Хотя родилась Светлана Крючкова в Молдавии: 22 июня 1950 года в Кишиневе. Но поступать поехала в Москву. В театральный вуз ее взяли только с третьей попытки. Это была Школа-студия МХАТ. Денег не было, ночевать приходилось даже на вокзале. А потом сразу в пять театров позвали, но она выбрала МХАТ и теперь с благодарностью вспоминает Олега Ефремова.
— Это он взял меня в театр. Я уже с третьего курса поняла, что Олег Николаевич меня пригласит. Мы играли дипломные спектакли еще в старом «Современнике». Представляете, что такое был для нас Ефремов? Помню, как его назначили руководить МХАТом, и мы, студенты, побежали смотреть. Ему подарили большой букет алых роз, и он сказал: «Они колются». Эти слова попали мне прямо в сердце. Все, что он начал делать во МХАТе, было очень важно. Какие он силы привлекал! У театра появилось новое дыхание. Я пришла туда чуть позже, когда Роман Виктюк ставил там свой первый большой спектакль по пьесе Михаила Рощина «Муж и жена снимут комнату», а легендарный теперь Анатолий Васильев — «Медную бабушку» Леонида Зорина, где Олег Ефремов играл Пушкина. Внутри «Медной бабушки» был целиком «Пир во время чумы», и Анатолий Васильев дал мне роль Мери. Я Олега Николаевича очень уважаю.
Он хорошо знал моего мужа — оператора Юрия Векслера. Ефремов снимался в главной роли в фильме «Здравствуй и прощай» Виталия Мельникова, а Юра снимал его как оператор. Когда я надумала уезжать в Ленинград, то позвонила Олегу Николаевичу домой. Сейчас такое даже сложно представить. А тогда можно было позвонить главному режиссеру во время отпуска домой. Ефремов снял трубку, и у нас состоялся такой разговор: «Олег Николаевич, я ухожу из театра». — «С ума сошла? Ты же Юлию в «Дачниках» Горького должна играть». — «Я выхожу замуж». — «Ну и за кого?» — «За Векслера». — «За Векслера? Выходи». Когда Юры не стало, Ефремов был единственным человеком, который подошел и сказал: «Я так любил Юру. Если могу чем-то помочь его и твоему сыну Мите, скажи. Сделаю все что могу». Больше никто из тех людей, кто жил, пил, ел и спал в нашем доме, этого не сделал. Помню, как Юра привез Олега Николаевича после съемок к нам на обед. А у него был кальциноз, известкование сосудов, и поэтому мерзли ножки. А у меня тогда мама жила. Она принесла Олегу Николаевичу теплый электрический сапожок. А я кормила его борщом. Такой человек пришел в наш дом!
Переехав в Ленинград и став женой Юрия Векслера, Светлана Николаевна в 1975 году поступила в БДТ под руководством Георгия Товстоногова. Работает там до сих пор. Переиграла множество ролей, о которых можно только мечтать: Любу в «Фантазиях Фарятьева», Василису в «На дне», Аксинью в «Тихом Доне», Мамаеву в «На всякого мудреца довольно простоты». После роли Мамаши Кураж в спектакле по пьесе Брехта, который поставил приглашенный из Москвы Сергей Яшин, было интересное продолжение. В 2002 году он пригласил Светлану Николаевну в свой Театр им. Гоголя на роль немецкого режиссера и любимицы Гитлера Лени Рифеншталь, обвиненной в пропаганде нацизма. Спектакль «Марлени» репетировали так, что Крючкова, которой врачи рекомендовали постельный режим, попала в институт Склифосовского.
В кино все началось по воле случая. Крючкова была студенткой, когда ее увидел на «Мосфильме» Алексей Коренев, приступивший тогда к фильму «Большая перемена». Он попробовал начинающую актрису на роль учительницы и жены Ганжи Светланы Афанасьевны, но что из этого получилось, лучше всего рассказывает сама актриса.
— Алексей Коренев — мой крестный отец в кино. Я два года ходила на «Мосфильм», пробовалась, и если бы он меня не взял, где бы я сейчас была? Возможно, и стала бы хорошей артисткой, но не была бы так популярна. Он утвердил меня на роль без худсовета. Сначала пробовал на роль учительницы Светланы Афанасьевны. В присутствии Збруева он сказал: «Сейчас вас Саша будет втаскивать через порог, и вы должны не позволить ему это сделать». Я тогда была студенткой со стипендией в 28 рублей. Мы бегали на Пушкинскую улицу в закусочную для водителей, где на столах были бесплатный черный хлеб, горчица и соль. Мы мазали хлеб горчицей, посыпали солью и ели. Я была полуголодная и не очень сильная, а Александр Викторович Збруев был навитаминенный известный артист. Он вообще крепкий, да еще драчун, выросший в московских дворах. Когда он меня потащил, я поняла, что задачу режиссера не выполню. Тут я его и схватила зубами.
— Уехала я заплаканная, но не успела войти в дом, как позвонила ассистентка Коренева: «Алексей Александрович берет вас, но предлагает другую роль». А тогда без худсовета не брали артистов, надо было по три кандидатуры на каждую роль представить. Изначально Коренев думал, что роль Нелли Ледневой сыграет Катя Васильева, а после репетиции с укусом меня назначил и никому не показывал. Роль все увеличивалась и увеличивалась, я даже запела, чего не было в сценарии.
70-летие Светлана Крючкова отметит в Москве, но только осенью. Она проведет юбилейный вечер, но не в привычном для такого случая формате.
— Обычно на таких вечерах я рассказывала о себе, о том, что сделала. Но в нынешней ситуации, которую некоторые люди пережили так тяжело — кто-то потерял близких, кто-то сам переболел, — ну что я буду якать? Решила показать то, что наиболее ценно для моей души. Более 50 лет я занимаюсь тем, что читаю стихи поэтов, которых бесконечно люблю, работаю со всеми специалистами в мире, изучающими их жизнь и творчество. Мой вечер в Москве будет называться «Неугасимое созвездие». Я прочитаю стихи Марины Цветаевой, Анны Ахматовой, Марии Петровых.
Светлана Крючкова также впервые сыграет в Москве в двух спектаклях БДТ им. Г.А.Товстоногова — «Жизнь впереди» по роману Ромена Гари и «Игрок» по Достоевскому. Оба поставлены Романом Мархолиа. А организовывает юбилейные мероприятия театральный критик и дочь Олега Ефремова Анастасия Ефремова, возглавляющая фонд его имени и фестиваль «ПостЕфремовское пространство». По ее словам, на монтировку спектаклей Светланы Николаевны уходят сутки.
Некоторые режиссеры говорят, что не будут никогда работать с Крючковой, потому что она своенравная. Скорее — требовательная. Она — крепкий орешек, а ее доверие надо еще заслужить. Сама она считает, что ее роли в двух этих спектаклях — как небо и земля: «Посмотрев «Игрока», зритель может сказать: «Ну, все я про нее понял». И вдруг он видит «Жизнь впереди», где я совершенно другая. Сама никогда не знаю, куда пойду и что буду играть. Я очень верю Роману Мархолиа. Иногда он говорит: «Скажите это так». Я даже не спрашиваю, почему, хотя мне это абсолютно непонятно. Но когда мы доходим до финала, начинаю все понимать».
С Романом Мархолиа они нашли общий язык. И он точно заметил: «Всегда ее появление в театре — это землетрясение. Волнуются все — от сотрудников служб до коллег. Мы мыслим параллельно. Это фантастка, но повод для «Игрока» у нас возник одновременно. Да и Ромен Гари, о котором я думал, оказался одним из любимых авторов Светланы Николаевны. Когда я назвал «Жизнь впереди», она сказала: «Делаем! Я давно хочу это попробовать». Она, конечно, не очень доверчивая и согласие дает далеко не всегда. Но если уж сказала «да», то это железно. Она рисковый, азартный человек».
Предложения от кинематографистов Светлана Крючкова принимает редко. Недавно она это объяснила «МК»: «Зачем мне участвовать в кино по сценарию, переполненному матом? Я читаю русскую поэзию, готовлю серьезные поэтические программы, чтобы люди не забывали свою культуру. У моего старшего сына Дмитрия, живущего во Франции, двое детей, и я записала для них Чуковского, Маршака, Хармса, Агнию Барто». Со своим младшим сыном Александром Крючковым она почти 15 лет выступает по всему миру. Он — гитарист, получил образование в консерватории в Брюсселе. Их программы посвящены юбилеям Анны Ахматовой, Раисы Кудашевой, написавшей «В лесу родилась елочка», Геннадию Шпаликову и другим, иногда самым неожиданным, поэтам.
Недавно, услышав похвалы в свой адрес, сказала: «На похоронах уже не услышишь, что о тебе будут говорить, так хотя бы сейчас послушаю». Когда наваливаются болезни, она признается, что сделала одну ошибку — невнимательно относилась к своему здоровью. «Это единственное, чего мне сейчас не хватает. А ведь мама мне говорила: «Света, думай о своем здоровье». Я ей отвечала: «Мама, ты — зануда, оставь меня в покое». В одной из библейских заповедей сказано: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Я читала только до «люби ближнего своего», а к 55 годам прочла остальное. Если бы я слушала маму, то теперь окружающим меня людям было бы легче жить».
