас актером очень везучим на хорошие проекты?
— Насколько я везучий, будет ясно по окончании моей творческой биографии.
— Она уже сейчас выглядит весьма солидно. Учились в Саратове и Москве, ставили спектакли в Театре-студии Олега Табакова, а также на театральных сценах в Омске, Самаре, Магнитогорске, Ярославле. Есть какой-то город, который в большей степени для вас является домом, чем другие?
— У меня все как в песне: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес — Советский Союз». Наверное, о каждом городе, где я жил и работал, у меня остались теплые воспоминания, и в каждом из этих городов есть друзья. Что касается личных предпочтений, то это, конечно, Северный Кавказ, где я поселился. В качестве места жительства меня здесь все устраивает. А что касается работы, то для меня важны лишь хорошие люди, которые горят какой-то идеей. И не имеет значения, насколько это далеко от столицы.
— Может сложиться впечатление, будто у вас всегда собран некий тревожный чемоданчик, с которым вы в любую минуту готовы сорваться куда угодно…
— Сейчас такой чемодан не обязателен, потому что везде можно все прикупить. Стандарты повсюду примерно одинаковы, была бы нормальная кредитная карта.
— В кино вы очень часто перевоплощаетесь в людей надежных, рассудительных, всегда готовых подставить плечо. Эти качества выходят с вами за кадр?
— Я иногда стараюсь брать пример со своих героев. Вдруг и у меня получится перенести в жизнь все то хорошее, что у них есть.
— То есть дома при необходимости вы можете сыграть какого-нибудь из ваших положительных персонажей?
— Нет, с этим у меня все нормально. По своей основной профессии я все-таки режиссер, поэтому психологический шлюз между работой и домом у меня есть.
— В вашей семье уже складывается актерская династия. Причем ваш сын Глеб, в отличие от вас, попал в кино еще ребенком. Чему вы как человек, хорошо знающий специфику профессии, должны были активно противостоять…
— Я не отговаривал и не настраивал. Просто палец о палец не ударил ни в одну, ни в другую сторону. Мне казалось, что здесь человек сам должен определить, хочет ли он этим заниматься, хотя бы исходя из образа жизни своих родителей. Глеб все видел и все понимал. А на съемках своего первого фильма «Коктебель» мой сын провел время с потрясающими людьми — Борисом Хлебниковым и Алексеем Попогребским. Три месяца в компании таких режиссеров. Кто бы мог рассчитывать на подобное актерское воспитание?
— Вас можно воспринимать как кладезь опыта и полезных советов. Сын часто обращается за помощью?
— Он не столько прислушивается к моим рекомендациям, сколько причувствывается, как и любой нормальный человек. Вообще у нас с сыном прекрасные отношения — все-таки в одной лодке плывем.
— Если не ошибаюсь, вы уже снимались вместе с Глебом…
— Есть два фильма, где мы снимались вместе с сыном. Один называется «Операция «Мухаббат», а второй, который еще не вышел на экраны, — «Вернуть любой ценой». Обе картины про афганские события.
— Наверное, непросто играть сцены с родным ребенком?
— Совместная сцена у нас была одна, но играть в ней и правда было непросто, потому что героя Глеба в этом эпизоде еще и убивают. По сюжету он меня прикрыл и взял на себя пулю. Так что для меня это были острые ощущения.
— В последнее время острые ощущения достались нам всем, а индустрия развлечений пострадала от эпидемии чуть ли не больше всех. Вам удается сохранять оптимизм в этой ситуации?
— Лучше, конечно, смотреть на все это с оптимизмом, потому что уходить в пессимизм нет смысла и очень непрактично. Я сейчас руковожу Первым русским театром в Ярославле, и до середины июля весь коллектив в отпуске. У нас не самое плохое положение — мы федеральный театр, и нам во многом помогали. Но, конечно, хочется все эти авансы побыстрее отдать, вернуться из отпуска и компенсировать нашим зрителям все то, что мы не успели сделать в этом сезоне из-за коронавируса.
— Вашему вынужденному отпуску, наверное, можно позавидовать. Будучи жителем Железноводска, вы уже на курорте. Как проводите время?
— Читаю, гуляю, путешествую по окрестностям. В общем, заряжаюсь здоровьем. Только сейчас начинаю учиться получать от жизни удовольствие, толком ничего не делая.
